выходной сижу за столом, пью портвейн и пишу в дневник.
Да, у меня есть Майк. Ну, как “есть”… Он тепло улыбается, спрашивает: “Как проходит день, Ари?” Я отвечаю: “Хорошо, Майк, а у тебя?” – “Тоже неплохо”. – И он уходит.
Пожалуйста, забери меня отсюда, Майк, я готова повторить ошибку: довериться мужчине. Знаю, ты хороший. Ты не такой, как они. Дай мне шанс, я буду лучшей девушкой, буду лучше твоей жены, только спаси меня…
“Увидимся позже, Ари”.
Пока, Майк».
«Карлос меня ненавидит. Его обаяние растворилось в агрессии. Почему? Почему он унижает и бьет меня? За что? Я работаю, не ворую, не грублю, не лезу. Один мой вид его бесит. Карлос обещал, что отпустит меня когда-нибудь, но я все меньше верю в это. Кажется, я умру здесь».
«Мне удалось подружиться с соседками. Двух зовут Анджела и Катрин. Они рассказали, что всех новеньких встречают холодно, потому что завидуют – те не умерли душой. Я не знаю, жива ли до сих пор. Если они приняли меня, значит, нет? Значит, я такой же ходячий труп, мясо?
Катрин объяснила, из-за чего Карлос жесток: я напоминаю ему возлюбленную, которая ушла от него к наркоману. Завтра куплю краску для волос и коротко постригусь. Не хочу никого никому напоминать».
«Лица… лица… Их так много, каждый вечер новое лицо».
«Не узнаю отражение в зеркале. Не только потому, что мои волосы теперь – черное каре. Я стала другой: болезненно-худой, скулы впалые, губы в трещинах… У меня остались огромные глаза, постоянно опухшие от слез».
«Потеряла счет времени. Характер становится жестче, огрызаюсь, за что получаю от клиентов пару ласковых. Они так смешно злятся, когда я крою их русским матом. Карлос идет к черту, я уже не боюсь ему перечить. Что бы я ни делала, по-прежнему бьет и орет. Иногда он уезжает искать новых дурочек, и я выдыхаю.
Только Майк подбадривает меня, но дальше дружбы дело не идет. Я пытаюсь стать для него кем-то большим, но любые попытки осторожно пресекаются. Он не хочет меня задеть. Он не хочет меня. В месте, где за секс со мной платят, этот факт кажется почти обидным.
Бывает, Майк избегает меня, но потом сам идет на контакт. Я рада, что он выделяет меня из стольких девушек, не считает потерянной, он зовет меня Ари.
Мне запомнился один разговор.
– Несмотря на всю боль, что Карлос причиняет, я благодарен ему. – Поймав мой возмущенный взгляд, Майк пояснил: – Разумеется, у него были жуткие намерения, но он спас тебя. Всяко лучше, чем гнить в могиле.
– Все равно ненавижу Карлоса, – процедила я. – Обо мне он думал в последнюю очередь.
– У каждого злодея есть грустная история. – Майк переплел наши пальцы. Он жалел этого ублюдка? – И я не такой хороший…
– Ты очень хороший!
Майк невесело усмехнулся.
– Окей, я поняла. У любого поступка есть мотивация, каждого негодяя можно простить. Зависит от того, как ты сам глядишь на вещи.
– Простить – не всегда. Но понять можно.
Майк… Ты помогаешь мне не сойти с ума и не потерять человечность. Я – Ари! Я всегда буду Ари! Вы не сломаете меня».
«Я рыдала в гримерной. Не могу! Больше не могу…
– Ари?
Он пришел, и я кинулась ему на шею, крепко обняла.
Когда Майк убрал руки, думая, что я успокоилась, я посмотрела в его небесные глаза и поцеловала в теплые губы. Впервые позволила вольность, ведь мы друзья. Никогда не забуду тот поцелуй: соленый от слез, нежный.
Громко хлопнула дверь.
– Какого черта вы тут делаете?!
Я отпрянула от Майка. Разъяренный Карлос прожигал нас испепеляющим взглядом: он показался еще больше, еще злее, чем когда-либо. Огромный бык.
– Русалочка, вали отсюда! – заорал Карлос и посмотрел на Майка: – За старое? Ты кусок дерьма, Даллин.
Меня удивляло их общение: разница в возрасте наверняка небольшая, а Майк то ли боится, то ли безоговорочно подчиняется Карлосу. Но из-за чего? Майк даже не работает в борделе…
– Ты не поняла?! – рявкнул Карлос, грубо схватил меня за локоть и вытолкнул за дверь».
«Пусть я напоминаю Карлосу бывшую, но почему он сделал ЭТО сейчас?! Его разозлил поцелуй? Да кто поверит, что я небезразлична Майку? Кто поверит, что у безумного порыва есть будущее? Карлос поверил.
Я принимала ванну, отключившись от внешнего мира. Уже привычка, я постоянно витала в фантазиях. Карлос пришел без стука. Я улыбнулась ему, думая, что он присоединится. Но Карлос презрительно посмотрел и, схватив за плечо, вдавил меня в ванну. Он что-то кричал, нажимал сильнее. Я ушла под воду и плохо слышала. В легкие проникла вода. Больно дышать. Носоглотку будто опустили в кипяток. Глаза резало. Я понимала – конец. Цеплялась за его руки, но Карлос не разжимал пальцы. Я захлебывалась.
Карлоса оттащили девушки. Они спасли меня. Спасли мне жизнь! Тогда я всерьез испугалась. В мозгу щелкнуло. В следующий раз он доведет дело до конца. А значит, мне надо любыми способами сбежать отсюда».
«Я смутно помню события тех дней. Сейчас, в самолете, стюардесса дала мне плед и стакан апельсинового сока; рядом никто не сидит, поэтому я могу погрузиться в мысли…
Утром Карлос сухо извинился и ушел. А я начала продумывать план: пыталась подружиться с охранниками, но они лишь посмеивались. Я узнала, что девушка, которая жила в комнате до меня, рискнула сбежать со своим парнем-охранником – Карлос убил их. Вечером она болтала с соседками, а на следующий день два мешка с трупами лежали в общем зале. Больше никто не решался на романы с девочками. Все клиенты оказались друзьями Карлоса, и просить их о помощи было также смертельно опасно. Меня съедало отчаяние. К тому же Майк не приходил. Я не видела его и переживала. Думала о нем. И о Стивене. Здесь совсем не смотрю телевизор. Как он там? Я всегда волнуюсь за него. Моя первая любовь.
Майк бросил меня? Испугался и бросил?
Позже ко мне подошла Катрин. Она казалась безумной, умоляла не делать глупостей, одуматься. Я не
