у людей?
— Я хотела тебе рассказать, хотела! Ничего еще не поздно вернуть, люб… Грэм! Я так сильно люблю тебя, зачем тебе эта пределка Виола? Она же уродливая, неестественная, вызывает лишь отвращение… Отдай мне мое колечко, и все станет как прежде. Я буду любить тебя так сильно, как никто не полюбит, я сделаю для тебя все, все, что ты захочешь! Умоляю, Грэм, не будь таким жестоким! Виола заслужила этой участи, но не я…
— Не ты? В твоих грязных устах даже ее имя звучит святотатством. Я знаю, что Ола, которую принес в поместье — это Виола. Знаю, что ты хотела наслать на нее это проклятье, клеймо на лбу, но в итоге осталась с ним сама. Виола избавилась от косметий. Виола — самая желанная для меня девушка на свете. Но не из-за внешности, а из-за того, что моя истинная прекрасна не только снаружи, но и внутри. Самая смелая, разумная, искренняя и достойная женщина из всех, кого я знаю. А ты ей даже в подметки не годишься. Лживое, завистливое, порочное существо.
— Что, даже то, что когда-то она разболтала тайну твоей матери, простишь? — по-змеиному прошипела Амара. — Простишь, что по вине девки погибла твоя мать?
— О каком прощении идет речь, Амара? — усмехнулся я и подбросил кольцо в руке. — Я готов упасть к ногам этой девушки и молить о ее прощении и любви.
Как же искривилось лицо старухи, когда она услышала эти слова. Она буквально изошла ядом, как гремучая змея.
Та самая гремучая змея, которая хотела укусить Виолу, а теперь лежала мертвой на постели Амары.
И этой дряни пора было повторить ее участь.
— Я понимаю, Грэм, за мои прегрешения ты отправишь меня за решетку. Пусть это будет тюрьма, пусть будет Остров Скорби, пусть будет все, что угодно. Я понесу наказание, только перед этим… Молю, отдай мне мое кольцо, Грэм!
— Какое еще кольцо? — с непониманием выгнул бровь я.
В ту же секунду кольцо в моих пальцах вспыхнуло и расплавилось под действием огненной руны дракона.
Жемчужина слиплась с золотом в один бесформенный уродливый комок, который я швырнул Амаре.
Она схватила раскаленный шарик голыми руками, обжигаясь от боли, и завыла.
— И, кстати, с чего это ты взяла, что я отправлю тебя в тюрьму? — я вальяжно перекинул ногу на ногу и позвал слугу. — Пригласите его.
Через пару минут в покои вошел невысокий мужчина с лысой головой, поверхность которой напоминала картофелину — вся в буграх и шишках. Одет он был в малиновый жакет и штаны в красно-белую полоску.
Довольно неприятный тип.
Если не сказать больше.
— Амара, я хочу тебя познакомить с мистером Фу-манчи, — непринужденно начал я, как будто мы были на светском рауте. — Мистер Фу-манчи — директор одного весьма известного в Селендории сайдшоу, и он как раз подыскивает себе кого-то для труппы. Представь, ты будешь гастролировать по всему королевству, ты станешь известна… Это лучше тюрьмы, не так ли?
— О да, господин Фрейзер, мое шоу пользуется огромной популярностью, — вкрадчиво вставил лысый, хищно разглядывая Амару. — Эта женщина станет частью главного отделения программы, «десять в одном», наравне с Лиловым Здоровяком и Мистером Волосатое Лицо. Весьма интересный типаж, доложу я вам.
Глаза Амары выкатились из орбит.
— Цирк уродов? Не-е-ет, невозможно, Грэм! Вы не посмеете! Я стану сопротивляться, я никогда на это не соглашусь!
— Полагаю, у мистера Фу-манчи свои методы убеждения, не так ли? — бросил я.
— Вы абсолютно правы, адмирал Фрейзер, — кивнул лысый. — Лиловый Здоровяк тоже вначале был… непослушным. А теперь он — ну просто как шелковый.
— Вот видишь, Амара. Все замечательно, — искренне улыбнулся я.
— Нет, Грэм, ты не можешь… После всего, что между нами было, нет, нет. Это клеймо, оно уйдет, оно же не навсегда — так говорила бабуля… — залепетала Амара.
Я молча поднял руку. Старуха шарахнулась назад — но это ей не помогло, я наложил на нее руну запечатления.
— Ну вот, уже навсегда, Амара. Хотя, наверное, мистер Фу-манчи, теперь нужно дать ей какой-то сценический псевдоним. У вас же так принято?
— Старуха-потаскуха. Весьма запоминающееся для толпы. Люди любят такие прозвища. Думаю, это подойдет, адмирал Фрейзер.
— Полагаю, да, подойдет. Забирайте ее.
Я кивнул, поднялся с кресла, отвернулся и спокойно подошел к окну, а за спиной раздавались полные ужаса истеричные крики Амары.
Раздавались до тех пор, пока слуга не закрыл дверь.
ГЛАВА 75
Небольшая гостиная, она же кухня, была обставлена просто, даже бедно — земляной пол, грубо сколоченная деревянная мебель.
Посреди выскобленного стола возвышалась на блюде огромная и аппетитно пахнущая фавероль-гриль в зелени.
— Спасибо вам, госпожа Виола, за ужин! — со слезами на глазах поблагодарила меня пожилая женщина. — Мы такого вкусного мяса отродясь не ели! Когда в прошлый раз Присси нас угостила фаверолью, я так удивилась. Поверить невозможно, что это дело рук самой госпожи Фрейзер. А теперь вы научили меня саму ее готовить — чудо какое-то! Подумать не могла, что это так просто.
— Теперь вам не придется голодать — ведь фавероль гораздо дешевле и доступнее обычного мяса. И вообще, это вам спасибо, госпожа Нотли, за то, что приютили нас с Листочком, да еще согласились за ним приглядеть, — улыбнулась я и положила прикорнувшего на моих руках малыша в колыбель, которая стояла в углу. — Буль тоже говорит спасибо, правда, малыш?
Морской котик, который тоже находился здесь, по своему обыкновению, захоркал и захлопал ластами.
Я погладила друга по умной мордахе, дала ему немного рыбки и вернулась к столу.
— Наша компания бывает иногда довольно шумной, вы уж простите.
Особенно, когда Листочек капризничает, а на морского котика нападают приступы энтузиазма, и он принимается носиться взад-вперед, совсем как настоящий кот! Вот только коты при этом не шлепают так громко ластами, ведь у них лапки.
— Наоборот, мы гостям только рады! Сами видите, живем со стариком бедно да грустно, не дал Ньерд ни детишек, ни внучков. А это ребеночка на руках подержать — счастье-то какое! Хорошо, что хоть Присси раньше навещала стариков, но что теперь будет? По условиям магического обета ее отца теперь она должна перейти в услужение Горгону Шатоперу. А он живет в дальней провинции, и по слухам, человек недобрый. Хоть она и троюродная племяшка нам, а болит сердце за нее…
Эти добрые старик со старушкой, которые пустили меня на постой, были дальними родственниками Присси, с которой мне удалось переговорить в момент моего краткого визита в поместье Грэма.
Краткого, но
