представлял тебе в ней, без ничего.
— Тебе не нужно это представлять, — говорит она.
— Итак, просто, чтобы убедиться…
— Джек.
— Прости, прости.
Она скрещивает руки на груди, и теперь я точно уверен, что разозлил её своими постоянными проверками, и теперь у неё пропал весь настрой, момент ушёл, и другого шанса у меня больше не будет.
Но затем она удивляет меня, когда говорит:
— Ты так и не сообщил мне о своём согласии делать с тобой все эти вещи, о которых не говорят вслух.
— О, я с радостью даю тебе согласие делать со мной все эти вещи, о которых не говорят вслух.
Она прищуривается и смотрит на меня.
— Даже не знаю… я не слышу особенного энтузиазма в твоём голосе.
— Тебе нужен энтузиазм? — говорю я. — Я покажу тебе, что такое энтузиазм, ciaróg.
Она раскрывает рот, чтобы ответить мне, но прежде, чем успевает что-либо сказать, я меняю позу и прижимаю её к дивану.
Я не собираюсь позволить своим мыслям испортить момент, о котором я мечтал несколько недель. Мне надоело просить её о заверениях даже по самому, мать его, незначительному поводу. Надоело чувствовать, что я теряю контроль, когда всё чего я хочу — это обрести его. Я хочу, чтобы она почувствовала себя моей, даже если мне придётся отпустить её раньше, чем мне бы хотелось. Я хочу, чтобы она мне принадлежала, по крайней мере, здесь и сейчас. И когда она будет в Тимбукту или в любом другом месте, в которое я никогда не попаду, я хочу, чтобы она думала обо мне, и когда она будет думать обо мне, я хочу, чтобы первая её мысль была именно об этом. А когда она будет с кем-то другим, я хочу, чтобы она пыталась почувствовать себя так, как это было со мной.
Я начинаю тянуть за худи.
— Сними эту чертову штуку, — говорю я.
Она приподнимает бровь.
— Я думала, ты хотел, чтобы на мне не было ничего, кроме твоего худи.
— Я передумал.
Она смеется, и мы вместе пытаемся снять с неё худи через голову.
— К черту его, — говорю я, освобождая её, и швыряю его на другой конец комнаты.
— Я одобряю такой энтузиазм, — говорит Рэйн.
Когда я снова смотрю на неё, я забываю, что хотел сказать, так как её соски просвечивают сквозь тонкую белую кофточку, которая на ней надета. Очередное «что если» возникает у меня в голове, но я говорю ему свалить подальше. Я снимаю с неё кофточку и также бросаю её на другой конец комнаты.
— Чёрт, ты такая красивая.
Какое-то мгновение я смотрю на неё, лежащую подо мной, на её живот, груди и рыжие волосы, рассыпанные по моему жёлтому дивану.
Мне недостаточно просто касаться её руками. Я хочу дотронуться до неё губами. И мне недостаточно этих лёгких вздохов. Я хочу, чтобы она выкрикивала моё имя. Я прокладываю дорожку поцелуев от её шеи к груди, которую беру в рот и начинаю наблюдать за тем, как она реагирует на каждый взмах моего языка. Она запускает пальцы в мои волосы. И когда ей что-то по-настоящему нравится, она начинает тянуть за них сильнее. Поэтому я решаю, что если у меня не будет болеть голова после всего этого, значит, я недостаточно постарался.
— Нам следовало сделать это раньше, — говорит она, когда я начинаю прокладывать дорожку из поцелуев к другой её груди. — Я хотела, чтобы ты пригласил меня к себе, и чтобы мы занялись этим в день нашего знакомства. И с тех пор я думала об этом каждую ночь.
— Я хотел тебя пригласить, — говорю я.
Я думал об этом каждую ночь… Не знаю, то ли она имела в виду, но я сразу же представляю её, лежащей в моей в кровати.
— Ты заставляла себя кончить в моей кровати?
Кажется, её удивляет мой вопрос. Я уже готов извиниться за него, но она смотрит мне прямо в глаза и отвечает:
— Да.
Я почти убеждаю себя, что мне это снится.
— И о чём ты думала, когда трогала себя?
Её щёки краснеют.
— О тебе.
Я легонько провожу рукой по её колену, и она раздвигает ноги ещё шире. Я тяну за пижамные шортики, и когда она приподнимает бёдра, я стягиваю их и швыряю на другой конец комнаты.
— И что я делаю в твоих мыслях? — спрашиваю я.
Я трогаю её поверх нижнего белья, а она прижимается к моей руке.
— Трахаешь меня, — говорит она.
Я не знаю, сколько я ещё смогу это выносить, но очень хочу это выяснить.
— Ты мне покажешь?
— Покажешь…
— Как ты себя трогаешь. Это нормально, если ты не хочешь. Я просто… чёрт, я так хочу увидеть, как ты выглядишь, когда думаешь обо мне.
— А я-то считала тебя своим коллегой, который ведёт себя исключительно профессионально, — говорит она.
Я начинаю смеяться.
— Не думаю, что я когда-либо произносил такую чушь.
— У меня есть текстовое сообщение, которое это подтверждает.
— Не думаю, — говорю я. — Потому что те вещи, которые я хочу с тобой сделать, далеки от профессионализма.
Она какое-то время вглядывается в мое лицо.
— Ладно.
— Ладно?
Она смеётся.
— Не думаю, что я видела тебя более воодушевлённым, а это о чём-то говорит.
— Я сам не думаю, что был когда-либо более воодушевлён, — говорю я.
Я сдвигаюсь, чтобы предоставить ей больше пространства, но она снова притягивает меня к себе и просит остаться на ней. Это не может быть сном. Я не смог бы придумать такой прекрасный сон. Я, должно быть, умер. И если это так, то не могу сказать, что я против.
Рэйн выделяет мне немного места рядом с собой. Она закидывает одну ногу мне на бедро и запускает руку в трусики.
Что если…
Иди на хер.
Но…
Она сказала, что доверяет мне. Она пообещала сказать, если не захочет что-то делать.
Но что если…
Иди на хер. Иди на хер. Иди на хер. Иди на хер.
А затем, потому что я очень-очень хочу получить от этого удовольствие, я произношу у себя в голове «хватит, хватит, хватит, хватит».
Я наблюдаю за тем, как она ласкает себя лёгкими круговыми движениями, и не понимаю, чем я это заслужил, но я надеюсь, что смогу снова это сделать. Я не знаю, на чём остановить свой взгляд. Она вся такая красивая. Её лицо, движения её руки, то? как поднимается и опускается её грудь с каждым вдохом.
— Ты думаешь обо мне? — спрашиваю я.
— Да.
— Где?
Её щёки краснеют, и она
