Филипп мог стать свободным и независимым. Но подозревал ли доктор Джон, что его брат замешан в заговоре против него? Может быть, именно поэтому доктор Джон был так несговорчив? Но почему Филипп вызвал частного детектива? Этот нюанс беспокоил меня. Затем я увидел всю картину. Доктор, добропорядочный гражданин, работавший в общественных комитетах, настаивал на обращении в полицию, несмотря на угрозу, содержавшуюся в записке. Филипп немного поволновался, но в конце концов уговорил Джона вызвать частного детектива. Позже у доктора возникли подозрения. Возможно, Филип даже признался в этом перед самой смертью. И теперь доктор боялся поручить расследование полиции, опасаясь, что она раскроет причастность его брата к этому делу.
«Есть только один маленький момент», – сказал Ники, казалось, повторяя мои мысли вслух. «Партнёр, получивший записку, вряд ли передал бы её в полицию. Мне интересно узнать, как она попала в ваши руки.»
«То, что у нас есть записка, ничуть не вредит вашей теории», – сказал Джонстон и продолжил пересказывать историю в том виде, в каком он изложил её нам. «Я предполагаю, что преступный партнёр – это Блэки Венути», – закончил он.
Ники кивнул. «Да, я бы сказал, что на это кое‑что указывает. Последний раз Глорию видели в его клубе. Венути мог не опасаться, что след приведёт к нему, ведь всё дело, в некотором смысле, было подстроено. Возможно, её даже держали всё время прямо в клубе.»
«Мы выжмем пот из Венути», – мрачно сказал Джонстон. «Жаль, что мы не можем сделать то же самое с уважаемым партнёром.»
«А почему бы и нет?» – спросил Ники.
«Потому что, как я уже говорил, Филипп Риган вчера умер.»
«Или был убит», – сказал Ники. «Это было бы довольно просто. У человека было больное сердце. Резкий удар в область живота, вероятно, сделал бы это. Если бы там был след, его можно было бы легко объяснить тем, что он упал на что‑то во время сердечного приступа.»
«Что вы имеете в виду, профессор?»
Ники пожал плечами. «Вы видите двух братьев. Доктор Джон хорошо одевается, ходит в ночные клубы, работает в гражданских комитетах, и всё такое прочее. А Филипп болен и слоняется в халате и тапочках, небритый, копошась в саду. Вы сразу предполагаете, что доктор Джон – богач, а Филипп – бедняк.» Он оглядел нашу маленькую компанию, и его взгляд остановился на Экклзе из графства Норфолк, высоком, стройном, худощавом мужчине лет шестидесяти пяти. Обращаясь к нему, он сказал: «Если бы у вас был миллион долларов, что бы вы сделали?»
Экклз улыбнулся. «Я бы ходил на рыбалку почти каждый день.»
Ники одобрительно кивнул. «Именно так. Представляю, как чувствовал себя Филип Риган. У него было много денег, и он мог делать всё, что хотел. Поэтому он баловал себя. Он одевался, как ему хотелось, и не брился, когда не хотел. И он мог позволить себе, чтобы его младший брат бросил медицинскую практику и занимался его здоровьем. А Джон настолько пристрастился к плотским утехам, что ради прекрасной одежды, машин, кучи денег на расходы и светской известности был готов служить старшему брату мужской сиделкой. Не думаю, что Филиппу было бы легко справиться с этой задачей. Во‑первых, он был больным человеком. Полагаю, он иногда своевольничал, угрожая оставить младшего брата без гроша. Так что доктор Джон Риган сыграл в азартную игру – в надежде добиться определённой независимости – и проиграл.»
«Но мы знаем, что деньги у Джона», – настаивал Джонстон. «Он владеет огромным количеством недвижимости в Бостоне. И это всё его. Мы проверили его. Он числится в реестре как владелец недвижимости стоимостью более двух миллионов долларов.»
«Несомненно», – согласился Ники. «Но я готов поспорить, что где‑то в самом доме, возможно, в хорошем надёжном сейфе, у Филипа хранится документ на каждый участок, на который доктор Джон Риган имеет право собственности. Наше законодательство о недвижимости безнадёжно устарело, и по целому ряду веских причин стоит держать свои владения на чужое имя. Доктор Джон был соломенным человеком в сделках Филипа с недвижимостью. И, как вы знаете, мистер Джонстон, главное требование к соломенному человеку – отсутствие у него собственных активов. Если вам не удастся заставить доктора Джона признаться, вы, возможно, никогда не узнаете, что именно произошло, но вы можете сделать довольно хорошее предположение. Джон крупно проигрался за игорными столами Венути и влез в долги. Давил ли на него Венути, требуя оплаты? Венути ли предложил эту схему?» Он пожал плечами. «Это не имеет большого значения. Вексель был подготовлен, и Филипп получил его на следующий день. Поскольку Глория – дочь Джона, а для Филипа всего лишь племянница, Филип не мог обратиться в полицию из‑за возражений брата, но он мог настоять на привлечении частного детектива. Возможно, Филип начал что‑то подозревать. Может быть, он заметил отпечатки пальцев и по собственной инициативе сравнил их с отпечатками брата Джона – их легко можно было найти на мебели в доме. Полагаю, он совершил ошибку, сказав Джону, что знает правду и намерен сообщить в полицию.»
«Но почему не может быть наоборот, Ники?» – требовательно спросил я. «Почему Филипп не мог быть бедняком, виновником? Почему не может быть так, как кажется – что Джон богатый, а Филипп бедный? Почему Джон не мог захотеть пойти в полицию, а Филипп его отговорил? Почему нынешний отказ Джона от сотрудничества с полицией не был результатом того, что он узнал о причастности брата к похищению?»
Забавная улыбка Ники заставила меня остановиться.
«Потому что», – сказал он, – «именно Филипп имел дело с детективом и передал ему записку. Если бы он был преступником, то никогда бы не выпустил записку из рук – по крайней мере, без предварительного стирания отпечатков.»
На мгновение воцарилась тишина. Затем Джонстон озвучил наше общее мнение. «Это звучит правильно и убедительно, профессор, но как мы можем это доказать?»
«С убийством у вас могут возникнуть некоторые трудности», – сказал Ники. «А вот с похищением всё будет просто. Адвокаты Филипа будут знать настоящего владельца недвижимости. В банке найдётся запись о счёте, с которого были сняты пятьдесят тысяч долларов. Доктору Джону придётся объяснить, откуда на записке были отпечатки его пальцев. Венути заговорит, когда поймёт, что вы знаете всю историю и что он может быть замешан в убийстве. С этого момента обычная полицейская рутина должна дать необходимые юридические доказательства.»
Он вопросительно оглянулся, когда мы все засмеялись – даже Джонстон.
