его руководством. Постепенно его глаза загорелись, он начал предлагать идеи, вспоминать разные случаи из своей охотничьей практики, которые могли бы стать хорошими учебными примерами. Когда я уходил, он уже обдумывал примерный план занятий.
— Ты подарил ему новую цель, — тихо сказала мне Полина, когда мы вышли из лазарета. — Это часто важнее любого лекарства.
Я кивнул, удовлетворённый результатом визита. Это тоже часть ответственности лидера — не только командовать в бою, но и помогать своим людям находить своё место в жизни даже после тяжёлых испытаний.
Внезапно у меня в кармане завибрировал магофон. Я увидел на экране имя моего юриста и кивнул Полине, сам останавливаясь для разговора.
— Прохор Игнатьевич, — Стремянников начал разговор без предисловий. — Поданный мной запрос был отклонён. В ответе значится, что вам надлежит прибыть во Владимир для уплаты налога лично, причём в самое ближайшее время.
Глава 19
Я сжал магофон сильнее, чем следовало. Улыбка, адресованная удаляющейся Полине, застыла на моём лице, словно приклеенная. Белозёрова обернулась, и я кивнул ей, показывая, что разговор важный и срочный — мол, иди, занимайся ранеными.
— Пётр Павлович, — мой голос звучал спокойнее, чем я себя чувствовал. — Я ведь правильно понимаю, что это противоречит обычной практике?
Юрист на другом конце провода тяжело вздохнул, и в этом вздохе слышалось раздражение, направленное не на меня, а на княжескую бюрократию.
— Разумеется, противоречит, — согласился он. — Дистанционная оплата через банковский перевод — стандартная процедура в таких вопросах. Но формально они в своём праве. К тому же они прекрасно знают, что вам запрещено появляться во Владимире под угрозой смерти, и явно используют это против вас.
Отойдя к краю частокола, я присел на бревенчатую скамью, рассматривая следы сражения — выбоины от пуль, подпалины от магических зарядов. Воздух всё ещё пах гарью и кровью.
— Какие варианты у меня есть? — спросил я, переходя к сути вопроса. — Есть ли способ разрешить эту ситуацию, попусту не рискуя головой?
Стремянников ненадолго задумался, и я услышал шелест бумаг. Видимо, юрист просматривал какие-то записи.
— Строго говоря, есть одна весьма старая норма закона, — произнёс он наконец. — По ней ближайший родственник, а также супруг или супруга могут представлять интересы своего родственника или супруга перед государственными органами. Это значит, что ваш отец может от вашего лица уплатить налоги, не нарушая законов.
— А обычная доверенность на вас как на моего юриста? — спросил я, прищурившись.
Собеседник издал короткий невесёлый смешок.
— К сожалению, канцелярия князя Веретинского это предусмотрела. В вашем конкретном случае они сослались на статут от 1783 года, по которому правонарушитель, чью меру наказания заменили ссылкой в Пограничье, должен лично выплачивать налоги в канцелярию. Юрист, даже с вашей доверенностью, под эту категорию не подпадает.
— Хитро, — процедил я, чувствуя растущее раздражение.
— Однако они не учли архаичную родовую норму, которая никогда не была отменена, — в голосе адвоката прозвучало профессиональное удовлетворение. — Она относится к самым основам права Содружества и буквально гласит, что «кровь от крови и плоть от плоти едины перед законом и государем». Для ближайших родственников доверенность не требуется вовсе — они могут действовать от вашего имени по праву рождения.
— Это действительно рабочий вариант?
— Абсолютно, — уверенно ответил Пётр Павлович. — Потребуется лишь простая бумага, подтверждающая родственную связь, которую я подготовлю и вышлю вам. Канцелярия может скрипеть зубами, но опротестовать такой древний закон не сможет даже князь. Конечно, они попытаются подстроить другие препоны…
— Потому я и нуждаюсь в ваших услугах, — заметил я, наблюдая, как группа селян устанавливает новую опору для повреждённого участка частокола. — Сможете встретить моего отца во Владимире и проконсультировать его?
— Разумеется, — в голосе юриста появились нотки профессиональной гордости. — Я лично буду сопровождать его при всех контактах с канцелярией. Если они снова попытаются провернуть какую-то подлость, им придётся иметь дело со мной.
Мы обсудили детали и время. После завершения разговора я направился к дому, чувствуя, как накапливается усталость. Последние сутки были насыщены событиями — операция по освобождению пленников, оборона острога, переговоры с князем и Белозёровыми…
Впрочем, одно дело оставалось неотложным, как можно скорее составить смету для получения компенсации ущерба, чтобы пострадавшие семьи могли хотя бы не волноваться о деньгах в связи с утратой кормильца. Этот вопрос я уже поручил Захару, и пора было проверить результат.
У крыльца дома меня ожидал старый слуга. Он что-то бормотал себе под нос, сосредоточенно шевеля губами и щуря единственный глаз — во время боя осколок задел его бровь, и теперь второй глаз заплыл.
— Вот, барин, — протянул управляющий острога, когда я подошёл. — Подсчитываю, сколько нам наделали убытку эти гусары окаянные. Два дома сгорели дотла — Фомичёвых и Степановых, ещё дюжина повреждена. Восточная стена частокола требует серьёзного ремонта, особенно возле ворот. Опять же, двое душу Богу отдали, восемь раненых.
— Нужно учесть не только прямой ущерб, — заметил я, поднимаясь по ступеням крыльца, — но и затраты на лечение раненых, потерянное оружие и имущество, предусмотреть повышенную компенсацию семьям погибших.
— Так я о том и говорю, — кивнул Захар, семеня следом. — Всё подсчитал, как положено. Вдова Ерёмина теперь с маленьким ребёнком осталась, а Силкина — и вовсе с двумя. Им по сотне рублей минимум выплатить нужно, не то что по пятьдесят, как обычно.
В последнее время рождаемость в Угрюме значительно увеличилась, и в этом мне виделась и моя заслуга.
Не в прямом, разумеется, смысле, а косвенно. Жители почувствовали твёрдую почву под ногами и поняли, что смогут и прокормить потомство, и обеспечить его, вот и перестали ходить к бабке Агафье за различными настойками, что блокируют зачатие ребёнка.
В кабинете я устроился за столом, перебирая чужие листы с подсчётами. Захар стоял рядом, готовый пояснить любую цифру. Его глаз лихорадочно блестел — он явно гордился проделанной работой.
— Так, восстановление домов… Ремонт стены… Лечение… Компенсации… — я складывал суммы. — Выходит около 2800 рублей. Округлим до трёх тысяч, учитывая возможные непредвиденные расходы.
— И это ещё вашу чудесную защиту не считаем, барин, — добавил слуга. — Ту, что сработала и нас спасла. Вы же на неё небось редкие ресурсы извели, а они жуть как дорогущие! Она теперь всё? Тю-тю?
Хмыкнув, я покачал головой:
— Нет,
