Форма входа
Читем онлайн Деревня на голгофе летопись коммунистической эпохи: от 1917 до 1967 г. - Тихон Козьмич Чугунов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
приобрели по преимуществу иронически–саркастичёский характер. Они «облиты горечью и злостью».
Вымирают в колхозе люди. Но нарождаются новые пословицы: злые, насмешливые. Это критика режима смерти со стороны тех, кто ухудшаемый, не желает умирать, жаждет жизни и сопротивляется. Это протест мучеников против своих мучителей…
Нужда — спрут
Колхозники метко определили свою жизнь: «Не жизнь, а мука»; «не живём, а мучимся»… Всю жизнь они бьются, как рыба об лёд, в безысходной нужде.
Во время коллективизации большевистские «Соловьи–Разбойники» ограбили крестьян: отобрали землю, скот, инвентарь.
А потом их принуждают работать на колхозной барщине: от темна до темна, без выходных дней, почти бесплатно.
За мизерный усадебный участок и корову власть облагает колхозника невыносимым оброком, натуральным и денежным.
И уйти от этой колхозной каторги земледелец не может. Он государственный крепостной, которого рабовладельческая власть приковала кандалами к своему имению для пожизненного отбывания принудительных работ…
Но жизнь колхозника — это не только каторга. Одновременно эта каторга является и сумасшедшим домом. Колхозники живут среди таких жутких и нелепых парадоксов жизни, которые могут быть только в сумасшедшем доме…
Колхозники–хлеборобы… живут без хлеба… Работая на огромных государственных полях, в бывшей «житнице Европы», хлеборобы и скотоводы… вымирают от голода…
В стране, которая прежде была завалена пенькой и холстом, кожами и овчинами, теперь люди ходят… «разутые и раздетые»… В отрепьях ходят люди, которые… выращивают на колхозных полях коноплю, лён, хлопок, а на колхозных фермах — скот, т. е. шерсть, овчины, кожи, или производят одежду и обувь…
Живя по соседству с непроходимыми лесными дебрями, колхозники… мёрзнут в хижинах–завалюшках, болеют и гибнут от холода!..
Где, кроме дома для сумасшедших, могут встретиться такие нелепости?!. Да и то лишь в том случае, если власть в этом доме была бы захвачена отделением буйно помешанных…
Трагедия колхозной обыдёнщины заключается прежде всего в нищете и голоде, в неизбывной нужде колхозника. В это непролазное болото нужды загнала колхозника большевистская бесчеловечная власть, ограбившая мужика до–гола и эксплуатирующая его неотступно и беспощадно.
После коллективизации нужда, как спрут, присосалась к ограбленному колхознику и жадно высасывает из него всю кровь, убивает все жизненные силы, физические и душевные.
Нищета–спрут терзает колхозника всю жизнь, повседневно и ежечасно, превращая его в вечного мученика.
Спрут нужды сковал земледельца своими мощными, безжалостными, отвратительными щупальцами. Это чудовище неотступно душит его мёртвой хваткой. Душит неумолимо до тех пор, пока на половине жизненного пути, в сорок лет, измученный, истощённый и обессиленный, колхозник не падает бездыханным…
Спрут и нужда это символ колхозной Голгофы…
Но одновременно спрут является также и символом самого большевистского рабовладельческого государства. Вселенских масштабов спрут, страшилище–душитель, чудовище–кровосос, — это и есть символическое олицетворение коммунистического государства…
Это страшная личина бесчеловечной власти, с её девизом джунглей: «Кто кого может, тот того и гложет!..»
МОГИЛЬНЫЙ РЕЖИМ…
Три вида преждевременной смерти
Когда дело доходит до откровенности, то сами коммунисты определяют партийный билет, как «продовольственную карточку» или «ордер на жизнь». Это — меткое определение: партбилет — это гарантия «хлебной должности», а без «хлебной должности» в колхозе нет права на жизнь. Беспартийные колхозники, не владеющие «ордером», права на жизнь не имеют: они имеют только право на смерть, на преждевременную смерть...
Преждевременная смерть бывает: медленная, ускоренная или моментальная.
Медленная смерть на колхозной каторге
Первый вид смерти подробно обрисован в предыдущих очерках. Это медленная преждевременная смерть крестьян, как неизбежное следствие колхозной жизни впроголодь и впрохолодь, как результат чрезмерного истощения. Это — смерть, растянувшаяся на полжизни.
Мелкие кражи — путь в лагерь
Обречённые на медленное умирание, голодные колхозники пытаются защищаться от такой мучительной вынужденной смерти мелкими кражами колхозных продуктов.
Однажды мне пришлось наблюдать, как колхозный кладовщик отлучился на минутку, не замкнув склада, а колхозник юркнул в склад и с лихорадочной быстротой успел насыпать себе два кармана зёрна.
Но эти мелкие кражи продуктов часто ведут колхозников в лагерь.
Прежде, в доколхозной деревне, о таких «преступлениях», как «воровство колосков» или «кража муки у лошадей», никто не слыхал.
Не только самостоятельный крестьянин был сыт. И батрак был сыт. Поэтому ему и в голову не могла прийти мысль — воровать муку у хозяйских лошадей, которых он кормит. Деревенские ребятишки часто рвали в поле, на ближайших полосах, колоски незрелой ржи и поджаривали их: это было лакомство для детей. Но никто из крестьян это «преступлением» не считал. Детей за это не наказывали и не ругали.
А теперь в социалистическом государстве за это «воровство» осуждают на многолетнее заключение в лагерях. Причём осуждают «хозяев» этой колхозной земли, которым она будто бы «передана на вечно». Осуждают тех работников, которые своим тяжёлым трудом вырастили колхозную ниву.
Теперь земледельцев на много лет отправляют в лагерь за воровство одной корзинки картофеля на колхозном поле.
А в доколхозном селе за такое «воровство» не наказывали. В прежней деревне в предосеннюю пору, будучи в ночном или днём пася лошадей, крестьянские мальчишки любили развести костёр и печь картофель. И яркий огонь и печёная картошка доставляли ребятам большое удовольствие. Картофель для этой цели выкапывали на ближайших полосах, то есть, как правило, на чужих полосах. И за это никто ребят не наказывал и не ругал.
А теперь за корзинку картофеля приговаривают к многолетнему заключению в лагере того голодного колхозника, который вырастил этот продукт.
Мелкие кражи часто ведут колхозников в лагерь. А оттуда для многих возврата нет. Для большинства заключённых лагерь — это верная смерть: советский суд даёт сроки большие, а условия жизни там ужасные.
— Отправлен в лагерь и сгинул без вести, — часто сообщают колхозники о судьбе своих односельчан.
Так попытка колхозников, воруя продукты, спастись от медленной голодной смерти, приводит многих из них в лагерь, то есть к ускоренной смерти. Колхозники попадают «из огня да в полымя». Получается заколдованный круг…
Руководители жестоко защищают колхозную собственность от всякого посягательства. Для этого у них есть серьёзные основания. В благодарность за «продовольственную карточку» они: услужливо выполняют приказ хозяина, драконовские законы большевистского правительства. Начальники с остервенелостью цепных псов охраняют колхозные фонды от хлеборобов также и потому, что это — их личные фонды. Ведь их должности являются «хлебными» из-за того, что значительную долю колхозных продуктов они разворовывают сами.
Шемякин суд…
Не менее рьяно деревенские коммунисты охраняют свою власть от всякого на неё посягательства и не менее беспощадно расправляются со всеми недовольными и непослушными: колхозниками.
В Болотном произошёл такой случай. Председатель сельсовета нанял группу
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Деревня на голгофе летопись коммунистической эпохи: от 1917 до 1967 г. - Тихон Козьмич Чугунов бесплатно.
Похожие на Деревня на голгофе летопись коммунистической эпохи: от 1917 до 1967 г. - Тихон Козьмич Чугунов книги
- Почему Путин боится Сталина - Юрий Мухин - Прочая документальная литература
- Летопись мужества - Илья Эренбург - Прочая документальная литература
- Сергей Фудель - Николай Балашов - Прочая документальная литература
- Балтийский флот в революции. 1917–1918 гг. - Кирилл Назаренко - Прочая документальная литература
- Летопись театра кукол в России XV–XVIII веков - Борис Голдовский - Прочая документальная литература
- Революция полов, или Тайная миссия Клары Цеткин - Ольга Грейгъ - Прочая документальная литература
- От разорения к достатку - Александр Нечволодов - Прочая документальная литература
- Николай II: две войны и революции - Борис Романов - Прочая документальная литература
- Энциклопедия русской жизни. Моя летопись: 1999-2007 - Татьяна Москвина - Прочая документальная литература
- Русская литература первой трети XX века - Николай Богомолов - Прочая документальная литература
