за нами придут. — повернулась к нему Анка.
— Побыстрее нельзя?
— Наше командование и так делает всё возможное. — возразил Джинн.
Появился Шим-Панг, который до этого где-то лазал.
— Пока всё тихо. — гоблин, отхлебнул из своей канистры, — Больше не пытаются.
— Выдохлись значит. — убеждённо кивнул Стрельцов, — Это хорошо.
* **
На-Ла сидела в кресле, завернувшись в китель Датча и обхватив руками плечи. Смотрела на экран, а тот молчал. Ей было страшно и одиноко, что делать дальше она не знала. «Медуза» дрейфовала на орбите Талпо. Неожиданно связь ожила. На-Ла вздрогнула и включила передатчик на приём. На экране возникло лицо Датча.
— На-Ла! Ответь!
— Я здесь, капитан!
— Ты далеко?
— Я на стационарной орбите. Никто меня не искал.
— Сможешь посадить корабль?
— Куда?
— Космопорт Гавал. Куда мы садились в прошлый раз.
— Не знаю. Я ещё ни разу не сажала корабль сама.
— Тогда слушай меня. Я буду говорить, что делать.
Джинн.
Эти деятели сделали талповским экстремистам и Берланге царский подарок. Точнее — царский подарок эльдориане сделали, а эти просто ускорили события. Сам Когкхе со своими присными вряд ли справился бы с Владом, у которого сил и ресурсов было побольше. Силы у них были неравные, а вот цель одна — Полярный Блок. Так что — вор у вора дубину украл. Когкхе был счастлив. Особенно, когда узнал, что конкурента ликвидировали. Не зная истинного положения, он приписал этот подвиг Дагвардам.
* **
— Лучшего убежища и придумать нельзя.
— О том, что здесь наш штаб, диктатор даже не догадывается, — похвастался коренастый талповец, представленный как «Глава и Предводитель Сопротивления», он же — Элеле Когкхе, — Нам нужно разработать совместный план действий. Скоро прибудут мои полевые командиры и можно будет приступать к совещанию.
— Вы думаете, что у вас хватит людей? — спросил Рек.
— У нас несколько сотен боевиков. С оружием плохо. Но если мы начнём — остальные присоединятся, — убежденно заявил предводитель, — Тем более, если вы на нашей стороне и покажете, как проникнуть в дом диктатора. Мы совершим Революцию достоинства!
— Это будет непросто, — заметил Рек, потирая затылок. Задача проникнуть в апартаменты упрощалась, но ему хотелось набить себе цену.
— Но ведь один раз вы это сделали. А что помешало вам довести начатое до конца?
Рек сунул руки в карманы.
— Неучтённые обстоятельства, — изрёк он туманно, — Но эльдориане пришлют войска. Наверняка. Зачем вы вообще соглашались, чтобы над вами стоял диктатор?
— Наши политиканы не интересовались, что думает народ! — ответил талповец, — Согласились, потому что на них надавили.
Датч осклабился, услышав знакомое слово «политиканы», но вмешиваться в разговор не стал.
— Насчёт эльдорианских войск не беспокойтесь. У нас всё продумано, — тут же добавил Когкхе, которого просто распирало от собственной важности и крутизны, — Мы устроим им ловушку и захватим их корабли. Потом перебьём эльдориан и воспользуемся их флотом, чтобы очистить сектор Талпо от посторонних. Как вам это нравится?
— Каждый народ имеет право сам решать свою судьбу. — уклончиво ответил Рек.
Понемногу в комнате стали собираться талповцы. Рек кивнул последнему и отошёл к Датчу и Гвидо.
— Как тебе идеи нашего Предводителя? — спросил Рек брата.
— Потрясающе!
— Не очень хочется участвовать в революции, которую намерены устроить эти господа, — тихо сказал Гвидо.
Датч, тем временем, продолжал отдавать команды На-Ле и та с грехом пополам, посадила, наконец-то, «Медузу».
На-Ла! Ты сделала это!
* * *
Полковник Малинин.
Власть — такая штука, от которой никто не откажется добровольно. Ну, или почти никто. Принц Аолий Рмаркритский к этим «почти» не относился. И единственное, что он мог сделать в сложившейся ситуации — это спасти подмоченную репутацию, а заодно и замести следы. Для этого следовало убрать всех свидетелей, непосредственных участников и тех, кто, возможно, мог знать о его проколе. Ту злосчастную бумагу ему действительно подсунула женщина. Любовница. А точнее — наложница. Вот с ней первой и расправились.
— Жеггларрда! О, Жеггларрда! Вероломная! — картинно заламывая руки, возопил принц и пышные рукава его ярко-алого одеяния, похожего на платье-халат, откинулись, открыв худые смуглые руки почти до плеч, — Как ты могла так поступить⁈ Как ты могла меня так подставить? Кто, кто, скажи, сказал тебе принести мне на подпись эту ужасную бумагу⁈ Кто?
Рмаркриты — раса невысокая. Самый рослый рмаркрит едва дотягивает до 150 см.Принц был ниже, но на голове у него был надет высокий головной убор, напоминающий тиару Римского Папы, расшитый золотом, бусами и каменьями, что зрительно придавало ему роста, да и туфли с загнутыми носами, имели небольшой каблук. Кроме тиары на нём было навешано ещё немыслимо много всяких бус, цепочек и прочих фенечек, длинные тёмные волосы заплетены в косу, на конце которой завязан пышный бант. У него, как и у всех представителей его расы, была смуглая, цвета кофе с молоком, кожа и тонкие черты лица. Жеггларрда, к которой он обращался, одета была примерно так же, только одеяние её было жёлтым с алой каймой. На голове у девушки был длинный колпак с тремя хвостами.
— Какая-то женщина. — тихо ответила Жеггларрда.
— Какая? Она была рмаркритка? Простая илуоанка?
— Нет. Кажется — она землянка.
— И ты не запомнила её? Не спросила, как её зовут? Жеггларрда! Тебе нет прощения и оправдания! Я скорблю по поводу твоего поступка!
Принц заломил руки и принялся метаться по кабинету, сбивая по ходу различные предметы, вроде пепельниц-курильниц и прочих цветочных горшков.
— Жеггларрда! Вероломная! Ты понимаешь, несчастная женщина, что ты лишаешь меня трона? А то и жизни?
— Повелитель! — Жеггларрда упала в ноги и зарыдала.
— Я повелеваю тебе немедленно оставить наш двор! Я удаляю тебя! Я отвергаю тебя как женщину!
— Я должна отправиться в Тихое Пристанище? — рыдая спросила Жеггларрда.
— В Башню! Навеки в Башню!
Рыдания Жеггларрды сотрясли стены покоев. Она сорвала с головы шёлковый, расшитый серебряными нитками и драгоценными каменьями колпак и с размаху шваркнула им об пол. У рмаркритов это означало глубокое горе. Принц, картинно заламывая руки и стеная выбежал из кабинета, громко призывая очередную любовницу:
— Эойя! Эойя! Приди в мои объятия!
А в кабинет принца вошли двое, подняли женщину и, подхватив под руки осторожно,
