Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Значит, во дворе зарыл, – нашелся Витька.
– Надо копать, – решил Ванька.
– Застукают, – возразил Илья Сергеич. – А она хоть большая?
– С куриное яйцо-то будет, – авторитетно определил Витька. – А то и с футбольный мяч.
И они так замечтались про сокровище старого попа, что опять забыли сбежать от Минкина, и вчетвером пошли к речке.
– Минкин, гляди, там мальки. Да ты ляжь, так виднее.
Минкин, чуя подвох, недоверчиво таращился на Илью Сергеича.
– Они в иле живут, – подтвердил Ванька.
– Целая стая, – добавил Витька.
Любопытство наконец перевесило, и Минкин, улегшись животом на теплые доски моста, заглянул в воду. Змеились в глубине зеленые пряди речных растений, колыхалось, разъезжаясь по швам, белое солнце, скользили бесшумные водомерки.
Минкин ощутил за спиной подозрительное движение, но тут из-под моста действительно выплыла небольшая рыбка, и он забыл обо всём на свете. Когда малек исчез, уносимый быстрым течением, Минкин вскочил, но было уже поздно.
Пятиклассники пропали, только далеко в поле предательски волновалась высокая трава. Минкин посмотрел вокруг, и в глазах его закипели слезы негодования. Он снял панамку, свирепо швырнул ее в речку и долго смотрел, как она кружится в водоворотах, цепляется за ветви старых ив и застревает в камышах.
Витька, Ванька и Илья Сергеич сидели на груде битых кирпичей у заброшенного коровника и сосредоточенно грызли сахар.
– Может, старый поп ее в звероферме упрятал? – лениво предположил Ванька. – Айда, поищем?
– Ты что! – замахал на него Витька. – Там живет Человек с Выменем Вместо Лица!
– Да тебе просто слабо! – выпалил Илья Сергеич, негодуя, что Витька снова опередил его в интересной выдумке.
Пять минут они кричали друг на друга, повторяя всего два слова: «слабо» и «не слабо». Пока Ванька, заскучавший в этом оре, не произнес:
– Если там правда живет Человек С Выменем Вместо Лица, то вы его уже сто раз разбудили.
– Да нет! – секунду помедлив, сориентировался Витька. – Ушей-то у него нет.
– Значит, и глаз нет, – рассудил Ванька. – Чего тогда бояться?
– Он ест детей, – убежденно сказал Витька. – Помнишь, Клаша говорила, что раньше в школе в каждом классе было по тридцать человек? Куда, думаешь, все делись? Пошли на звероферму – и больше их никто не видел!
– Как же он ест? – продолжал сомневаться Ванька. – Ведь и рта у него нету.
– А он – засасывает, – объяснил Витька, и всем почему-то стало взаправду страшно.
Солнце зашло за облако, дунул ветер и в заброшенной звероферме что-то всхлипнуло и заскулило. Пятиклассники кубарем скатились с кирпичей и залегли в ромашках.
– Духи замученных доярок, – прошептал Витька.
– А может, сам? – одними губами спросил Ванька.
– С чего бы ему плакать?
– С голодухи…
– МАМА-А-А-А! – завопил пятиклассник Илья Сергеич и сломя голову бросился в сторону деревни.
Витька с Ванькой понеслись следом.
В начале улицы колыхалась ажурная шляпа Клавдии Ивановны. Мальчишки хотели по привычке разбежаться кто куда, но потом вспомнили, что они уже пятиклассники и Клаша больше не имеет над ними никакой власти. Они смело двинулись ей навстречу, угрюмо поздоровались, а Илья Сергеич, набравшись духу, спросил:
– Вы не знаете, где Костик?
– Да что все с ума посходили с этим Костиком? – вскричала Клавдия Ивановна. – Носятся с ним как с писаной торбой! Увез его отец Константин в город, документы правят. А вы чего без дела болтаетесь? Тоже хотите бандитами вырасти? Ну-ка марш за книжки!
Но пятиклассники уже не слушали свою бывшую надсмотрщицу и, сверкая пятками, побежали в деревню.
В Митино их живо перехватили родители и загнали обедать. Илья Сергеич остался на главной улице один. Появляться дома ему совсем не хотелось: две преступные горбушки грозили страшной карой, хотя одну из них слопали Ванька с Витькой, а вторую пришлось для отвода глаз скормить Минкину.
Илья Сергеич забрался на старую яблоню у магазина, уселся в удобной развилке между стволов и, скривившись, надкусил незрелое яблоко. Есть его было невозможно, но пятиклассник упрямо жевал мерзкую кислятину, с каждой минутой всё больше скисая сам.
Наконец он пульнул огрызок в пробегавшую мимо кошку. Вздохнул раз, другой – и вдруг почувствовал себя бесконечно старым.
«Вот и жизнь прошла, уважаемый Илья Сергеич, – горестно подумал он. – Пятый класс! Это ж надо! Скоро ведь и на кладбище!»
Он спрыгнул с яблони и пошел куда глаза глядят.
– Уже почайпили? – окликнул он Ваньку, сидевшего за столом у открытого окна.
– Не-а, – ответил тот с набитым ртом. – А вы?
– А мы уже начайпились, – вздохнул Илья Сергеич и грустно побрел дальше.
У церковной ограды он увидел ковырявшего в носу Костю и обрадовался ему, как родному.
– Пойдем искать жемчужину старого попа! – выпалил Илья Сергеич, подбегая к страшному детдомовцу.
– Щас у тя, знаешь где жемчужина будет? – проговорил Костя и медленно пошел на струхнувшего пятиклассника. – Я тя отучу камнями швыряться! Я те пасть-то глумливую порву! И как в чужом доме шмон наводить, ты у меня тоже забудешь!
Илья Сергеич пискнул и, согнувшись пополам, отлетел в канаву.
Глава шестая
Костя
– Чудо! – выкрикнула, вбегая, Клавдия Ивановна с той заполошной интонацией, с которой обычно кричат: «Пожар!»
Отец Константин собрался с духом. За неделю пребывания в Митино ему уже посчастливилось стать свидетелем нескольких чудес от Клавдии Ивановны. Первое заключалось с том, что ей приснилось, будто Пахомов запил. И тот действительно запил! Отец Константин, ни разу не видевший бывшего тракториста трезвым, позволил себе несколько усомниться в пророческом даре Клавдии Ивановны, за что был окончательно записан (рукой пенсионера Гаврилова) в опасные модернисты.
На следующий день в очертаниях облака учительнице начальных классов привиделся архангел Гавриил, но это было только начало. От оттепели в церкви протекла ветхая кровля. Отец Константин полез наверх с куском толя, а Клавдия Ивановна, увидев по дороге домой открытую дверь храма, завернула на огонек – и торжествующим воплем оповестила мир и клир о чуде мироточения. Несколько капель с дырявой крыши попало на оклад закопченной иконы святого Пантелеймона Целителя.
И вот стряслось новое чудо.
– Сегодня в школу забрался беглый детдомовец, – с воодушевлением вещала Клавдия Ивановна. – Все перевернул. Но это неважно. Заманили его супом в столовую и заперли. Ущерб, конечно, непоправимый. Но я опять не об этом. Стали, пока он там колотился, звонить в интернат. И выяснили, что этот малолетний висельник – знаете кто?! Сын нашей Любки! Чудо! Ведь его трехмесячного увезли! А он именно сюда приблудился! Чудо!
– А сейчас он где?
– Депортировали обратно, – отмахнулась Клавдия Ивановна. – Но ведь правда невероятно – прибежал точь-в-точь туда, где родился! Что молчите? Опять сомневаетесь?
– Я думаю, он знал, куда бежал, – вынужденно ответил отец Константин, который предпочел бы отделаться молчанием.
– Это ж надо, какой Фома неверующий! – изумилась Клавдия Ивановна. – Как вас только в священники-то пустили?!
На следующий день у магазина отец Константин увидел лежащие в ноздреватых сугробах велосипеды. Семеро таджиков с лесопилки приехали за растворимой лапшой. Они появлялись в деревне только в случае крайней пищевой необходимости и только все вместе. Как объяснила отцу Константину фиолетовая продавщица Нина, таджики смертельно боялись Вовку, который приобрел в армии стойкую ненависть к саблезубым чуркам и бил всех без разбору.
Рядом с велосипедами крутилась Любка, где-то пропадавшая с самого дня их знакомства. Она была в боевом настроении: рубила воздух ребром ладони, грозила кулаком пустой улице и запальчиво переругивалась с невидимым собеседником.
Когда таджики один за другим стали выходить из магазина, Любка заметила отца Константина.
– Ага, святейший! – пронзительно крикнула она, и таджики бросились к своим велосипедам. – Думаешь, Любка не человек?
– Не думаю.
– А Любка – человек! И чурки – люди! – Любка махнула рукой в сторону поспешно отъезжавших таджиков. – А никто не верит.
– Я верю.
– Ты? Да на кой ты сдался?! Если я сама себя забываю. Психовка! Лисица блудливая! Вот я кто!
– Ты человек.
– Да иди ты! – сморщилась Любка и отвернулась.
Отец Константин потоптался на месте и подумал, что, видимо, разговор окончен. Но тут Любка глянула через плечо и плаксиво сказала:
– Отняли у меня доченьку. Вот я и скурвилась. А то смотрела бы в ее чистые глазоньки и себя в порядке держала…
– У тебя их двое, значит, было? Детей-то?
– Да нет, одна. Малюсенькая такая, а орала – уши закладывало!
– Так это ж сын!
– Сын? Ну, может, и так. Давно это было.
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Зуб мамонта. Летопись мертвого города - Николай Веревочкин - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
- Энергия страха, или Голова желтого кота - Тиркиш Джумагельдыев - Современная проза
- Учитель заблудших - Гилад Атцмон - Современная проза
- Учитель цинизма - Владимир Губайловский - Современная проза
- Страшный суд. Пять рек жизни. Бог Х (сборник) - Виктор Ерофеев - Современная проза
- Любовь к ближнему - Паскаль Брюкнер - Современная проза
- Слезы и молитвы дураков - Григорий Канович - Современная проза