на желудок. Он увидал Сарьетту с золотыми часами: она напевала среди своих слив и земляники, дергая за маленькие усики господина Жюля, одетого в бархатный пиджак. Госпожа Лекёр и мадемуазель Саже прохаживались в крытом проходе; они были уже не такие желтые, а почти румяные и как будто потешались, точно добрые приятельницы, над какой-то историей. В рыбном ряду старуха Мегюден, снова принявшаяся за торговлю, хлопала рыбу, ругалась с соседками, придиралась к новому надзирателю, молодому человеку, которого она поклялась отхлестать; а ее младшая дочь, еще более томная, еще более ленивая, сгребала руками, посиневшими от холодной воды садков, громадную кучу улиток, покрытую слизью, будто серебристыми нитями. Огюст с Огюстиной только что накупили в требушином ряду свиных ножек и с нежным видом новобрачных садились в одноколку, чтобы отправиться в свою колбасную в Монруже. Было уже восемь часов. Воздух успел нагреться, и художник, возвращаясь по улице Рамбюто, увидал Мюша и Полину, игравших в лошадки. Мюш ползал на четвереньках, а Полина, сидя у него на спине, держала его за волосы, чтобы не свалиться. Тень, мелькнувшая на крыше Центрального рынка, на краю водосточной трубы, заставила Клода поднять голову: это были Кадина и Маржолен. Смеясь и целуясь, они жарились на солнце, господствуя над кварталом своими любовными восторгами счастливых животных. Клод погрозил им кулаком. Художник был доведен до отчаяния этим праздничным ликованием мостовой и неба. Он ругал Толстяков, говоря, что они победили. Вокруг него были одни Толстяки, округлившиеся, готовые лопнуть от избытка здоровья. Они приветствовали новую зарю прекрасного пищеварения. Когда Клод остановился напротив улицы Пируэт, зрелище, представившееся его глазам справа и слева, нанесло бедняге последний удар.

Направо, на пороге своего заведения, стояла красавица Нормандка – красавица госпожа Лебигр, как ее называли теперь. Мужу ее удалось наконец присоединить к своей торговле вином продажу табака. Мечта, которую он лелеял уже давно, осуществилась благодаря важным услугам, оказанным им правительству. Красавица Лебигр показалась Клоду великолепной в своем шелковом платье и локонах. Она готовилась сесть за прилавок. Все мужчины квартала приходили к ней покупать сигары и пачки табаку. Она приобрела важный вид настоящей дамы. Позади нее красовалась зала погребка, отделанная заново свежими виноградными гроздьями на нежном фоне; цинковая стойка блестела, а графины с ликером зажигали в зеркале яркие огни. Молодая женщина смеялась, наслаждаясь ясным утром.

Влево от Клода на пороге колбасной стояла красавица Лиза, занимая своей фигурой все пространство отворенной двери. Никогда еще ее белье не блестело такой белизной, никогда еще ее тело не казалось таким отдохнувшим и розовое лицо не обрамлялось столь тщательно приглаженными волосами. Она дышала невозмутимым, сытым спокойствием и была до того убаюкана им, что даже не улыбалась. Это было полное успокоение, полное блаженство, без потрясений, без жизни, нежившееся на теплом воздухе. Натянутый корсаж колбасницы еще переваривал вчерашнее счастье; ее пухлые руки, затерявшиеся в переднике, даже не протягивались за сегодняшним благополучием в уверенности, что оно само придет к ней. Рядом точно так же ликовала витрина; она теперь выздоровела: вытягивались нашпигованные языки, краснее и здоровее прежнего, маленькие окорока снова посвежели и заманчиво желтели, гирлянды сосисок не выражали больше уныния, печалившего Кеню. Громкий хохот доносился из кухни; он сопровождался веселой стукотней кастрюль. Колбасная снова дышала здоровьем, жирным здоровьем. Куски свиного сала и половины свиных туш, подвешенные на мраморных стенах, напоминая округлость живота, утверждали триумф чрева. Неподвижная, осанистая колбасница, преисполненная важности, посылала большими глазами обжоры утреннее приветствие Центральному рынку.

Затем обе женщины раскланялись. Красавица госпожа Лебигр и красавица госпожа Кеню обменялись дружеским приветствием.

А Клод, наверно позабывший накануне пообедать, пришел в ярость, увидев этих женщин с полными бюстами, таких здоровых, таких важных, и, подтянув пояс, сердито проворчал:

– Какие же, однако, негодяи все эти порядочные люди!

Радость жизни

Иллюстрации Андрея Николаева

Когда часы с кукушкой пробили в столовой шесть, Шанто потерял последнюю надежду. Он с трудом поднялся с кресла у камина, где грел свои скованные подагрой ноги. Уже два часа ждал он жену, которая после пятинедельного отсутствия должна была сегодня привезти из Парижа двоюродную племянницу супругов Шанто, десятилетнюю Полину Кеню, взятую ими на воспитание.

– Ума не приложу, – проговорил Шанто, приоткрыв дверь в кухню. – Боюсь, Вероника, что с ними случилось несчастье!

Служанка, дюжая девица лет тридцати пяти, большерукая и мужеподобная, снимала в эту минуту с огня баранину, явно пережаренную. Грубые щеки девушки побледнели с досады, но она не высказывала своего недовольства.

– Хозяйка осталась в Париже, не иначе, – сухо ответила она. – А всё дела, которым конца не видно, – от этого весь дом вверх дном!

– Нет, нет, – возразил Шанто. – Во вчерашней телеграмме сказано, что все формальности с девочкой окончательно улажены… Сегодня утром госпожа Шанто должна была приехать в Кан и остановиться у Давуана. В час отходит поезд, в два он прибывает в Байе, а к трем карета дядюшки Маливуара должна доставить госпожу Шанто в Арроманш, и, если даже Маливуар не сразу заложил свой рыдван, она все равно могла приехать сюда около четырех, самое позднее – в половине пятого… От Арроманша до Бонвиля километров десять, не больше.

Кухарка, не сводя глаз с жаркого, слушала все эти расчеты и качала головой. После некоторого колебания Шанто прибавил:

– Сходила бы ты на угол посмотреть, Вероника!

Она взглянула на Шанто и еще больше побледнела от сдерживаемого гнева.

– Это зачем?.. Ведь Лазар уже потащился им навстречу! Чего ради еще и мне грязь месить?

– Видишь ли, – пробормотал Шанто, – я уж и за мальчика беспокоюсь… Его тоже все нет. Что там ему делать, на дороге, целый час?

Вероника замолчала и, сняв с гвоздя старую черную шаль, закутала ею голову и плечи. Когда же хозяин последовал за нею в коридор, она грубо сказала:

– Ступайте уж назад к вашему камину, не то завтра весь день будете выть от боли.

Выйдя на крыльцо, она с силой хлопнула дверью, надела свои сабо и крикнула в пространство:

– Ах ты господи боже мой! Сопливая девчонка приехать не успела, а уж всех в доме на ноги подняла!

Шанто успокоился. Он давно привык к выходкам Вероники, которая поступила к ним пятнадцати лет, в год женитьбы своих хозяев. Едва затих стук сабо служанки, Шанто, словно вырвавшийся из-под надзора школьник, поспешил на другой конец коридора и стал у стеклянной двери, откуда открывался вид на море. Здесь этот приземистый, румяный человечек с брюшком на минуту задумался, устремив на небо свои голубые выпуклые глаза; коротко остриженные волосы покрывали его голову, словно белоснежная ермолка. Ему только что исполнилось пятьдесят шесть лет, но частые приступы подагры состарили его раньше времени. Забыв о своих тревогах и глядя вдаль, он думал о том, как было бы хорошо, если б маленькой Полине удалось покорить сердце Вероники.

Ну а он-то чем виноват? Когда парижский нотариус написал, что кузен Кеню, овдовевший за полгода до этого, умер и в завещании назначил Шанто опекуном своей дочери, у него не хватило духу отказаться. Оно, конечно, кузены друг друга почти не знали, семья была рассеяна по разным городам. Отец Шанто основал когда-то в Кане торговое дело – промышлял лесом, который вывозили с севера; сам-то он был южанином и раньше в качестве простого плотника исходил всю Францию вдоль и поперек; а бедняга Кеню после смерти своей матери поселился в Париже, где впоследствии один из его дядюшек передал ему во владение колбасную лавку возле самого рынка. Шанто встречался с кузеном Кеню всего раза два-три, когда болезнь вынуждала его бросать дело и ездить в Париж советоваться со знаменитыми врачами. Тем не менее Шанто и Кеню уважали друг друга. И покойник, возможно, мечтал о том,

1 ... 77 78 79 80 81 82 83 84 85 ... 167

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Чрево Парижа. Радость жизни - Эмиль Золя бесплатно.

Похожие на Чрево Парижа. Радость жизни - Эмиль Золя книги

Король в Желтом - Роберт Уильям Чамберс - Разное / Ужасы и Мистика
Призрак Оперы. Тайна Желтой комнаты - Гастон Леру - Зарубежная классика / Исторические приключения / Разное / Ужасы и Мистика
Пробуждение - Кейт Шопен - Зарубежная классика
Русская революция от Ленина до Сталина. 1917-1929 - Эдуард Халлетт Карр - История / Разное / Прочая научная литература / Прочее
Центральный парк - Вальтер Беньямин - Разное / Культурология / Науки: разное
Пират - Аргирис Эфтальотис - Разное
Кашпар Лен-мститель - Карел Матей Чапек-Ход - Зарубежная классика
Золото тигров. Сокровенная роза. История ночи. Полное собрание поэтических текстов - Хорхе Луис Борхес - Зарубежная классика / Разное / Поэзия
Ромео и Джульетта (Пер. Т. Щепкина-Куперник) - Шекспир Уильям - Зарубежная классика
Аватара - Теофиль Готье - Разное / Ужасы и Мистика

Оставить комментарий