Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нельзя же, как эти, забирать все, — произнес он печально, вспомнив, видимо, историю с «Кометой-пиццей».
Агдам Никифорович, обиженно насупившись, встал.
— Ну я пошел, у нас там работа кипит, а мы здесь с вами разглагольствуем...
Станков взглянул на часы:
— У вас сегодня на первое щи или борщ «украинский»?
— Вы напрасно меня здесь подначиваете, Георгий Викторович. — Хотя... — он с ненавистью глянул почему-то на Дудинскаса: — Мы, конечно, понимаем, у нас работаете только вы...
После чего Агдам Никифорович с достоинством удалился — пересчитывать себестоимость и переделывать баланс.
нельзя платить— Сколько он у вас получает? — спросил Паша, когда Агдам вышел.
— В месяц выходит что-то около пятисот «зеленых», — ответил Дудинскас, — не считая десяти процентов учредительских, ну и всяких прочих льгот, вроде выплат за аренду его собственной машины.
Машину Агдамчик берег, как невесту, и никуда на ней по служебным делам (то есть без толку) не ездил, хотя запчасти и бензин за счет фирмы исправно покупал. Кроме всего, ему построили в Дубинках дачный домик, который, подсчитывая, по просьбе Дудинскаса, личные доходы, Агдам Никифорович всегда забывал учитывать...
— Так много платить нельзя, — сказал Гляк.
Виктор Евгеньевич и сам замечал, что всякий раз, когда, проявив слабинку, он выплачивает кому-то больше, чем тот заработал, дело заканчивается увольнением.
— Нельзя переплачивать, — согласился с другом Паша Марухин. — Людям много платить вредно.
— Ну да, — съязвил Станков. — Их надо держать в черном теле. Тем более таких, которые на все согласны: «Лишь бы войны не было. А мы и на щавеле перебьемся...»
— Я не об этом, — остановил его Миша Гляк. — Я о другом. Агдамчик ведь не верит ни одному вашему слову. И считает просто: если вы даже ему столько платите, сколько же загребаете сами? Он же вас всех из-за этого ненавидит. Мой тебе совет, — произнес Мишка Гляк убежденно, — кончай богадельню.
даровое развращаетУбежденность Миши Гляка была отнюдь не беспочвенной.
Недавно его фирме предложили по дешевке закупить репчатый лук для сотрудников. Тут же, прикинув выгоду, Гляк поручил секретарше составить список: кому сколько надо. Кому пять кило, кому десять, а кому, если семья большая или на тешу да свояков, и все пятьдесят. Деньги постановил вычесть из зарплаты.
Но тут подошел революционный праздник 7 ноября, который никто не отменял, только стали как-то иначе называть, и Мишка Гляк решил народ в совковый праздник посовковому облагодетельствовать. Дай-ка я этот лук трудовому коллективу к празднику подарю, пустяк, конечно, но людям приятно.
Назавтра коллектива у Гляка уже не было, а был развороченный улей. Все перегрызлись, несмотря на праздник. Это как же: мне пять кило, а ему пятьдесят?! За какие заслуги? Неважно, кто на сколько записался, думали-то, что за деньги, а тут за так... В конце концов коллективно постановили... снести весь лук в контору и поделить поровну.
— На ошибках учатся, — сказал Гляк, вспомнив эту историю. — Ты, Виктор Евгеньевич, поступай, конечно, как хочешь. Но сколько ты своего Агдамчика ни подкармливай, финансы тебе придется вести самому: называется — неразделяемая ответственность... Иначе он тебя подставит. Если уже не подставил...
Эх, тут бы Дудинскасу прислушаться, хотя бы насторожиться.
школа глякаВсякий раз, когда они со Станковым вляпывались — по неведению и «отсутствию базового образования»[65], выпутываться помогали Гляк с Марухиным. В конце концов им это надоело, приятели решили, обобщив свой опыт, устроить Виктору Евгеньевичу занятие «по прикладной экономике и финансам периода начального накопления капитала», потребовав, чтобы он старательно все законспектировал, несмотря на то что ликбез проходил в бане.
Разделив листок на две колонки, в левой Виктор Евгеньевич прилежно записал под диктовку все известные способы увеличения затрат, а в правой — уловки по уменьшению доходов.
— Если размер налогов зависит от прибыли, то есть, грубо говоря, от разницы выручки и затрат, — тоном профессора втолковывал Гляк, — то и младенцу должно быть понятно, что выручку по бухгалтерии нужно занижать, а затраты как бы увеличивать.
Выручку можно занизить, продав свою продукцию посреднику, скажем, вдвое дешевле ее цены, а затраты — завысить, купив опять же у посредника расходные материалы, скажем, вдвое дороже, чем они стоят.
— Такие фирмы-посредники называют «одуванчиками», — авторитетно пояснял Марухин, — из-за того, что, совершив несколько операций (а иногда и одну), они тут же исчезают. И все концы в воду.
— «Дельту» — так называется разница между реальной и «договорной» ценой, — важно продолжал Гляк, — посредники возвращают, разумеется, не без навара, но зато наличными, с которых не надо платить налоги.
Для увеличения затрат можно как бы обучать персонал, почаще отправлять сотрудников в командировки (лучше за границу), как бы арендовать у них и почаще чинить их личные автомашины, в уме засчитывая им все это (и плату за учебу, и командировки, и аренду, и починку) в зарплату, но уже чистую, опять без налогов. Еще надо как бы ремонтировать оборудование и помещения, оплачивать консультации, заказывать рекламу, завышая ее «договорную» цену...
Валютную выручку, чтобы уйти от обязательной продажи ее государству по установленному Госбанком грабительскому курсу и не платить налоги на прибыль, проще всего оставлять там. И, купив там (за бугром), скажем, оборудование, оформить его на временный ввоз и как бы сдать самому себе в аренду (снова через посредника). Тогда не придется платить таможенную пошлину, а затраты опять как бы повысятся — в них включается и плата за аренду, которая опять же вернется в виде «дельты»...
Ну и так далее, с утра до вечера, всю неделю, каждый месяц и без конца...
палить картечьюВсем этим уловкам Виктор Евгеньевич обучился настолько, что, поехав в Голландию, привез не только проспекты новейшего оборудования, но и самостоятельно разработанную им схему его приобретения, позволявшую одним залпом убить сразу всех зайцев.
Во-первых, он не собирался ничего покупать за свои. Только идиоты и старые дураки приобретают основные фонды и средства производства за кровно заработанные. За свои он уже почти построил Дубинки. Новые дураки, к которым Виктор Евгеньевич теперь уже причислял и себя, развивают дело за чужие, то есть в долг. А вот «совсем не идиоты», то есть новые умные, просто отдают свои деньги под проценты новым дуракам, чтобы те покупали оборудование. Таких вот, «совсем не идиотов», готовых оплатить выставочные печатные машины и поставить их «Артефакту», он, наконец, с помощью господина Доневера отыскал.
Но и после отработки одолженных денег Дудинскас вовсе не намеревался оформлять покупку оборудования. Сговорились, что оно как бы останется в собственности его голландских друзей, а по официальной бухгалтерии оформлена будет его долгосрочная аренда. Кроме фиктивного увеличения затрат, это избавляло его от постоянной и рискованной «химии» с обналичиванием денег. Всю «аренду» ему обещали возвратить налом.
Главное же в том, что такая схема обеспечивала «Артефакту» безопасность на случай любого наезда. Оборудование, принадлежащее иностранной фирме, так просто не заберешь. Привет Титюне!
Эта схема — все, что осталось от намерений создать с господином Доневером совместное образцовое предприятие. Впрочем, Виктору Евгеньевичу казалось, что этого не так уж и мало...
бунтПридя на работу к семи утра, Дудинскас с удивлением увидел свет в окнах Станкова. Не заходя к себе, поднялся.
Георгий Викторович и Ольга Валентиновна сидели за столом, заваленным бумагами. По горе окурков Дудинскас понял, что они со вчерашнего не уходили. Встретили шефа напряженным молчанием.
— Мы посчитали, — наконец сказал Станков, тяжело вздохнув.
Но нет, он только говорил, а вздыхала Ольга Валентиновна. И улыбка у нее была виноватой, как у взбляднувшей невесты.
— Мы не хотим, — сказал Станков тихо, но так, что Виктор Евгеньевич сразу понял безнадежную серьезность уже принятого решения.
— Совсем?
— Мы все посчитали, — пояснил Гоша Станков. — Чтобы оборудование окупилось, оно должно работать полные две смены в течение трех лет. То есть твои «железки» будут стоить нам еще трех лет жизни. Этого мы не хотим...
Станков развел руками, как такса из анекдота. Он, видимо, чувствовал себя Анатолием Карповичем, которому предложили всю жизнь упираться за какие-то сараи. Ну пусть за какие-то станки. А он не хочет...
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- «Подвиг» 1968 № 02 - Журнал - Современная проза
- Из Фейсбука с любовью (Хроника протекших событий) - Михаил Липскеров - Современная проза
- В двух километрах от Счастья - Илья Зверев - Современная проза
- КУНСТ (не было кино). Роман с приложениями - Сергей Чихачев - Современная проза
- В Камчатку - Евгений Гропянов - Современная проза
- Стихотворения - Сергей Рафальский - Современная проза
- Дом горит, часы идут - Александр Ласкин - Современная проза
- ...Все это следует шить... - Галина Щербакова - Современная проза