Ты вообще знаешь, как управлять лодкой?
Она пожимает плечом.
– Насколько это может быть трудно? Вы вдвоем справляетесь.
Маттиа фыркает:
– И как именно ты пройдешь через пост охраны с преступницей в розыске, а?
– Я не преступница… – Я сглатываю. – Пока.
Сиб хватает записку, которую написал ее отец, и сует в руки Энтони. Поскольку лодка зажата между другими, единственный иллюминатор пропускает очень мало света. Энтони прищуривается, чтобы разобрать слова.
– Я знаю, что ты грамотная, так что, должно быть, заметила, что там написано имя Фэллон. – Он тычет пальцем в точку на пергаменте.
– Нет ничего, что нельзя было бы исправить небольшим чернильным пятном. Кроме того, оно подписано моим отцом.
– Что, если они попросят обыскать судно?
– Вот почему я хочу одолжить твою лодку, Энтони. – Она постукивает ногой по маленькому круглому коврику.
Она долго стучит. Я не совсем понимаю, почему все такие молчаливые и мрачные, пока не замечаю, как Маттиа кусает губу, а Энтони хмурится.
– Откуда ты об этом знаешь? – наконец спрашивает капитан.
Мои брови сходятся вместе.
– Этом?
Кадык Энтони ходит вверх-вниз.
– Кто тебе сказал?
– Я сложила два и два. Я знаю, что вы с моей сестрой не встречаетесь – или встречаетесь с людьми, – и все же вы проводите очень много времени, путешествуя туда и обратно в Ракс вместе. Кстати, я одобряю то, что ты делаешь.
– Что ты делаешь? – вырывается у меня.
Его пристальный взгляд впивается в мой с такой силой, что я делаю шаг назад и закрываю рот.
– Это точно не твое дело. Что касается того, чтобы одолжить мою лодку, то нет.
– Мы говорим о жизни Фэллон! Ты хочешь, чтобы она умерла?
Он свирепо смотрит на Сибиллу:
– Я отказался одолжить ее, потому что сам буду вести эту клятую штуку.
– Не уверен, что это хорошая идея, кэп. – Маттиа запускает пальцы в свою золотистую копну и указывает на меня подбородком. – На улицах ходят слухи, что тот, кто поможет ей перебраться, будет брошен в Филиасерпенс.
– Так ты не против, чтобы Сибилла плавала со змеями? – спрашивает Энтони.
– Она девушка. Ее не поймают.
– Что это за идиотское предположение?
Рука Маттиа опускается с волос.
– Ты действительно думаешь, что Дардженто хоть на секунду поколебался бы наказать женщину, Маттиа? Не говоря уже о том, что Сибилла – лучшая подруга Фэллон. Весь Люче знает это. Она будет первой, на кого он подумает. Вот почему Сиб не будет на этой лодке. Тебя и Риччио тоже. – Голубые глаза Энтони наконец останавливаются на мне. В этих глазах только тени, потому что в каюте мало света. – Я переправлю ее через реку.
Я хочу возразить, но какие у меня варианты?
– Мы отправимся сегодня вечером.
Мое сердце колотится.
– Мне нужно покинуть остров сейчас, – шепчу я.
– Ты только что сказала, что король не будет воплощать идею Дардженто, пока не вернется.
– Я знаю, но… но я не могу пойти домой. Я поссорилась с Нонной из-за того, что искала ее свекровь. – О, как легко ложь слетает с моего языка! Она звучит так правдиво, что я и сама готова в нее поверить.
– Ты можешь остаться со мной, – предлагает Сибилла. – Кроме того, тебе не помешало бы немного поспать.
Я не сомневаюсь, что выгляжу такой же измотанной, как и чувствую себя.
Она проводит рукой по моему локтю.
– Значит, встречаемся здесь с наступлением темноты?
– Не «мы». Только Фэллон. И попроси Джиану подготовить ее к перевозке. Она знает, что делать.
Боги, какой незаконной деятельностью занимаются эти двое в Раксе?
Сиб открывает дверь.
Прежде чем она успевает вытащить меня, Энтони кивает мне.
– Я хочу поговорить с Фэллон минутку. – Когда ни Маттиа, ни Сибилла не делают ни малейшего движения, чтобы уйти, он добавляет: – Наедине.
Я прикусываю нижнюю губу, ожидая, что он вот-вот попросит меня извиниться за то, что я упала в объятия Данте через мгновение после того, как покинула его, – полагаю, он об этом знает. В конце концов, я поцеловала принца под палящим солнцем на глазах у всего Люче.
Как только дверь закрывается, он говорит:
– Если ты действительно думаешь, что твоя прабабушка может помочь, я отвезу тебя прямо в Тареспагию.
Я облизываю нижнюю губу:
– Это несколько дней пути. Даже если ты спрячешь меня, будет слишком рискованно.
– Ты же не планируешь, в самом деле, добираться пешком?
– Я собираюсь купить лошадь.
– Тебе все равно потребуется больше недели, чтобы добраться до другой стороны материка.
– Я в курсе.
– Но ты предпочла бы это нескольким дням на моей лодке? – В его тоне слышится нотка обиды, и я не уверена из-за чего, пока он не говорит: – Если ты переживаешь, что я потребую у тебя отдаться мне, этого не будет.
– Я знаю, что ты никогда бы не воспользовался мной, Энтони.
– Так почему же ты не примешь мое предложение?
– Потому что не приму. Я не могу. Если будешь настаивать, это не изменит моего ответа.
– Я не боюсь командора.
Я помню испытанное чувство от близости между моими четырьмя товарищами-изгоями и людьми, когда мы посетили праздник. Теперь все это имеет смысл.
– Могу представить, учитывая твою деятельность в Ракоччи. – Какой бы она ни была…
Воздух, покидающий наши легкие, и плеск волн о корпус становятся единственным звуком в каюте на бесконечно долгий промежуток времени.
– Что, если твоя прабабушка откажется помочь?
– Я сяду на корабль до Шаббе. При том, как они ненавидят нашего короля, не сомневаюсь, что они примут меня.
– Ни одна лодка не доставит тебя в королевство.
– Тогда я доплыву сама.
– Я думал, ты делаешь все это, чтобы избежать плавания?
Я раздраженно вскидываю руку:
– Тогда я поспешу обратно в Монтелюче и буду прятаться там до конца своих смертных дней.
Сухожилия на его шее натянуты так же, как канаты, которыми его лодка пришвартована к причалу.
– Монтелюче – одно из самых опасных мест в королевстве.
– Я не боюсь.
– А следовало бы. – Его обжигающий тон, должно быть, согревает кожу, потому что аромат океана и солнца наполняет маленькую каюту.
Я кладу руку на дверную ручку:
– Что ж, я выбираю простое забвение. Мне это подходит.
Энтони издает звук – нечто среднее между раздражением и фырканьем. Бросив взгляд на крошечное окошко, сквозь которое просачивается тусклый рассветный свет, он говорит:
– Мне нужно подготовить лодку к отплытию. Увидимся с наступлением сумерек.
– Мне жаль.
Он не отвечает. Даже не смотрит в мою сторону, но я знаю, что он меня услышал.
Вздыхая, я ухожу с лодки Энтони, чувствуя себя как раздавленный навоз, и
