дела китайцев его особо никогда не интересовали.
— А что вас удивляет?
— Да просто представил на таком месте нашего Сергея Юльевича, чтобы он и деньгами, и военными заказами управлял — к чему бы это привело Россию?
— Кто знает, — задумался я. — Вон Меншиков воровал, причем как воровал, а пользу Петру Великому приносил.
— Это правда, всякое бывает, — снова закивал Линевич, — но лично я все же больше за справедливость. Пусть дела пойдут и медленнее, но чтобы каждый получал по заслугам. Кстати, насчет скорости… Когда вы будете готовы к новому штурму? А то мне каждый день приходят новости о том, что японцы подвозят и подвозят войска. Если так пойдет и дальше, то уже скоро весь полуостров будет забит ими, не протолкнуться, а там… Как бы уже нам не пришлось защищаться.
— Как вы правильно сказали, солдат там много: начнем давить их в лоб, и это может плохо закончиться. А нам еще надо довести до конца зачистку в тылу, протянуть дополнительные линии подвоза, накопить припасы…
— Есть ведь железная дорога, — возразил Линевич.
Причем он не спорил, он как будто на самом деле пытался понять, что я думаю. Если Инкоу наше командование постаралось не заметить, то вот после прорыва на Ляодун моя репутация точно подросла.
— А высадят японцы десант и перережут ее? — ответил я. — У нас же коммуникации растянуты на полконтинента. Без запаса, когда нас в любой момент могут загнать в цейтнот… Тут либо половину армии оставлять на севере, прикрывая все точки высадки, как делал Куропаткин, либо готовиться действовать в том числе и автономно. Тем более что в нашей ситуации есть не только минусы, но и плюсы.
— И что же вы видите главным плюсом?
— Что японцы собрали свои главные силы в одном месте.
— Есть еще Корея.
— Если мы разгромим Квантунскую группировку, если Япония разом лишится двух своих самых опытных армий — это будет означать конец войны.
— Не думаю… — начал было спорить Линевич, но остановился. — С другой стороны… Сопротивляться-то они смогут, а вот победить уже нет. И тогда действительно: вся армия в одном месте, причем весьма ограниченном месте — это очень удобно. Точно удобнее, чем если бы флот высаживал десанты по всему побережью. Надо просто победить.
— Две недели мне понадобится, чтобы восстановить то, что мы потеряли во время прорыва на Ляодун. За это же время будем искать и способ прорыва, но скажу честно. На новую большую операцию я бы рассчитывал не раньше чем через месяц.
— У вас совсем нет идей?
— Наоборот, их слишком много. И мне нужна информация, чтобы отсеять то, что точно не сработает. Или что будет слишком рискованно.
— Можно самое дерзкое? — глаза Линевича сузились.
— Морской десант.
— Перебросить силы за японские укрепления во время отлива? В ночь полнолуния, говорят, он будет особенно сильным. Вода отступит на километры в сторону, и если собрать достаточно лодок…
— Я имел в виду десант на Японские острова, — осторожно поправил я генерала.
— Это невозможно, они полностью контролируют море.
— У них даже с малыми меньше полусотни кораблей — это совершенно недостаточно, чтобы на самом деле контролировать все побережье. Мы вполне могли бы изучить их графики движения или отправить кого-то, кто их выкрадет, но… Есть пути проще. Китайские контрабандисты — они до сих пор ездят ходят пролив, и никакой японский флот их не останавливает. Правда, в обоих этих случаях нам придется довериться. Или чужой информации, или просто случайным людям, и как бы мы их ни проверяли, риски никуда не денутся.
— Вот видите, невозможно.
— Но есть еще союзники японцев, которых те просто не решаются трогать. Да и нейтралов вроде Франции или Германии они вряд ли станут обыскивать.
— Вы хотите поднять чужой флаг? Это не поможет, японцы знают все суда, что тут могут ходить: любое новое вызовет вопросы.
— И поэтому мы могли бы захватить настоящие. В порту Пекина, говорят, много чего есть… Причем даже японские корабли, и если действовать быстро и обрезать связь, то мы всех очень и очень удивим.
— Это будет скандал. Европейские и американские газеты от нас камня на камне не оставят…
— Как будто сейчас они готовы писать правду о войне.
— Но… нам могут выставить ультиматум.
— Если честно, мне кажется, что нам его и так выставят, когда мы уж слишком прижмем японцев. Помните, как в 1878-ом под Константинополем?..
— Помню, — Линевич зло сжал зубы. — И тогда в ваших словах, возможно, что-то и есть. Слушать чужие ультиматумы с войсками у вражеской столицы и без них — это две совершенно разные ситуации.
— Две большие разницы, как говорят в Одессе.
— Грубовато звучит, но смешно… И много сил вы бы хотели так перекинуть?
— Меня бы устроил полк. Тогда бы мы имели возможность замахнуться на совершенно любую цель — от доков, где японцы чинят свои броненосцы, до императорского дворца.
— Без подвоза припасов? Без путей отступления?
— Вот видите, поэтому, в том числе, все это пока не больше, чем идея.
— Понимаю. Я бы… — Линевич задумался. — Буду честен, я бы не хотел за такое оправдываться, но я бы не отказался прочитать про такое уже в русских газетах.
А вот и главный итог разговора. Мне ведь не столько было интересно поделиться одним из самых безумных своих планов, сколько понять… На какую поддержку со стороны главнокомандующего 2-й Сибирский может рассчитывать. И Петр Николаевич вполне четко указал границы.
— Тогда… — начал было я, но Линевич махнул рукой и остановил меня.
— Знаете, Вячеслав Григорьевич, я тут еще подумал… А газеты-то у нас выходят довольно редко, да и пишут там даже в наших, даже о самых славных делах такую дрянь, что… Я, пожалуй, не откажусь взглянуть на что-то подобное и из первых рядов. Естественно, когда вы продумаете уже все детали.
— Спасибо, — я невольно сглотнул.
— И еще… Пусть я не помню лично этого Икуана, но я знаю, как китайцы ведут свои дела… Скажем так, многие вопросы проще решить лично, один на один. Поэтому раз уж мы договорились, что доверяем друг другу, то не будем зря тратить мое время.
Еще более неожиданно. Кажется, то, что именно ему
