возможно, и всего фестиваля, было то, что Пит Таунсенд ударил Эбби Хоффман гитарой, чтобы увести ее со сцены.
Выступление Джими было запланировано на 11 часов вечера в воскресенье – оно должно был закрывать трехдневный фестиваль. Одним из преимуществ поместья Шокан было то, что Джими находился недалеко от места проведения фестиваля, однако для него все равно организовали полет на вертолете из местного аэропорта. Когда группа прибыла в аэропорт, шел дождь, и все рейсы отменили. Они застряли вместе с несколькими музыкантами, включая Кросби, Стиллса, Нэша и Янга. В конце концов Джерри Стикеллс угнал грузовик, чтобы довезти музыкантов до фестиваля. Позже Нил Янг скажет N.M.E., что сцена в аэропорту запомнилась больше, чем концерт. «Угон пикапа – один из самых ярких моментов в моей жизни», – поведал Янг.
Когда группа прибыла на место, им сказали, что шоу начинается с опозданием на три часа – на самом деле к тому моменту оно опаздывало уже на целых девять часов. Организаторы предложили Джими выступить в полночь, когда публика еще будет оживленной, но Джеффри настоял на том, чтобы Хендрикс закрыл шоу. Джими и группа провели большую часть ночи в коттедже в нескольких сотнях ярдов от сцены, где курили травку и играли на акустических инструментах, ожидая своей очереди. Перед Хендриксом выступала группа Sha Na Na, что вряд ли можно назвать благоприятным началом. Еще до поездки Хендрикс спорил с организаторами фестиваля: он хотел сыграть две песни на акустике, но промоутеры наотрез отказались от этой идеи.
К тому времени, когда Джими представили, было 8:30 утра понедельника. Ночью большая часть зрителей разошлась, и на выступлении собралось всего сорок тысяч человек. Немногочисленная аудитория вряд ли имела значение, поскольку на месте осталась съемочная группа, а дневной свет сделал выступление Джими еще лучше в получившемся фильме «Вудсток», который, как и фильм о поп-фестивале в Монтерее, увидят миллионы людей – больше, чем посетило фестиваль.
Джими вышел на сцену в белом жакете, расшитом бисером, который он купил в бутике своих друзей Колетт и Стеллы, и с красной повязкой на голове. В руках он держал свою белую Strat, но ему не понравилось то, как была настроена гитара, поэтому он потратил несколько минут на ее перенастройку. «Итак, хорошо, сейчас мы хотели бы кое-что прояснить, – сказал он. – Мы устали от The Experience, поэтому мы решили все изменить и назваться The Gypsy, Sun, and Rainbows». Затем он представил группу из пяти человек. Пока Джими говорил, кто-то из зрителей громко крикнул: «Джими, ты что, под кайфом?»
Хендрикс проигнорировал этот комментарий и продолжил. «Хорошо, дайте нам примерно полторы минуты настроиться, у нас было всего около двух репетиций, так что [мы] не будем делать ничего, кроме основных ритмических вещей. В любом случае это первый луч нового восходящего солнца, так что мы могли бы также начать с Земли, которая и есть ритм, верно? Можете это понять? Когда у тебя появляется твоя старушка, твоя женщина, это создает мелодию, верно? У меня есть моя, большое вам спасибо». И, отсчитав такт, Джими начал играть “Message to Love”, первый номер сета из шестнадцати песен, который продлится два часа и станет самым продолжительным шоу в карьере Джими.
Его выступление в Вудстоке было активным, свободным и казалось импровизацией. Перед выходом на сцену он написал лишь приблизительный сет-лист из восьми песен, половину из того, что они играли. Одни элементы шоу были великолепными – вроде “Voodoo Chile”, получившей мастерскую обработку, другие оказались сыроватыми – например, песня, которую Джими представил как “Jammin’ at the House”, инструментальная недоработанная мелодия. «Ни один из наших номеров не получился по-настоящему, – написал позже Митч Митчелл в своей автобиографии. – Они просто превратились в длинные джемы». Однако некоторые из этих «джемов» были ослепительными, как, например, кавер на песню Кертиса Мэйфилда “Gypsy Woman” в исполнении Ларри Ли с нежным соло гитары Джими. Многие в зале были разочарованы тем, что Джими не пел, кроме того, многие песни, вроде оригинальной песни Ларри Ли под названием “Mastermind”, были совершенно незнакомы публике. Не помогало выступлению группы и то, что Джими и по большей части Ларри страдали от серьезных проблем с настройкой. В какой-то момент во время шоу Джими пошутил: «Мы просто будем играть очень тихо и фальшиво».
По ходу выступления все больше зрителей начали расходиться, и Джими счел своим долгом прокомментировать этот поворот событий. «Вы можете уйти, если хотите, – сказал он. – Мы просто джемим, вот и все. Ладно? Уходите или хлопайте». С этими словами Джими начал исполнять “The Star Spangled Banner”. Этот номер был в его сете в течение года и исполнялся по меньшей мере три десятка раз, но тем не менее для сорока тысяч человек, оставшихся на фестивале, – и для тех, кто позже посмотрел фильм «Вудсток», – песня стала главным событием трехдневного концерта. «Когда он начал ее играть, я работала в палатке «плохой трип», – вспоминала медсестра Роз Пейн. – Казалось, все остановилось. Если бы до этого кто-нибудь сыграл “The Star Spangled Banner”, мы бы немедленно его освистали, но после Джими это стало нашим гимном». В еще больший восторг пришел Эл Ароновиц, музыкальный критик The New York Post: «Это был самый волнительный момент Вудстока, и, вероятно, величайший момент шестидесятых. Наконец-то мы по-настоящему услышали, о чем была эта песня, – о том, что ты можешь любить свою страну, но ненавидеть правительство».
Долгое время для Джими эта песня была способом продемонстрировать его новаторское использование фидбэка: в его руках гитара имитировала взрывы ракет и вопли сирен скорой помощи. После исполнения Джими песню уже нельзя было услышать иначе. Благодаря обратной связи и сустейну он взял одну из самых известных мелодий в США и сделал ее собственной. Для Джими это было не манифестом, а музыкальным упражнением. Если у него и было намерение сделать политическое заявление с помощью “The Star Spangled Banner”, он не говорил об этом своим товарищам по группе, друзьям или даже репортерам, которые позже засыпали его вопросами о значении песни. На пресс-конференции три недели спустя он сказал: «Мы все американцы… это было похоже на «Вперед, Америка!»… Мы играем ее с тем настроением, которое сейчас витает в воздухе. Видите, воздух слегка статичен». Если с помощью песни Джими хотел сделать антимилитаристское заявление против войны во Вьетнаме, он никому и никогда об этом не рассказывал. На самом деле ранее в сете Джими посвятил “Izabella” американским солдатам. Впрочем, в конечном счете проармейская позиция Хендрикса и его собственные политические
