счел линию защиты нелепой и спросил:
– Вас обвиняют в серьезном преступлении, но ваше доказательство невиновности заключается в том, что вы не знаете, как наркотик туда попал или кто его туда положил?
– Да, – ответил Джими.
Следующим свидетелем по делу выступила репортер UPI Шэрон Лоуренс. Она засвидетельствовала, что была в гостиничном номере, когда Джими пожаловался на плохое самочувствие, и вспомнила, что кто-то из поклонников передал ему что-то. Прокурор снова выразил недоверие по этому поводу, но Лоуренс рассказала подробнее о мелких деталях, которые заметила. Затем в защиту Джими выступил Чес Чендлер: он очаровал присяжных своим ньюкаслским акцентом и отметил, что в тот день группа была завалена подарками от фанаток. Также он заметил, что, когда он был участником The Animals, «презенты» с наркотиками от поклонников были обычным делом: «Нашим главным правилом было никогда не есть пирожные и сладости, переданные в гримерку». После этих слов дело было передано на рассмотрение присяжных. После совещания, которое заняло самые долгие восемь часов в жизни Джими, они вынесли оправдательный вердикт. По словам Хендрикса, это был «лучший рождественский подарок, который я мог получить». Он прилетел обратно в Нью-Йорк и сразу же обкурился гашишем.
Через два месяца после суда репортеры Rolling Stone спросили Джими о его словах, произнесенных в Торонто, о том, что он перерос свое увлечение травкой. Хендрикс разразился смехом и долго не мог остановиться: «Ну, по крайней мере, остановил его рост». Репортер снова повторил вопрос. «Не знаю, – ответил Джими с громким смехом, – сейчас я слишком… одурманен». Юмористический стиль Хендрикса строился на остротах, но этот пассаж был слишком смешным даже для него. Сохранять невозмутимое выражение лица не вышло, и он покатился со смеху.
Решение суда стало для Джими временной передышкой, однако его беспокоило множество других неотложных вопросов. Строительство студии, которую они с Майклом Джеффри в конце концов назвали Electric Lady Studios, заняло намного больше времени, чем они планировали, а расходы значительно вышли за рамки предусмотренного бюджета: на этот момент они потратили уже 369 тысяч долларов, и для завершения строительства пришлось занять еще 300 тысяч у Warner Bros. Как будто головной боли от финансовых проблем было недостаточно, Эд Чалпин наконец обсудил с Джими и американскими звукозаписывающими компаниями детали контракта PPX – за границей это дело все еще оставалось незавершенным. По условиям соглашения, в Штатах Чалпин получал долю прибыли от трех студийных альбомов Джими, вышедших на тот момент, а также забирал всю прибыль от следующего альбома, который Чалпин договорился выпустить через Capitol Records. Понимая, что следующий альбом пойдет на пользу карманам Чалпина, а не его собственным, в начале декабря Джими решил выпустить не полноценный альбом, а диск с живыми записями с четырех концертов, запланированных на конец года в Fillmore East.
Покончив с этим, Джими приступил к формированию новой группы. Он рассматривал кандидатуры нескольких музыкантов и предложил пригласить в новый коллектив Джека Кэссиди из Jefferson Airplane и Стива Уинвуда из Traffic, сформировав тем самым своеобразную «супергруппу» из топовых музыкантов. Однако эти идеи было сложно претворить в жизнь, и в конце концов от них отказались. Джими также хотел бы играть с Бадди Майлзом, с которым подружился в предыдущем году, и он решил создать трио с Бадди и Билли Коксом. «Он хотел черную группу и черного барабанщика, – вспоминал Бадди. – Он хотел вернуться к истокам, вернуться к тому, что действительно любил, а это были в основном соул, R&B и блюз». Бадди был разносторонне одаренным барабанщиком и к тому же умел петь, а именно этого Джими уже некоторое время хотелось получить от товарища по группе. Джими решил назвать группу Band of Gypsys (англ. «Группа цыган»). Это название родилось из слов Митча Митчелла по поводу типичного бэкстейдж-окружения Джими («Это как будто группа цыган»), но по иронии судьбы Митч не стал частью группы – впервые за три года Джими не использовал барабанщика. На название, возможно, также повлияли истории, которые Джими слышал от своей светлокожей матери, которую в детстве часто принимали за цыганку. Неправильное написание названия (Gypsys вместо Gypsies) было типично для Джими. Конец декабря группа посвятила репетициям – за десять дней сессий они написали несколько новых песен.
Одной из них была “Earth Blues”, в которой бэк-вокалистом выступила Ронни Спектор из The Ronettes. Как-то в декабре того года Спектор зашла в квартиру Джими и застала его в постели с пятью женщинами. «Они бездельничали, ссорились из-за того, кто зажжет ему сигарету или принесет выпить, – вспоминала она. – Выглядело так, будто он был шейхом. Он разлегся на кровати как король». Как только у Джими появилось постоянное место жительства, он обнаружил, что теперь его окружают десятки молодых женщин, несмотря на то что у него были постоянные подружки в лице Девон Уилсон и Кармен Борреро. В его многоквартирном доме был швейцар, который звонил ему, когда подруги появлялись без предупреждения. Джими был богат, талантлив и находчив, поэтому многие девушки хотели построить с ним настоящие отношения, однако чаще всего он привлекал групи – по крайней мере отчасти это была заслуга знаменитого гипсового слепка. Для фанаток он был сексуальным трофеем, точно так же, как и они для него, хотя Джими уже давно сбился со счета своих подружек. «За ним охотилось столько женщин, будто бы он был запретным плодом, – вспоминал Баззи Линхарт. – Однако девушки видели в нем не человека, а объект. В этом не было романтики». Учитывая все потери, через которые ему пришлось пройти в детстве, вполне возможно, что он боялся сблизиться с кем-либо слишком сильно из-за страха быть снова брошенным. Быстрые и почти анонимные сексуальные связи не требовали никаких эмоциональных вложений, а следовательно, и не несли риска получить травму.
Ронни Спектор была заинтересована только в профессиональных отношениях с Джими, хотя он открыто флиртовал с ней, даже когда был окружен толпой других женщин. В студии Ронни обнаружила, что Джими – еще больший перфекционист, чем Фил Спектор, настаивающий на десятках повторных дублей даже после того, как песня была готова. После окончания сессии Ронни подвезла Джими и его свиту из молодых девушек до дома. На следующее утро она открыла свою дверь и обнаружила его, прислонившегося к ее дверному косяку с застенчивой улыбкой на лице. Он был один. Его предлогом для того, чтобы зайти, было то, что он оставил мастер-кассеты в ее машине; Спектор подозревала, что его настоящим намерением было переспать с ней. Будучи в то время замужем, она улыбнулась, поблагодарила Джими за
