нашли у него доброжелательный прием, между тем как, наоборот, многие из развенчанных последним малоазиатских эмиров появились в лагере Тимура и прожужжали ему уши громкими жалобами на произведенное над ними насилие. Тон дипломатических переговоров, которые последовали по поводу этих вопросов между обоими, почти одинаково могущественными и, во всяком случае, одинаково надменными государями, был более чем ясен; несмотря на это, в поведении Тимура можно было заметить несвойственную ему в других случаях медлительность. Он не скрывал от себя, что здесь ему предстояла самая серьезная борьба в его жизни.

Баязид имел в своем распоряжении силы всей Малой Азии и большей части Балканского полуострова, сербы которого составляли одну из самых превосходных частей османской армии; сам Баязид едва ли уступал Тимуру в смелости и энергии, а этот последний находился на самой крайней западной границе своего огромного царства, посреди порабощенных и притесненных народов, которые легко могли бы превратить в окончательную гибель первое же поражение, нанесенное ему османами. Зато Баязиду недоставало одного качества, особенно драгоценного для полководца и которым Тимур обладал в высшей степени: предусмотрительности, которая допускает все на свете скорее, чем презрение к противнику. Уверенный в своем всегда победоносном, как он полагал, войске, он не счел нужным делать особенные приготовления в Малой Азии для встречи могучего врага и остался спокойно в Европе, чтобы, если возможно, довести еще до конца осаду Константинополя, которой он был занят с некоторого времени[277]. Там застало его известие, что Тимур в начале 803 (1400) г. перешел через Евфрат и взял приступом Сивас. Даже один из сыновей Баязида был будто бы взят в плен при этом и вскоре после того умерщвлен[278], но и без этого он имел достаточно поводов чтобы собрать теперь все силы против опасного соперника.

В то время как полки Баязида набирались в Европе и Азии, Тимур решился, прежде чем двинуться дальше вглубь Малой Азии, обезопасить сначала свой левый фланг, которому легко могли угрожать мамелюки из Сирии; также и Багдад находился еще в руках одного оставленного Ахмедом ибн Увейсом наместника, а на мелких месопотамских князей, как мы уже видели, нельзя было положиться. Для того чтобы держать последних в страхе, он воспользовался пока туркменами Белого Ягненка под предводительством Кара Иелека, который, конечно, был чрезвычайно восстановлен против Баязида и охотно взялся оберегать крепость на Евфрате, Малатию, без труда завоеванную татарами; сам же Тимур поставил себе задачей осенью 803 (1400) г. начать войну с Сирией. Она оказалась легче для него, чем он мог предполагать. Сыну Баркука Фараджу было только 15 лет, и его эмиры только что перессорились до такой степени, что все государство грозило расшататься через это, и Сирия едва не освободилась от египетского господства. Хотя в данную минуту внутреннее согласие было кое-как восстановлено, но между предводителями войск все еще существовали разные смуты и взаимное недоброжелательство; нечего было и думать об общем, руководимом одной сильной волей сопротивлении татарскому нападению. Только одни сирийские эмиры решились выступить навстречу врагу при Халебе, однако и они не приняли сообща твердого намерения рисковать последним; таким образом, Тимур одержал победу; Халеб был страшно разорен, остальные города Северной Сирии заняты без сколько-нибудь значительных затруднений, и уже во второй половине 1400 г. (конец 803 г.) завоеватель стоял перед самым Дамаском, куда, наконец, нашли дорогу и вялые египтяне, в сопровождении своего слишком юного султана. Они могли бы так же хорошо остаться дома: в то время как то там, то здесь происходили стычки, раздоры между эмирами снова взяли верх; многие затеяли план – понятный при данных обстоятельствах – заменить царственного отрока человеком, способным к действию, а когда проведали об этом приближенные Фараджа и он сам, все было кончено. Им удалось в безопасности вернуться в Каир, предоставив сирийцам справляться, как сумеют, с врагом. Оказалось, что дело плохо. Хотя нечего было думать о деятельной обороне и город Дамаск вскоре добровольно сдался, лишь замок продолжал еще некоторое время сопротивляться, однако едва ли даже сам Тимур свирепствовал где-нибудь хуже, чем здесь и потом опять в Северной Сирии. Цель этого ясна: он хотел дать такой убедительный пример мамелюкам и их подданным, чтобы они не отваживались еще как-нибудь мешать его дальнейшему наступлению в Малую Азию.

В самом Дамаске не оказалось недостатка в предлогах религиозного характера для того, чтобы оправдать самое ужасное обращение с жителями. Тимуру, который и здесь разыгрывал роль шиита, возмущенного несовершенствами правоверных, доставляло особенное удовольствие пугать несчастных заступников суннитского духовенства коварными вопросами об отношении между Али и предшествовавшими ему законными халифами; потом, в лицемерном негодовании на порочность жителей Дамаска, – которые были, во всяком случае, не хуже, чем остальные турки или даже персы этого времени – и на безбожие Омейядов, которые почти всегда жительствовали тут же, он велел своим татарам расправляться здесь так же, как между христианами в Грузии и Армении. В конце концов, город был «по ошибке» подожжен и большей частью выгорел; во всяком случае, трудно поверить, чтобы не было умысла при разрушении мечети Омейядов. Древняя почтенная церковь Святого Иоанна, которую арабы только приспособили к своему богослужению, а позже турки тоже пощадили, была все еще одним из первых храмов ислама, несмотря на повреждения, причиненные ранее одним пожаром; теперь она была умышленно разорена и вновь предана пламени, от которого на этот раз пострадала гораздо хуже – позднейшее восстановление могло только отчасти вернуть ей ее прежнюю красоту. Несмотря на заключенные условия капитуляции, жителей города истребляли массами, оставшиеся в живых были ограблены самым бесстыдным образом, и подобным же образом была опустошена вся страна до границы Малой Азии. Такими решительными мерами Тимур, конечно, достиг своей цели: сирийские и египетские эмиры, которые и без того находили подходящим воспользоваться слабостью правительства, лишь увеличившейся вследствие постыдного бегства султана Фараджа, для новых взаимных ссор, конечно, остереглись становиться впредь поперек дороги завоевателю мира, и сам беспомощный государь, который вскоре после того (808 = 1405 г.) должен был уступить на год власть одному из своих братьев, оставался до смерти Тимура совершенно покорным; можно предположить[279] – это, конечно, не вполне доказано, – что он даже беспрекословно подчинился обращенному к нему в 805 (1402) г. требованию чеканить монеты с именем Тимура, чтобы только не вызвать нашествия на самый Египет.

После того как татары восстановили по-своему спокойствие в Сирии, их толпы потянулись обратно через Евфрат, чтобы тоже осилить снова Месопотамию и Багдад. Это не стоило им большого труда, так как Белые

1 ... 87 88 89 90 91 92 93 94 95 ... 228

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен - Август Мюллер бесплатно.

Похожие на История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен - Август Мюллер книги

Мухаммед. Жизненный путь и духовные искания основателя ислама. 571—632 - Мухаммед Эссад Бей - Прочая религиозная литература
Сатанизм для интеллигенции - Кураев Андрей Вячеславович "протодиакон" - Религиоведение
Мусульмане в советском Петрограде – Ленинграде (1917–1991) - Ренат Беккин - Религиоведение
Исламоведение - Э. Кулиев - Религиоведение
На пути к счастью - Умму 'АбдиЛлях - Прочая религиозная литература
Святыни и древности Турции - Евгений Викторович Старшов - Культурология / Религиоведение / Прочая религиозная литература
Иисус против священников. Как возникла церковь и кем были первые христиане - Крейг Эванс - Религиоведение
Ты свободен! Прямо сейчас. Как найти себя - Клаус Штюбен - Религиоведение
Настоящая помощь в трудный час. Помощь тех, кто всегда помогал людям! Энциклопедия самых почитаемых святых - Анна Чуднова - Религиоведение
Греческие церковные историки IV, V и VI вв. - Алексей Петрович Лебедев - История / Религиоведение / Религия: христианство

Оставить комментарий