затихали и приближались к обрыву беспамятства. Она прошла ещё одну дорогу, отчего-то особенно сожалея о сухом остатке. Но всё, что оставалось: засыпать, отпуская мысли и продолжая жить.
Ни Птах, ни Аня не удивились спокойному поведению встреченных людей. Немного потерянных в своих рабочих робах, зачастую великоватых и сидящих балдахином на стройных жилистых телах. Глаза провожали гостей без особого любопытства или интереса, словно прислуга отеля наблюдала за странными постояльцами. Когда пара проследовала к воротам, охраны они не нашли.
Войдя в открытые двери, спутники оказались в прилично освещенном пустом и чистом холле. На каменном полу снизу выныривали засыпанные снаружи рельсы. Потолок и стены, выбитые и оставленные без покрытия, играли тенями и гранями от встроенного света: лампы максимально подчёркивали рельеф поверхностей. Вскоре все люди, встретившие путников снаружи, обогнули пару и направились к дверям в противоположном конце зала. Двери лифта открылись и спустя минуту только его гул, сменивший топот и шарканье местных жителей, нарушал тишину. Наконец и этот шум затих.
— Вот не думаю, что есть смысл оставаться здесь, — сказал Птах. — Мы можем обнаружить технические помещения или другой лифт. Но и тот будет уходить вниз.
— Согласна, лучше идти, — кивнула в ответ Аня, подходя к выступающим из породы дверям. — Только я хочу спускаться по лестнице. Предлагаю поискать её рядом.
За выступающей шахтой лифта нашлось несколько дверей. Пара из них оставалась закрытой, но уже за третьей обнаружился проход вниз. Деревянные поручни и ступени, покрытые белой пылью, скрывались в темноте. Довольно просторные пролёты врезались в породу и шли винтом на глубину. Переглянувшись, пара путников принялась спускаться под скрип досок.
— Похоже, что продвижение на собственных двоих здесь не в чести, — сказал Птах, спустя пару минут. — Освещение нужно брать с собой, а от сумрака и скрипа кажется, что время длится на порядок дольше.
Аня кивнула и остановилась на очередном пролёте. Увлечённый спуском, Птах уже успел отвернуться и остановился несколькими ступенями ниже. Девушка провела по стене рукой, всматриваясь в освещённый шлемом участок камня. Затем лицо подёрнула ухмылка. Аня стряхнула с себя задумчивость, обернулась и поспешила догнать молодого человека.
— С тобой всё в порядке? — спросил Птах у спутницы, когда та сбежала на пару ступеней ниже. — Есть руны или знаки, начертанные на стенах и поведавшие тебе тайны? В какую древность и атавизм мы погружается?
— Можешь иронизировать сколь угодно долго. — улыбнулась ответ Аня. — Мы спускаемся в будущее, между прочим. Хотя меня не отпускает стойкое ощущение дежавю. Это соляная шахта. На лестнице отмечались года выработки глубины. Мы уже минули средние века и вошли в восемнадцатый век. Думаю, большая часть спуска позади. Ещё пара веков промышленной добычи — и вся глубина муравейника. Несоизмеримо, но факт — это удобное, здоровое и безопасное убежище. Группа живёт здесь, не слишком заметно, может прорыла ещё несколько проходов. Но место облагорожено очень давно.
— Знать не хочу, насколько мы не заблуждались или ошибались, — сказал Птах, останавливая девушку рукой. — Рад, что мы не спустились до самого конца. Снизу доносится звук падающих капель, а значит ступени уходят в ледяную воду, накрытую темнотой.
— Да, сейчас я чувствую себя беспутной весталкой, — оглядываясь, сказала Аня. — Домашний очаг не уберегла, спуталась с юношей и спускаюсь в каменные своды. Малоприятное положение, скажу я тебе. Давай, выберемся и пройдём дальше, поактивнее.
Они оказались на расширенном пролёте, с которого уже и Аня услышала шум капающей воды. Девушка не представляла, что именно должно встретиться им до попадания в ледяную гладь. Она задержалась, смотря как Птах ощупывает стены, повторяя за ней увиденные движения. С сомнением Аня направилась к спуску, но не успела дойти и до первой ступени.
— Подожди, — негромко сказал Птах. — Пожалуйста, дай мне секунду. Здесь что-то не так.
Он опустился на колени, теперь освещая и прощупывая пол и примыкающий низ стены. Пантомима в сумраке казалась совсем неприятной, словно молодой человек окончательно потерял что-то ценное.
— Обычно отметки оставляли на уровне человеческих глаз, — растерянно сказала девушка, подходя ближе. — Какой смысл оставлять что-то в ногах, на этой глубине. Белая пыль и холодные камни.
— Не совсем так, — покачал головой Птах, не отрываясь от поисков. — Не в знаках тут дело. Эта стена на ощупь другая, однородная и более гладкая что ли. Не уверен, но мне она кажется теплее пола или соседней. За ней мы можем найти проход, если получится открыть.
— Должно быть что-то простое, — поддержала Аня и присоединилась к поискам. — Вряд ли обитатели запирают все двери. От кого им защищаться в несколько уровней? Нас они явно не хотят останавливать. Есть догадки, что требуется для открытия?
— На какой из вопросов мне отвечать? — усмехнулся Птах. — Внутрь дверь пока не сдвигается. Я проверяю выступы, на всякий случай. Чёрт, пару секунд назад показалось, что стена поддаётся. Но никак не могу повторить, не запомнил положение обеих рук.
— Давай я помогу. — девушка наклонилась рядом, начав напирать на выступы стены рядом с руками Птаха. — Сил много не должно потребоваться. Но вместе мы быстрее отыщем способ открыть проход.
Спустя несколько секунд шум сдвигаемой панели перекрыл и движения, и шум дыхания. Спутники переглянулись, увидев свет, стремившийся из щели. Из неё вырывались клубы пара, расходившиеся в холодной темноте. Но пласт тишины снова накрыл всю площадку, так как изнутри не донеслось ни звука. Птах аккуратно приблизился к проёму и заглянул за панель.
— Сдвигаем дверь до конца, — сказал он, спустя пару минут, успев наступить девушке на ногу. — Прости, свет внутри тусклый, но глаза всё равно никак не справятся с перепадами освещения. Не хочу одевать шлем. Похоже, что движения по ту сторону нет. Нужно пробираться дальше, поможешь?
Вскоре дверь начала с шумом и скрежетом исчезать в стене. Перепачканные пылью, преимущественно белой, спутники не успели заметить, как оказались внутри равномерно освещенного тёплым, чуть желтоватым светом, в меру просторного коридора. Основной проход шёл от занавешенной арки, упираясь в сдвинутую стену, длинной около тридцати метров. Рядом виделись двери лифта. По бокам, немного углубляясь в собственные проёмы, светились двери. Каждая комната отделялась идентичной стеклянной преградой, за которыми суетились местные жители.
На вторжение названных гостей никто из обитателей подземелья не спешил обращать внимание. Даже когда те прошли вперёд и оказались в центре прохода, как на ладони. Жизнь за стеклом, как закупоренная бутылка, существовала сама по себе. Птах осмотрелся, переглянулся с девушкой и понял, что она думает о том же. Их видели, но местные не проявляли внешне никакого интереса к вновь прибывшим. Множество взглядов прошло по
