Наконец я встала и повернулась к нему, чтобы дать отпор, поскольку он не оставил мне выбора. Я сказала, что если Джордж изобличит меня перед сэром Майклом, то я объявлю его сумасшедшим или лжецом, и он не сможет убедить моего супруга, который слепо меня любит. Бросив ему в лицо эти слова, я хотела уйти, но Джордж схватил меня за руку и попытался удержать силой. Помните, вы тогда заметили синяки на моем запястье и не поверили моему рассказу? В тот день я поняла, что вас следует опасаться.
Она умолкла, словно ожидая ответа, но Роберт не проронил ни слова.
– Джордж вел себя так же, как вы, – раздраженно продолжила миледи. – Он поклялся, что если на всей земле остался хоть один человек, способный вывести меня на чистую воду, то он найдет этого человека на краю света, лишь бы с позором изгнать меня из Одли-Корта. И тогда я обезумела. Я вырвала ржавую ось из полусгнивших стоек, и мой первый муж с диким криком полетел в черный зев колодца. Говорят, там очень глубоко, я не знаю. Думаю, он давно высох, потому что я не услышала всплеска, только глухой стук. Я заглянула в колодец, но не увидела ничего, кроме тьмы. Тогда я встала на колени и прислушалась – крик не повторился. Я прождала четверть часа… Господь свидетель, это длилось целую вечность…
– Боже, какой кошмар, – прошептал Роберт.
Он подошел ближе к двери, возле которой стояла Элен Талбойс. Будь здесь еще один выход, он бы с радостью им воспользовался: даже мимолетное прикосновение к этой женщине было ему отвратительно.
– Дайте пройти, – ледяным голосом произнес он.
– Я не побоялась признаться вам по двум причинам, – сказала Элен Талбойс. – Во-первых, вы не посмеете дать ход делу: посадив меня на скамью подсудимых, вы убьете своего любимого дядюшку. Во-вторых, суд не приговорит меня к более страшному наказанию, чем пожизненное заключение в сумасшедшем доме. Я не благодарю вас за милосердие, мистер Роберт Одли, поскольку знаю ему истинную цену.
Она посторонилась, и Роберт вышел из комнаты, не удостоив ее взглядом.
Полчаса спустя он сидел за накрытым столом в одном из лучших отелей Вильбрюмьеза, не в силах ни есть, ни пить. Перед глазами стоял образ друга, предательски убитого в Одли-Корте.
Глава XXXVIII. В обществе призрака
Ни одному больному в горячечном бреду мир не представлялся таким жутким кошмаром, как Роберту Одли, который безучастно рассматривал мелькавшие в окне дилижанса болотистые равнины и унылые тополя между Вильбрюмьезом и Брюсселем. Неужели он действительно возвращается в дом дядюшки без женщины, которая почти два года жила там полновластной хозяйкой? Он чувствовал себя так, словно похитил миледи, причем сделал это тайно и подло, и теперь должен отчитаться перед баронетом о судьбе столь нежно любимой им женщины.
«Что я ему скажу? – думал Роберт. – Страшную, отвратительную правду? Нет, слишком жестоко. Благородное сердце дядюшки не выдержит ужасающего откровения. А не зная всей меры порочности этой несчастной женщины, сэр Майкл может подумать, что я обошелся с ней слишком сурово».
Мистер Одли рассеянным взглядом наблюдал за безрадостным пейзажем из окна потрепанного дилижанса и думал о том, какой большой лист вырван из его жизни теперь, когда темная история Джорджа Талбойса закончилась.
Что делать дальше? Вот уже полгода непогребенное тело убитого друга лежит на дне заброшенного колодца. Хочешь не хочешь, а придется обратиться к коронеру. Начнется расследование, и скрыть преступление миледи станет практически невозможно. Факт, что Джордж Талбойс встретил свою смерть в Одли-Корте, означает, что орудием этой таинственной смерти стала миледи, поскольку известно, что в день своего исчезновения молодой человек последовал за ней в липовую аллею.
– Господи! – воскликнул Роберт, осознав весь ужас своего положения. – Неужели мой друг будет покоиться в злополучном колодце только потому, что я намерен скрыть преступление этой женщины?
Мистер Одли не видел выхода. Он то говорил себе, что умершему другу все равно где лежать: под великолепным мраморным памятником или в темном колодце, то, охваченный внезапным ужасом, думал только о том, чтобы как можно скорее добраться до места и исправить жестокую несправедливость.
В Лондон Роберт прибыл вечером, спустя двое суток после отъезда из Одли-Корта, и поехал прямо в отель «Кларендон» – справиться о дяде. Так и не решив, что рассказывать, а о чем умолчать, он увиливал от встречи с сэром Майклом, ему просто хотелось убедиться, что с дядюшкой все в порядке. Поэтому решил, что лучше всего поговорить с Алисией.
Увы, мистеру Одли не суждено было увидеться в тот вечер с кузиной: в «Кларендоне» ему сообщили, что сэр Майкл с дочерью отбыли утренним почтовым поездом в Париж, а оттуда намереваются поехать в Вену.
У Роберта отлегло от сердца: он получил передышку, а дать отчет о судьбе бывшей леди Одли можно будет потом, когда сэр Майкл вернется в Англию, окрепнув телом и духом.
Дома Роберта ожидали три письма: от сэра Майкла, от Алисии, а третье…
Молодой адвокат узнал этот почерк, хотя видел его только раз в жизни. Он вздохнул, покраснел как рак и взял письмо нежно, словно живое существо, чувствительное к прикосновению. Долго вертел конверт в руках, рассматривая печать, марку и цвет бумаги, затем со смущенной улыбкой положил письмо за пазуху.
«Вот дурак беспросветный! Всю жизнь насмехался над слабостями других людей, а теперь сам попался. Прекрасное кареглазое создание! Зачем я встретил эту девушку? Зачем безжалостная Немезида указала мне путь в этот мрачный дом в Дорсетшире?»
Он вскрыл первые два письма, а третье – лакомый кусочек – оставил на десерт.
Алисия сообщала, что сэр Майкл переносит горе с невероятным терпением и стойкостью, и это спокойствие пугает ее больше, чем бурное проявление отчаяния. Она тайно обратилась к врачу, который лечил семейство Одли в случае серьезных заболеваний, и попросила этого джентльмена нанести сэру Майклу якобы случайный визит. Тот приехал и, пробыв полчаса с баронетом, сказал Алисии, что в настоящее время не видит каких-либо серьезных последствий пережитого потрясения, однако необходимо приложить все усилия, чтобы расшевелить баронета, отвлечь от тягостных дум, любой ценой заставить двигаться, что-то делать.
Алисия вняла совету, немедленно начала действовать и, разыграв прежнего избалованного ребенка, напомнила о давнем обещании сэра Майкла показать ей Германию. Уговорить отца ей удалось с большим трудом. Добившись своего, она настояла на том, чтобы покинуть Англию как можно скорее. В заключение кузина сообщала Роберту, что не вернется в Одли-Корт до тех пор, пока не убедится
