Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А он явился со своей дурацкой справкой о доходах.
Теперь вот жди, когда позвонят.
примите участиеПозвонили даже раньше, чем он добрался до «Артефакта».
Едва Дудинскас вошел в приемную, Надежда Петровна доложила, что звонил заместитель Павла Павловича Титюни и потребовал к пятнице представить докладную записку с предложениями по развитию в государстве производства бланков ценных бумаг. Разумеется, при участии «Артефакта» — в качестве головного предприятия, что было особо подчеркнуто.
«потерянное поколение»Выслушав Виктора Евгеньевича, его приятель Гоша Станков принялся заваривать кофе. Оставаясь на работе вечерами, кофе он заваривал в огромном дистилляторе и грохал обычно сразу по две большие кружки. На этот раз одну кружку он отдал Дудинскасу.
— Слушай, давай поговорим, а? С этим блядством все как-то не получается...
Дудинскас поднялся и вышел. Через две минуты вернулся с бутылкой какой-то сувенирной дряни и двумя стаканами. Молча разлил.
— Как я понял, нас приглашают к сотрудничеству, — сказал Станков. — И для того чтобы ты был сговорчивее, вот уже целых полгода тебя трясут, как грушу.
— Может, стоит попробовать? — сказал Дудинскас не очень уверенно. — В конце концов мы же хотели уйти под государственную крышу... Крыша другая, но хрен редьки не слаще.
— Ну да. И будет, как с Пашей Марухиным: сколько хочешь, воруй.
Воровать не хотелось. Им все время чего-то не хотелось. Не хотелось торговать, не хотелось халтурить, выпуская книжную порнуху и дешевые детективы, не хотелось печатать этикетки для спичечных коробков, не хотелось покупать оборудование, не хотелось быть собственниками... Последнего они просто не умели. Слишком рано для этого родились и слишком поздно пришли в бизнес.
Им не хотелось играть по новым правилам. Они никак не могли понять, что работать нужно ради денег и зарабатывать их нужно любыми способами, потому что только тем, сколько ты заработал, и оценивается результат.
— Иногда мне начинает казаться, — сказал Станков, — что Вовуля Лопухов был все-таки прав. В наших условиях не нужен никакой порядок. И никакое упорство... Иногда я даже завидую молодым. Дудинскас засмеялся.
— Ладно, давай будем, — Станков поднял стакан.
— Будем, — согласился Дудинскас. — За молодежь. Может, и зря я Вовулю выгнал.
— Я вот по сыну смотрю, — согласился Станков. — Они за все хватаются, у них сто дел. Схватился, не вышло, бросил. «Сникерсы», машины, компьютеры, теперь еще цветной металл... Но зато — независимость. Одно грохнут, за другое на них наедут... Здесь грохнули — пошел дальше. Но вот нечаянно что-то получилось, пусть из ста одно, и он уже победитель. А ты давишь до упора, прешь до победного конца, тут, в этом конце тебя, и прижимают. И все. Никаких вариантов, полный каюк... Может, они правы? Может, сегодня так и надо — хвататься сразу за все?
— А мы что, не хватаемся? Книги, мельница, автоколонна, колбаса, теперь вот ценные бумаги...
— Соус другой, — сказал Станков. — Впрочем, мне нравится. Иначе скучно.
Дудинскас снова налил.
— Будем?
Станков опорожнил стакан.
— Знаешь, — сказал он, — мне иногда кажется, что Хемингуэй что-то напутал. Или безнадежно устарел. Это не они, это мы — потерянное поколение. У них не было прошлого, оно не состоялось из-за войны, у нас прошлое как раз есть. Но с ним не то чтобы жаль, с ним просто невозможно расстаться.
— Это не Хэм сказал, а эта баба, Гертруда... Все вы, говорит, потерянное поколение. Помолчали.
— Пошли, — сказал Дудинскас. — Уже поздно. Завтра засядем за докладную.
— Неужели ты так скурвился? — Станков, отставив руку со стаканом, щурился, пытаясь поймать резкость. За две последние недели он изрядно устал.
— Я не скурвился, Гоша. И не хочу, чтобы со мной это случилось. На этом и стою.
— Но этого же никто, ты понимаешь, никто не видит!
— Да, но это неважно. Важнее, что ощущаю я.
почти свадьбаПросидев с Гошей Станковым двое суток — последнюю ночь до петухов, докладную о развитии отрасли они состряпали, соображения и предложения записали, благо материала у них хватало. Оценка ситуации, проблемы, предложения, перспективы... Единственное, что обошли, так это вопрос об участии «Артефакта».
Первый заместитель управляющего Хозяйством Всенародноизбранного со странной фамилией Капитан, к которому они явились, как и было назначено, к восьми утра, записку взял и погрузился в чтение.
Дудинскасу он протянул какой-то листок.
— Вы пока посмотрите.
Это был проект нового Указа Всенародноизбранного о передаче всего производства ценных бумаг Республики в ведение Управления хозяйством с созданием для этих целей закрытого акционерного общества. Все их догадки, таким образом, подтвердились.
«Вежливые ребята, — мелькнуло у Дудинскаса. — Показывают-то проект, а не готовое постановление[62]».
Внимательно прочитав докладную, Леонтий Капитан посмотрел на Дудинскаса, на Станкова:
— А мы уже и руководство Спецзнака пригласили... И принялся читать снова. Потом поднял голову:
— Что это означает, Виктор Евгеньевич? Виктор Евгеньевич пожал плечами.
— То и означает, что мы не хотим в этом деле участвовать. Вы вместе со Спецзнаком создавайте свое производство, мы с удовольствием передадим вам наш опыт и все наши наработки. Пока вы окрепнете, мы будем работать. И какие-то первые потребности, какие-то дыры заткнем. А потом займемся чем-нибудь другим.
— Вы ведь хотели ЗАО? Вот вам, пожалуйста. Почему же вы расхотели?
шаг к свободе— Люди не нравятся или из принципа? — спросил Капитан с нескрываемым сарказмом.
Виктор Евгеньевич вспомнил приемную Титюни (двери напротив), в которой ему недавно пришлось побывать, потом свою «справку о доходах», с которой он так облажался, и вслух подумал:
— Настолько не нравятся люди, что уже из принципа. В этот момент в кабинет гуськом заходили приглашенные на совещание. Первой — Лаврентия Падловна — с улыбкой уличной проститутки, затем Александр Ничипорович, он улыбался подобострастно, последним вошел Коля Слабостаров в ярко-салатовом абсолютно импортном пиджаке, отчего походил на стилягу конца пятидесятых, а улыбался глупо, как жених, которого привели к родителям богатой невесты.
Войдя, они выжидательно встали возле дверей. Их вид свидетельствовал о готовности сотрудничать — с любимым «Артефактом», с горячо любимым Капитаном и всенародно любимой властью. До гробовой доски.
Капитан посмотрел на них с тоской матерого армейского майора, которому только что приказали выбить противника с хорошо укрепленных позиций, имея в распоряжении команду из инвалидов и необученных блядей.
— Вот видите, — сказал Дудинскас, довольный, что может смягчить невольно сорвавшуюся грубость в адрес всенародного режима. — Разве с этими можно работать?
— Вы свободны, — сухо сказал Капитан.
повод для оптимизмаПовод для оптимизма всегда есть. На дне рождения Паши Марухина, уже перешедшего в «Артефакт» на должность официального консультанта, гуляли в Дубинках допоздна, а потом, отправив домашних, еще поехали в баню. Оглядев их сугубо мужскую компанию, Паша решительно заявляет:
— Не, ребята, мне с вами не по пути. Я—к падшим женщинам.
Рано утром появляется взлохмаченный, мятый:
— Проснулся, пытаюсь поднять голову, чтобы посмотреть на небо, а там — земля!
Отъехал Паша, оказывается, недалеко и благополучно приземлился в первом же кювете, крышей вверх. Так, головой вниз, и заснул.
Паша вообще человек «везучий», но на этот раз ему повезло особенно, потому что не очень далеко уехал.
— Еще неизвестно, чем бы все кончилось. И у Дудинскаса со Станковым неизвестно, чем бы все кончилось, согласись они в тот день на совместное производство под крышей Управления хозяйством. Или хотя бы начни обсуждать с Леонтием Капитаном условия...
в продолжение темы— В продолжение темы, — сказал Гоша Станков, когда они вышли из кабинета Капитана. — Я все думал о нашем разговоре. Так вот, если ты хочешь играть по своим правилам, я знаю, что тебе нужно делать. Снова иди в политику. Меняй власть.
— Это мы уже проходили ...
другая жизньВесной, в преддверии новых парламентских выборов, без всякого предупреждения в Дубинки приехал Симон Поздний.
Где-то к концу первого года работы в «Артефакте», совершенно отключившийся от «уличных боев» и митингов Дудинскас среди подчиненных обнаружил человека, который не слышал про Народный фронт. Он был так удивлен, что тут же опросил буквально всех артефактовцев. Невероятно, но ни один из них, кроме Вовули, про Народный фронт ничего не знал. В лучшем случае что-то слышали, но, что именно, вспомнить не могли.
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- «Подвиг» 1968 № 02 - Журнал - Современная проза
- Из Фейсбука с любовью (Хроника протекших событий) - Михаил Липскеров - Современная проза
- В двух километрах от Счастья - Илья Зверев - Современная проза
- КУНСТ (не было кино). Роман с приложениями - Сергей Чихачев - Современная проза
- В Камчатку - Евгений Гропянов - Современная проза
- Стихотворения - Сергей Рафальский - Современная проза
- Дом горит, часы идут - Александр Ласкин - Современная проза
- ...Все это следует шить... - Галина Щербакова - Современная проза