немного выходил из-под контроля и, казалось, нуждался в твердой руке.
Следуя за парнем на его скутере, мы въехали в боковые улочки за железнодорожными путями. Внезапно мальчик остановился и указал на открытую дверь. Мы вышли из машин, и в тот же момент появился Барбос с тремя молодыми преступниками.
Он подошел к нам, и мы обменялись приветствиями. Следуя сибирским правилам, как наш хозяин, он сначала поинтересовался здоровьем некоторых старейшин Лоу-Ривер. Каждый раз после наших ответов он крестился и благодарил Господа за то, что Он проявил Свою благость к нашим старейшинам. После соблюдения формальностей он спрашивал нас о причине нашего визита.
Гагарин вкратце рассказал ему всю историю, и когда он упомянул о деньгах, предложенных в качестве вознаграждения за точную информацию о насильнике, лицо карлика изменилось, став похожим на заточенный клинок, напряженный от гнева.
Он подозвал одного из своих помощников, что-то прошептал ему на ухо, а затем поспешно извинился перед нами, заверив, что скоро все объяснит. Через несколько минут его человек вернулся с небольшой сумкой, которую он передал Барбосу. Барбос подарил его Гагарину, который открыл его и показал всем нам: он был набит пачками долларовых купюр и двумя пистолетами.
«Здесь десять тысяч; я беру на себя смелость добавить их к вашей награде за голову этого ублюдка… Что касается пистолетов», карлик злобно улыбнулся», они тоже для тебя: когда найдешь его, накачай его свинцом от имени всех честных воров нашего района, поскольку мы не осмелились бы сделать это сами. Эта справедливость в ваших руках.»
Мы не могли отказаться — это было бы невежливо, — поэтому мы поблагодарили его.
Мы покинули район, довольные приемом, который оказал нам Барбос, и его щедростью, но я был несчастен. Я чувствовал себя еще хуже, чем раньше: мысли о Ксюше продолжали преследовать меня. Что-то подсказывало мне, что рана была слишком глубокой; я понял, что думал о ней почти так, как если бы она была мертва.
Следующий звонок, который нам нужно было сделать, был в районе под названием «Бам», аббревиатура от Байкало-Амурской магистрали, железнодорожной линии, соединяющей знаменитое озеро Байкал с великой сибирской рекой.
Вдоль железной дороги была построена автомагистраль, и в 1960-х годах было построено много новых промышленных городов, куда переехало жить большое количество людей, их целью было работать, чтобы гарантировать прогресс социалистической страны. Все эти города были идентичны: они состояли из пяти или шести районов, известных как «микрорайоны», и в целом представляли собой ужасно унылый пейзаж. Все дома были построены по одной и той же модели: девятиэтажные многоквартирные дома в три ряда с маленькими палисадниками, где никогда не росла трава, а деревья никогда не росли дольше не один сезон из-за недостатка солнечного света. На этих маленьких участках земли была также игровая площадка для детей с чудовищными игрушками, сделанными из остатков железа и цемента, с острыми краями и раскрашенными в коммунистическом стиле — в один цвет, независимо от того, что они должны были символизировать, в точности как идеал коммунистического общества, где каждый обязан быть таким же, как все остальные. Хотя мать-природа сделала крокодила зеленым, а льва — рыжевато-коричневым, оба животных были выкрашены в красный цвет, так что они казались творениями какого-то художника-маньяка. Все эти игрушечные животные, которые должны были быть предназначены для развлечения детей, были зацементированы в асфальт и после первых нескольких ливней покрылись ржавчиной. Риск заразиться столбняком, порезавшись, был чрезвычайно высок.
Эта блестящая инициатива по созданию детских площадок в новых городах сразу же получила название «прощайте, дети» из-за многочисленных травм, которые дети получают каждый день. Итак, через несколько лет первое, что делал каждый, кто переезжал туда жить, — это демонтировал эти игровые площадки, чтобы гарантировать своим отпрыскам здоровое и счастливое детство.
В нашем городе Бам был районом девятиэтажных домов, населенных бедняками, опустившимися людьми: большинство из них были хулиганами или людьми того сорта, которых в Сибири называют «вне закона» — преступниками, которые из-за своего невежества не способны следовать законам честной, достойной преступной жизни.
Наркомания почти стала социальной условностью на Баме. Наркотики циркулировали всегда, днем и ночью. Дети начали использовать их в двенадцать лет, и им повезло, если они достигли совершеннолетия; те немногие, кто это делал, к восемнадцати годам уже казались старыми — у них не было зубов, а кожа выглядела как мрамор. Они совершали мелкие преступления, такие как кражи со взломом и карманные кражи, но также и множество убийств.
Некоторые истории, рассказанные о БАМе, были леденящими душу — ужасные иллюстрации глубин невежества и отчаяния, до которых может дойти человек: новорожденные дети, выброшенные из окон своими матерями, сыновья, жестоко убившие своих родителей, братья, убившие своих братьев, девочки-подростки, которых их братья, отцы или дяди принуждали заниматься проституцией.
Это был довольно многонациональный район — там было много молдаван, цыган, украинцев, выходцев с юга России и несколько семей с Кавказа. У них было только одно общее: полная неспособность жить цивилизованно.
На БАМе не было закона и не было человека, который мог бы взять на себя ответственность перед честными преступниками за все те ужасные вещи, которые там творились.
Следовательно, люди, которые там жили, были описаны как законтаченые, «зараженные». Согласно уголовным законам, вы не можете общаться с ними как с нормальными людьми. С ними запрещено вступать в какой-либо физический контакт; вам не разрешается приветствовать их ни голосом, ни рукопожатием. Вы не можете использовать какой-либо предмет, который ранее использовался ими. Вы не можете есть с ними, пить с ними или делить их стол или их дом. В тюрьме, как я уже упоминал, испорченные заключенные живут в отдельном углу; часто их заставляют спать под койками и есть тарелками и ложками, на которых пометлено отверстие посередине. Их заставляют носить грязную, рваную одежду, и им не разрешается иметь карманы, которые снимаются или расстегиваются. Каждый раз, когда они пользуются уборной, им приходится сжигать в ней какую-нибудь бумагу, потому что, согласно криминальным верованиям, только огонь может очистить вещь, соприкоснувшуюся с оскверненным человеком.
Люди, которых однажды классифицировали как запятнанных, никогда не смогут избавиться от этого клейма; они носят его с собой всю оставшуюся жизнь; поэтому за пределами тюрьмы они вынуждены жить с такими же, как они, потому что никто другой не хочет, чтобы они были где-то рядом с ними.
Гомосексуальные отношения распространены среди них, особенно среди молодых наркоманов, которые часто занимаются проституцией в больших городах России и которых высоко ценят в гомосексуальных кругах за их молодость и
