Однако бывший лесовик настолько увяз в своём горе, что совсем опростоволосился. Он не смог определить путь к последнему Букалову новцу, куда, собственно, и направлялся. Разумеется, старый волхв принял меры, чтобы чужак ни за что не вышел к его жилищу. Будет блукать около да вокруг, а заветное место останется в стороне. Но ведь Род не чужак. Лес ему - дом родной. Хотя единожды или дважды доводилось сбиваться с точки. Иной раз так запорешься в мыслях, что и в собственных хоромах перепутаешь все светлицы. Оплошавшему знатоку леса одна выручка - леший. Вот и сейчас, наполнив грудь хвойным воздухом, он издал безотказный клич: «Ух-у-у-ух-ух!» Будто бы эхо ему ответило. Он верил эху, шёл на ответный звук… И вот - знакомое подберезье, а за ним росчисть потаённого новца, где, покидая лес, прощался с Букалом.

Ноздри юноши дрогнули, потянули забытый сладостный запах. Он смотрел не на почерневшую келью, что хотя и похилилась, да сохранилась. Он тянул носом в сторону трёх дубов, заслонявших идол Сварога. Оттуда курился дым. Там приносилась жертва, осыпаемая сухими ароматными смолами. Кто её приносил?

Род бегом устремился к идолу. Перед жертвенником высился человек в Букаловом емурлаке, простирающий руки к чёрному кузнецу. Это был не Букал. Нет, конечно, не ожил, не облёкся заново плотью утопленный мудрый волхв. Спина знакома, а не Букалова.

Тонкое, как волос, чутье охотника вдруг заставило Рода на мгновение обернуться. Утреннее неведрие увлажнило мир, отчего предметы выглядели отчётливее. Из подберезья вслед за юношей вышел леший. Так можно было подумать на первый взгляд. Волосатое чудище в образе человека! На чудище рваные издирки, просящие каши моршни, а в руках лук, из которого оно целится в спину язычника, приносящего жертву. Должно быть, и чудищу эта спина знакома. Да лешие не стреляют, людского тряпья не носят. И уже в следующий миг Род очутился между стрелком и жертвенником. Выстрел был точен. Стрела попала в медную бляху на охотничьем поясе, прогнула, но не пробила медь. Род мускулами всей шеи почувствовал, как вторая стрела миновала его совсем близко. Третья просвистела над головой.

- Что с тобою, Клочко? Ты же лучший стрелок в Азгут-городке! - раздался позади бас Фёдора Дурного.

- Найдё-ён! - заревело чудище, в котором бывший яшник с трудом узнал одного из любимых атамановых отроков. - Колду-у-ун! Стрела его не берет!

Сгорбленная спина в издирках исчезла в чаще. Род бросился за неудачливым стрелком.

- Стой, Клочко, стой! От меня тебе не уйти! - кричал он в надежде образумить бегущего.

Оба застыли в конце концов у края трясины в нескольких саженях друг от друга.

- Ни шагу далее! - приказывал Род, - Там твоя погибель.

- Ты… ты… ты… - хрипел загнанный беглец, - Помог его найти, помешал его убить… Ты… ты… помог найти, помешал убить… Ты… помог… помешал…

- Стой на месте, - уговаривал Род. - Не бойся.

Нет, он и движения ещё не сделал к бедняге, как тот резко отступил и всем телом ушёл в болото. Потрясённый преследователь успел заметить, что Клочко в последний свой миг смотрел уж не на него, а куда-то далее - на того, кто за ним, и поэтому отступил в трясину. Из воды показались руки с судорожными пальцами, слепо ищущие хоть веточку кустика, хоть былинку, и, не найдя, исчезли.

Род рванулся в безумной попытке спасти несостоявшегося убийцу и замер, услышав слова Дурного:

- Клочко перерезал горло Бессону Плешку. Пусть умрёт.

На обратном пути к новцу Фёдор Дурной рассказал бывшему своему подопечному о последней замятие в мрачной общине бродников. На очередном из пиров потерял власть над собою Бессон Плешок и, подобно Якуше Медведчикову, обличил атамана в его грехах. Невзор был взбешён настолько, что, забыв о ядрёной матице, приказал прикончить схваченного лучниками Бессона тут же. Этот волчий приказ выполнил головник Клочко на глазах у всех.

Род вспомнил пир у Святослава Ольговича. По государеву слову он взял за руки Огура Огарыша, чтобы его унять. И увидел не искажённый, с пляшущими мышцами лик самоубийцы Огура, а перерезанное горло Бессона…

Сверили с Фёдором время обоих пиров: оказалось, день в день, час в час…

- Мы с Могутой заперли в ту ночь лучников в их скотской хоромине, связали атаманова пса Оску Шилпуя, - вспоминал Фёдор. - С верными людьми окружили Невзоров дом. Хозяина изрубили в куски, уничтожили всю его свору. Отпустили лишь безобидную Ольду-варяжку, даже тугой калитой снабдили в дорогу. А Клочко убежал, не смогли сыскать. Зато он меня отыскал с твоей помощью да благодаря тебе не убил. Брось его жалеть - зверь, не человек!

- Я не в городе, в лесу вырос, - возразил Род. - Для меня и зверь - человек.

Жертвенник уже перестал дымиться.

- Вот, - поднял Фёдор сброшенный емурлак, - Выбрали меня атаманом, оставил в Азгут-городке за себя Могуту и пришёл вопросить Сварога, идти ли нам, бродникам, в помогу Ольговичу. Очень уж нас зовёт. А я к Букалу и прежде хаживал как к себе домой. Совершали моляны, вспоминали тебя. Выдали нашего наставника злые люди. Подстерегли, едва объявился в Олешье. Я не успел спасти, да и не смог бы, пожалуй. Слишком уж большой силой собрались на него христиане во главе со своим епископом.

- Не с епископом, а с еретиком, - вставил Род и вкратце поведал о дальнейшей судьбе Феодорца.

Атаман бродников принял замечание с пониманием:

- Ты теперь крещён, при тебе хулить христиан негоже. По-иному надо именовать Букаловых убийц: злые люди! Наводчиком на него был не кто иной, как Кучков глазун.

- Кто? Петрок Малой? - сверкнул взглядом Род.

- Тот самый халабруй, - кивнул Фёдор. - Такой же малой, как и я дурной.

С удовольствием выслушал бродничий атаман рассказ о судьбе Петрока.

- А что тебе наказал Сварог? - Род переменил разговор.

Фёдор Дурной поднял суеверный взор на чёрного кузнеца:

- Вопрошал я его и услышал внутри себя Сварожий наказ: «Иди!» Стало быть, поведу братьев к северскому изгнаннику. Он теперь сызнова входит в силу. Значит, не оплошаем.

- Ратная судьба переменчива, - вздохнул Род. - Нынешняя сила к завтрему обернётся слабостью.

- Ишь ты! - покачал головой Дурной. - А не зеленомудрствуешь? Сварог ведает более твоего.

Стоило ли оспаривать такой веский довод? Бывший язычник с тяжёлым чувством приблизился к остывшему жертвеннику. Кое-какие Букаловы тайны прочно сидели в памяти.

- Не голос внутри себя надо слушать, - сосредоточиваясь, вымолвил он, - а смотреть на расположение жертвенных костей. Не могу тебе всего объяснить, а скажу одно: жертвенные кости расположились плохо, предстоящий поход не принесёт счастья бродникам.

Фёдор, взяв Рода под руку, повёл его от чёрного идола к Букаловой келье.

- Не гневайся на меня, поробче[356], ты пращуровой вере изменник, и не тебе знать волю Сварога.

Юноша, опустив голову, замолчал.

В келье все было, как при Букале.

- Кроме меня, сюда никто нитечку не сыщет, - похвалился Фёдор.

По-хозяйски он развёл огонь в очаге, выставил миски с сочивом[357] на скоблёный стол.

- Есть у меня медок, не княжой, не боярский - братский! Да в келье трезвенника не выпьешь, - вздохнул атаман.

Доверительной беседы хватило им на весь день до вечера.

Перед тем как взлезть на полати, друг и почитатель Букала ненадолго покинул келью, а вернулся с глиняным сосудом в бережных руках. Острием охотничьего ножа он осторожно снял с пробки накипь и покрыл сосуд. Род, думая о своём, почти не обращал на него внимания.

И вдруг Фёдор предложил:

- Не желаешь ли пособоровать с приёмным отцом?

Сдержанный лесовик на этот раз рассердился:

- Что за неуместные глумы?

- Вовсе и не глумы, - прищурился атаман, тихо вытряхивая из глиняного горла берестяной свиток. - В последнюю нашу встречу Букал завещал мне вот это… Наказал беречь как зеницу ока и передать тебе из рук в руки. Здесь его отцовский наказ своему блудному сыну. Оба вы грамотные. Он накалякал, ты разберёшь. Думаю, поймёшь что к чему. А я лезу на опочив. Выполнил завещание, сбросил камень с души.

Род, онемевший от неожиданности, долго не притрагивался к священной для него епистолии[358], наблюдая, как мощная задница бродника углублялась в сумрак полатей. Лишь когда богатырский храп всколыхнул огонёк светца, выращенник Букала тихо расправил на столе тонкий берестяной свиток. Хорошо придумал Дурной сохранить завещание старца в глиняном сосуде под печатью. Сберегал не только от алчных рук, от огня и воды.

«Сыне! - обращался с последним словом к юному Роду старый Букал. - Со скорбной тугой душевной зрю твою жизнь до конца. Он ещё нескор. Завещаю тебе двенадцать заповедей, не до иных прочих, а токмо до тебя касающихся. Исполнишь каждую - и доживёшь до предела своего попригожу. Чти со вниманием и соображай. Не всё враз, сообразуясь с дальнейшими обстоятельствами. Итак.

1 ... 71 72 73 74 75 76 77 78 79 ... 135

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Кровь боярина Кучки (В 2-х книгах) - Вадим Полуян бесплатно.

Похожие на Кровь боярина Кучки (В 2-х книгах) - Вадим Полуян книги

Владимир Красное Солнышко - Борис Васильев - Историческая проза
Святослав Великий и Владимир Красно Солнышко. Языческие боги против Крещения - Виктор Поротников - Историческая проза
Держава (том третий) - Валерий Кормилицын - Историческая проза
Восемь племен - Владимир Тан-Богораз - Историческая проза
Держава (том второй) - Валерий Кормилицын - Историческая проза
Юрий Звенигородский - Вадим Полуян - Историческая проза
Путешествие к вратам мудрости - Джон Бойн - Историческая проза / Русская классическая проза
Анания и Сапфира - Владимир Кедреянов - Историческая проза
Красное колесо. Узел IV. Апрель Семнадцатого - Александр Солженицын - Историческая проза
Русь против Тохтамыша. Сожженная Москва - Виктор Поротников - Историческая проза

Оставить комментарий