Форма входа
Читем онлайн Летчики - Геннадий Семенихин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
— Нина Павловна, — звонко прощебетала Наточка, — мне сегодня двадцать один год. Вот… — Она остановилась и круглыми синими глазами обвела палатку. — И я приглашаю вас на маленькое торжество. Будут все, все! Вот! Придете?
— Конечно, приду, Ната.
…День рождения Наточки праздновали шумно. Было немало вина, много песен, а еще больше веселья. Ник Мотовилов по этому случаю «пошел на очередной заем» и преподнес Наточке коробку духов «Жди меня»:
— Хотя и был я отвергнут вами,Но в именины пришел с дарами, —
срифмовал он и гордо поправил модный пестрый галстук. В самой большой палатке буквой «П» поставили легкие раздвижные столики. Гриша Оганесян накануне съездил в город и привез массу кульков, сверточков и пакетов. Он даже ухитрился достать льда и захватил большой торт из мороженого, чем особенно поразил именинницу. Из машины выгрузили целую батарею разных бутылок.
— Такой банкет давал в свое время Александр Македонский в честь завоевания Аравии, — объявил Ник Мотовилов и аппетитно прищелкнул языком, — а ну-ка, подайте гитару.
И пока завершались сборы, он запел шуточную студенческую песенку. Голос у него был хрипловатый, но громкий. Он далеко разносился в ночной тиши:
— Коперник целый век трудился,Чтоб доказать земли вращенье.
Остальные дружно подхватывали окончание куплета:
— Чудак, зачем он не напился,Тогда бы не было сомненья.
Забавно подмигивая, Ник подбрасывал гитару, как лихой цыганский куплетист, успевая ударить согнутыми пальцами по ее тыльной стороне, и опять уверенно трогал струны.
Даже Бекетов громко смеялся, вторя озорному Мотовилову. Потом чокались и поздравляли Наточку, желали ей дожить до ста двадцати одного года и к тому времени иметь кучу внучат. Нина выпила вместе со всеми несколько рюмок вина.
В самый разгар веселья Бекетов неожиданно ушел в свою палатку. Нина обнаружила его отсутствие, когда было около полуночи. Под звуки патефона гости кружились в вальсе. Смешно взбрыкивая ногами, танцевал одетый в черную тройку Макогоненко с одним из буровых мастеров. С невозмутимым величественным видом выделывал «па» Ник, которого удостоила внимания сама виновница торжества. Во время танца у Наточки забавно подпрыгивали пышные белые локоны, и она беспрестанно поправляла их тонкой, загорелой рукой.
Нина сидела в глубоком раздумье. Против воли она думала о Бекетове, и ей становилось жалко его. Она вспомнила Иру: «Нет, с такой ему тяжело, они совсем разные». Она ушла в свою палатку — ей захотелось побыть одной. Она зажгла маленькую керосиновую лампу, но потом подумала, что луна светит достаточно ярко, задула огонь и тихо опустилась на кровать.
Издали доносились обрывки песен и звуки патефона. Потом раздались дружные восклицания «асса!» и громкие прихлопы в ладоши. Вероятно, уговорили Гришу Оганесяна сплясать лезгинку. Нина улыбнулась, представив, как пляшет Гриша, высоко подпрыгивая, выбрасывая вперед ноги, обутые в мягкие кавказские сапожки.
У входа в палатку послышались шаги, и знакомый голос громко произнес:
— Нина Павловна, можно войти?
Прозвучали в этом голосе и тревога, и робость. Нина почему-то не удивилась. Она была твердо уверена, что Бекетов придет, придет обязательно и скажет те самые слова, о которых она смутно догадывалась и на которые ей очень трудно было ответить.
— Входите, Игорь Николаевич, — сказала она совершенно спокойно.
Зашуршал полог палатки, и фигура Бекетова выросла на пороге. Верх палатки был открыт, и в отверстие вливался колебающийся лунный свет, позволяющий различать силуэты вещей. Инженер придвинул к себе складную табуретку и сел в двух шагах от Нины.
— Почему вы ушли оттуда? — сказала Нина, чтобы хоть чем-нибудь заполнить томительную паузу. Она увидела, как дернулись в полумраке его плечи.
— Разве вы это заметили?
Нина не ответила.
— Как ваши руки, Игорь Николаевич? — спросила она, немного помолчав, и этот второй вопрос прозвучал гораздо теплее, чем первый.
— Спасибо, заживают.
— Я тогда испугалась… — заговорила вновь Нина. — Вы так…
— Вы меня явно недооценили. Я все-таки альпинист первого разряда, Нина Павловна, — улыбнулся Бекетов, — мы выручали друг друга в походах неоднократно, и тут я действовал наверняка. Собственно говоря, здесь и не так уж было много риска…
— А лавина?
— Вот только лавина…
— Игорь Николаевич, — тихо заговорила Нина, разглаживая на коленях юбку, — для чего вы напускаете на себя всю эту замкнутость, все это деланное равнодушие?
Он усмехнулся:
— Вы еще, чего доброго, Печориным меня назовете. Вернее, плохой пародией на Печорина, — перебил он. — Эх, Нина, вспомните лучше, какими мы были раньше, в ту веселую пору, когда говорили друг другу «ты».
— Вы тогда не были таким угрюмым.
— Не был! — горячо подхватил Бекетов и вдруг перешел на шепот, словно опасался, что кто-нибудь мог услышать их разговор. — Вы меня сейчас упрекаете в замкнутости и нелюдимости, Нина. Но это вам только кажется, я ведь не такой. Я всегда приду на помощь товарищу, постараюсь выручить его из беды, поделиться с ним последним. Я же не могу при всех своих пороках, или, как там их можно назвать мягче, недостатках, сравнивать себя с таким пижоном, как наш Ник Мотовилов. Но что поделаешь!.. Посудите сами. Разве может человек прыгать от радости на одной ноге в честь того, что у него отняли вторую? А ведь я лишен личной жизни…
— Игорь Николаевич, Ира — хорошая женщина, — неуверенно возразила Нина.
— Ира! — воскликнул Бекетов. — Ира — страдалица. Я не видел человека более чуткого, чем она. Но послушайте, Нина, полюбить я ее никогда не смогу! Я любил только однажды в жизни, — Бекетов вместе с табуреткой ближе придвинулся к Нине, и она ощутила на щеке его опаляющее дыхание. — Вы вспомните первый курс. Я пришел в институт здоровым крепким парнем, и у меня уже была своя биография. Еще пятнадцатилетним мальчишкой я был разведчиком в партизанском отряде. Под Вязьмой мы впятером взорвали железнодорожный мост. Вот этими вот руками подкладывал я взрывчатку под рельс. Мы отползали под огнем немецких станковых пулеметов. Пули повизгивали над головой, хлестали по лицу прутья орешника. Знаете, зимой, на морозе они бьют очень больно. Ледяные корки сугробов резали лицо. Помню, как ранили командира отряда лейтенанта Сороку, того, что полз впереди. Потом ранило меня. Небольшой осколок застрял в правом боку. Он и сейчас ноет в сырую погоду, совсем как у боевых ветеранов, — невесело усмехнулся Бекетов и замолчал, прислушиваясь к шуму, доносившемуся из палатки, где происходило празднование.
— Говорите, говорите, — торопливо прошептала Нина, — вы никогда об этом не рассказывали мне в институте.
— Да, да, — словно очнувшись, продолжал Бекетов, — я пришел в институт зрелым. Но я думал… жизнь впереди — это прямая дорога, только трудись — и будешь идти по ней… а потом, когда я оступился, я понял, что это далеко не так.
— Как же вы оступились, Игорь Николаевич?
— Полюбил… — ответил он очень тихо, — видно, я отношусь к числу людей, способных любить по-настоящему только однажды. Девушка, любимая мною, вышла замуж. Вот тогда, чтобы как-нибудь заглушить свое горе, я женился на Ире. Мне думалось, что вдвоем мы сможем быть счастливы, хотя бы ограниченно счастливы. Но и этого куцего счастья не получилось, к сожалению. Я по-прежнему люблю ту первую, не обратившую на меня внимания.
Бекетов склонил голову низко к коленям.
Острое чувство жалости шевельнулось в душе у Нины, и она вдруг окликнула его тихо, просто и ласково, как несколько лет назад:
— Игорь… не надо. Ты очень хороший… успокойся…
Он медленно отнял ладони от висков и, выпрямившись, как будто еще не до конца веря услышанному, взглянул на нее. Нина почувствовала, как захлестывают ее жалость и нежность. Они были нестерпимы и рвались наружу. Они проникали в душу и сознание, подавляли волю, становились все сильнее и сильнее, так что не было никакой силы противостоять им. И Нина сдалась, отступила.
Был мир, над которым качалось усеянное звездами, облитое луной небо, и были в нем сейчас только двое: она и ее старый знакомый Игорь Бекетов. Ей захотелось прийти на помощь этому сильному, душевно надломленному человеку. Нина притянула к себе голову Бекетова и поцеловала его в горячий лоб. Она хотела успокоить и ободрить его и страшно растерялась, когда почувствовала, как сомкнулись за ее спиной сильные руки. Молча, не сопротивляясь его ласкам, сидела Нина. Ее голова бессильно склонилась к его плечу, и только когда раздался шепот Бекетова: «Нина, так это правда, ты любишь?..», она быстро отодвинулась.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Летчики - Геннадий Семенихин бесплатно.
Похожие на Летчики - Геннадий Семенихин книги
- Свет-трава - Агния Кузнецова (Маркова) - Советская классическая проза
- Бабушка с малиной - Астафьев Виктор Петрович - Советская классическая проза
- Мы были мальчишками - Юрий Владимирович Пермяков - Детская проза / Советская классическая проза
- Гибель гранулемы - Марк Гроссман - Советская классическая проза
- Журавлиные клики - Евгений Петрович Алфимов - Советская классическая проза
- Чекисты (сборник) - Петр Петрович Черкашин (составитель) - Прочая документальная литература / Прочие приключения / Советская классическая проза / Шпионский детектив
- Р. В. С. [2-е издание 1936] - Аркадий Петрович Гайдар - Прочая детская литература / Советская классическая проза
- Приволье - Семен Петрович Бабаевский - Советская классическая проза
- След человека - Михаил Павлович Маношкин - О войне / Советская классическая проза
- Три станка - Мариэтта Шагинян - Советская классическая проза
