Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эх, Михайло Иваныч, ведь у нас с тобой девки на выданье, – сокрушался купец Власов. Недолюбливали они с Потаповым друг друга, на соляных промыслах соперниками были, а сейчас вдруг родство душ почувствовали. – И у Евграфа Кузьмича Трофимова тоже дочь. Может, пока не поздно, обвенчаем их с нашими, русскими парнями?
– А женихи-то на примете есть? – у купцов-товарищей пытался дознаться Потапов.
– Надо подыскать как можно быстрее, чтобы потом локти не кусать, – рассуждал Власов.
– Легко сказать. Да за кого же мне мою Дуню-то отдать, вот так, с бухты-барахты?
– Ну уж, думай Михайло Иваныч. Пока думаешь, быть твоей Дуне немецкой фрау. А то бы и свадьбы в один день сыграли.
Не до торговых дел стало Потапову. Не выдержал, домой вернулся. Дома все ходил, комнаты шагами мерил. То буфет откроет – водки налить, то в окно выглянет, посмотрит на недостроенный терем. Наконец, сел на стул и, нервно отбивая пальцами по столу одному ему ведомые ритмы, подозвал дочь. Девушка подошла к отцу.
– Сядь, дочка, – начал Потапов, – поговорить с тобой хочу.
Дуня села напротив отца.
– Выросла ты у меня, дочка. В сентябре четырнадцать стукнет. Не пора ли тебе суженого подыскать?
Не ожидала Дуня услышать от отца такие слова. Всегда и во всем покорная родительской воле, сейчас она вскинула на Потапова полные страха глаза.
– Может, кто по нраву тебе? – дальше вел разговор Михайло Иваныч.
В глазах Дуни заблестели слезы.
– Что девку пытаешь? – вступилась за дочь Анна, матушка Дуни.
Пока супруг метался по дому, как зверь в клетке, она тихо, дабы не попасть под горячую руку, сидела в углу горницы и рукодельничала. Сейчас ее материнское сердце подсказывало, – что-то неладное затеял муж.
– Рано ей замуж-то. Пусть годок-другой в девках походит.
– Молчи! Не твоего ума дело, – повысил на жену голос Потапов, – с дочерью разговариваю.
Не выдержал Михайло Иваныч, встал из-за стола, опять по комнате заходил взад-вперед.
– А как тебе, Дунюшка, сын нашего мастерового, что терем у нас кладет? Никита, кажется, звать-то его? – едва выдавил из себя Потапов.
От неожиданных слов мужа Анна выронила пяльцы из рук.
– Да что же ты, совсем рехнулся, что ли? Дочь свою единственную за безродного отдавать? Не жалко тебе чадо свое?! – в сердцах воскликнула Анна.
– Молчи! – в сердцах осадил жену Потапов.
От волнения Дуня сидела пунцово-красная. Не от того, что родители затеяли при ней перебранку. Никому не раскрывала она сердце свое, что мил ей Никита. По ее бархатным ланитам катились крупные горячие слезы.
– Довольно! – отрезал Потапов. – На том и порешим… Егорка! – подозвал он служку. – Дойди-ка до дома каменщика Афанасия да скажи, что сегодня в семь вечера жду его у себя. Разговор к нему есть. Да скажи, что весьма серьезный.
Вечер не заставил ждать, как не заставил ждать и ничего не подозревающий Афанасий. Долго беседовали они с Потаповым при закрытых дверях с глазу на глаз. Исход беседы один был – породниться должны! Оба еще пребывали в растерянности от предложенных им судьбой событий. Оба не могли смотреть друг другу в глаза.
– Ты вот что, Афанасий, пойми меня правильно. Пусть твой Никита мою фамилию возьмет. Род у меня купеческий. Все надежней будет. С моей фамилией Никиту твоего в рекруты не возьмут, а так…
7Город просыпался для нового трудового дня. В покои митрополита Сампсона вошел келейник. Он был взволнован, но старался не показывать свои страхи. Его лицо выглядело усталым. Было видно, что ночь он провел без сна.
Митрополит готовился к молитве. Владыка не любил, когда ему докучали беседами до утреннего общения с Всевышним. Но келейник все же решился потревожить Сампсона:
– Отче, дозволь поговорить с тобой.
– Не время сейчас. После молитвы.
– Отче, разговор серьезный, – настаивал келейник.
– Говори, так и быть.
– Сегодня ночью ходил на стройку – тафью[72] свою забыл на лесах. Нашел, уже спускаться стал, слышу разговор под стенами собора. Мужики о чем-то говорят. Прислушался я, отче. Мятеж они замышляют. Говорили, будто ты в тайной переписке с царем состоишь, опасен для них, убить тебя грозились.
– На все воля божья, сын мой. Ступай.
Оставшись один, Сампсон придался молитве. Но кривить душой перед Господом он не мог: мысли все время уводили его от молитвы к словам келейника. Не первый раз за короткий срок доводилось ему узнавать подобное из разных уст. Понимал Сампсон: оставаться в городе ему становилось все опаснее. «Со дня на день может начаться бунт, – думал Сампсон. – Оставаться в городе, значит, повторить участь митрополита Феодосия или, того пуще, убиенного митрополита Иосифа. Самое верное, перебраться пока в Иоанно-Предтеченский монастырь».
829 июля 1705 года астраханская земля запомнила на все последующие времена. С рассвета город погрузился в людскую суету. Повсюду цокали по мостовой тройки лошадей, запряженные в разукрашенные пестрыми лентами повозки. В городских церквах готовились к венчанию одновременно по нескольку пар. Казалось, все в этот день были причастны к одному романтичному слову «свадьба».
Михайло Иваныч Потапов уже несколько дней не находил себе места. Похудел, поседел, осунулся и смотрел на мир затравленным волком. Поспешные приготовления к свадьбе заняли все его невеселые мысли.
В купеческом доме с утра беготня. Вокруг Дуни мамки-няньки да девки-подружки. Одеть невесту – дело нешуточное. Сердце девичье трепещет. Люб жених, а страшно девице замуж-то идти…
Михайло Иваныч заглянул в комнату дочери. На него зашипели: нельзя, дескать. Сквозь приоткрытую дверь он все же разглядел стройный Дунин стан. На кровати лежало белоснежное в рюшах подвенечное платье дочери. Шлейф фаты, перекинутый через стул, занимал полкомнаты. «Хороша! – подумал Потапов. – И кому, голытьбе отдаю!.. Не простит мне Господь! Ни в жисть не простит!»
В доме Прохоровых тоже свадебные сборы. Никита
- За Уральским Камнем - Сергей Жук - Исторические приключения
- Одеты камнем - Ольга Форш - Историческая проза
- Лейденская красавица - Генри Райдер Хаггард - Исторические приключения
- Царь Горы, Или Тайна Кира Великого - Сергей Смирнов - Историческая проза
- Фараон и воры - Георгий Гулиа - Историческая проза
- Батыево нашествие. Повесть о погибели Русской Земли - Виктор Поротников - Историческая проза
- Песни бегущей воды. Роман - Галина Долгая - Историческая проза
- Госпожа трех гаремов - Евгений Сухов - Историческая проза
- Жёлтый вождь - Майн Рид - Исторические приключения / Прочие приключения
- Семен Палий - Мушкетик Юрий Михайлович - Историческая проза