Форма входа
Читем онлайн Дневники - Николай Мордвинов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
9/VIII
«ОТЕЛЛО»
Средний спектакль.
Странные волны в работе над ролью, то прилив сил и находок, то такой спад, что себя не узнаешь. Тогда ты пуст и черств и играешь механично. Правда, не даю себе поблажек и делаю все возможное, чтобы взнуздать вдохновение. Кстати сказать, такую работу считаю наиболее продуктивной, одолев тяжелый, неподвижный спектакль непременно, если не сегодня, то на следующий раз, что-то найдешь такое, что только разводишь руками: почему, откуда.
По-моему, самое педагогичное и воспитывающее это заставить себя делать, хоть и через силу.
Господи, опять война, опять кровь, опять горе-
Одно утешение — теперь самураям накапаем вдоволь[193] за все. Думаю, что дозу выдадим хорошую.
17/VIII
У меня последний спектакль в сезоне. 19 утром лечу сниматься в Югославию[194] в «Славко Бабиче» с А. Роомом.
21/VIII
Вылетели рано утром.
Вскоре появились предгорья Карпат… А вот и Дунай… но сверху он не «голубой», а серый, но действительно, видимо, красивый, здесь он протекает между высоких скал.
А вот и Югославия, чистенькая, беленькая, красивая, в горах…
Сели на аэродром, боже, до чего все разрушено…
Работают на восстановлении немцы… Не могу видеть… смотреть в глаза не могу…
Но какой народ югославы! Ласковый, предупредительный, внимательный!.. Народ статный, высокий, красивый.
Город по архитектуре слабее, но, несмотря на очень большие разрушения, вычищен, выметен, опрятен. Чистенький, беленький. Недаром называется — Белград! Особенно это хочется сказать, когда летишь над ним.
25/VIII
Ездил на могилу Неизвестного солдата[195].
Великолепно. Сколько вкуса. С какой любовью все сделано. Какой культ поминовения.
На памятнике несколько следов от снарядов, заделывать не хотят: еще одна память.
К русским отношение исключительное, и слово «русский» для них является паролем. Но вот англичан не любят. Эти бомбили просто по городу, а не по объектам, и этого «наплевательства» они забыть не могут.
Был на «Цитадели»[196]. Грандиозное сооружение. Облазил все рвы, лабиринты, не разберешься.
В парке памятник[197] знаменитого сербского скульптора Мештровича. Огромная экспрессия.
27/VIII
Ездили по деревням.
Какое горе разлито по народу…
Зашел на одно кладбище… Чисто, мрамор… Фотографии похороненных и их семей, на памятниках овощи, фрукты, еда… Все памятники датированы одним числом и годом… В селе расстреляли 150 юношей за то, что около этого села нашли убитого немца…
Женщины смотрят на тебя огромными, я таких не видел, глазами, черными, полными безысходной тоски глазами…
Мужчины и женщины ободраны предельно. Буквально висят лохмотья… Все чуть ценное вывезено немцами в Германию…
И вдруг, узнав, что мы русские, пригласили нас в один дом и щедро угостили ракией, не взяв за это ни копейки, как мы ни упрашивали… Слово «русский» здесь магическое слово, это как пропуск, куда тебе захочется, даже через официальные кордоны…
Чудесная поездка… поучительная поездка…
30/VIII
Смотрел Чаплина…[198] «Цирк». Чудо… Удивительный актер.
1/IX
Смотрел «Вива Вилья!»[199].
Потрясен… Сколько ни надумал для Славко, почти все нашел у Банкрофта… Придется заново пересмотреть, придется заново… не люблю пользовать то, что кем-то, когда-то было использовано…
Великолепная работа!
4/IX
Вылетели в Сараево[200] (Тиссэ, Уткин, Бирюков).
Рельеф горный. С высоты 3000 метров это малоинтересно. Высота снимает прелесть горного пейзажа. Нет величественности.
Сараево — живописный магометанский город. Масса мечетей, этакие белые свечи в долине между скал. Своеобразное и привлекательное зрелище. В городе сплошные фески. Старый город — это базар маленьких ларьков. Давность. Своеобразие восточного базара. Впечатление такое, что люди ничего не делают, а целыми днями сидят на корточках, курят, пьют кофе, смотрят проходящих, разговаривают. Покупают мало, и если подходишь что-то купить, собирается прямо толпа народу. Ты молчишь, все же кругом принимают деятельное участие, советуют, примеряют, торгуются, стыдят продавца, как будто я их родич или покупают они, а не я.
Замечательная мечеть XV века, в ней ковры, которые лежат столетие, застывшие фигуры магометан на коленях. Все медленно, неторопливо… Приветливы здесь все. Отзывчивый и внимательный народ. Характерно и то, что большинство говорит на нескольких языках. Близость границ с другими государствами обязывает знать несколько языков.
Встретились с художниками-партизанами. Любопытный народ, жадный, тянутся к нашей культуре со страстью.
5/IX
В пять утра выехали.
День катастроф. На нашей машине лопнул скат, или, как говорят они, — гума, и машина чуть не свернулась в пропасть. Шоферы в стране все партизаны и лихачи, машины бьют нещадно. Вторая неприятность — задавили козла. Третья — нашу машину столкнул в канаву грузовик. Четвертая — наша машина врезалась в шлагбаум и на нее налетела дрезина. Уткин и я успели выскочить, увидев приближающиеся огни на полотне. Мы отделались легкими ушибами. Проводник ушиблен, шофер ранен.
Пейзажи такие можно найти в Грузии: горные реки, скалы, леса… осыпи, тоннели, мосты, последние все взорваны и восстанавливаются. Узкоколейка лепится у самых скал, много путей уложено на специально выложенных стенках.
8/IX
Утром — Банья Лука.
К нашим автоматчикам местный комиссар прибавил еще.
Вчера на дороге при облаве был убит один солдат и четверо тяжело ранены.
Дорога менее интересна — плоскогорье. Огромные воронки собирают воду и сплавляют ее в недра, так что от дождей мало толку.
Банья Лука тоже очень пострадала. Больше, чем немцы, оказывается, зверствовали четники и усташи. Междуусобица. По горной реке беспрерывной цепью плыли трупы. Усташи неистовствовали в дикой злобе. Их удар — кинжал в горло, сверху вниз, с поворотом внутри…
Разрушенные дома по дорогам. Нет людей. Выбиты.
Ночевали в Градишке.
Устроили к магометанину. Чисто, ковры и… блохи. Ночью повернешься, и с тебя, слышишь, спрыгивают тучи блох, потом по одной начинают прыгать обратно. Жалят все-таки по-божески.
10/IX
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Дневники - Николай Мордвинов бесплатно.
Похожие на Дневники - Николай Мордвинов книги
- Театральная фантазия на тему… Мысли благие и зловредные - Марк Анатольевич Захаров - Биографии и Мемуары
- Олег Борисов. Отзвучья земного - Алла Борисова - Биографии и Мемуары
- Андрей Тарковский. Стихии кино - Роберт Бёрд - Биографии и Мемуары / Кино
- Дневники св. Николая Японского. Том ΙI - Николай Японский - Биографии и Мемуары
- На берегах утопий. Разговоры о театре - Алексей Бородин - Биографии и Мемуары
- У стен недвижного Китая - Дмитрий Янчевецкий - Биографии и Мемуары
- Дневники, 1915–1919 - Вирджиния Вулф - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Парабола моей жизни - Титта Руффо - Биографии и Мемуары
- Те, с которыми я… Вячеслав Тихонов - Сергей Соловьев - Биографии и Мемуары
- Дневники исследователя Африки - Давид Ливингстон - Биографии и Мемуары
