обозом: слишком опасно держать здесь все время церковь. Если даст Бог погодку, то к воскресенью пошлем конвой и привезем сюда церковь для богослужения: отслужим и опять в Юшитай.
Сегодня 21-го ветер стал стихать, слава Богу.
Вот и Пасха скоро пройдет: все приближаемся ко дню нашего свидания. Ох, когда же это будет? Только знаете? Ей-ей, готов все претерпеть еще, только бы нам победить. Ведь истину о войне мало знают в России: там только ругают нас да оплевывают. А на самом деле победы-то японские, во-первых, слишком дорого им обходились, дороже, чем нам поражения; а, во-вторых, совсем не прославленным превосходством своей армии японцы вырывали бывшую почти каждый бой в наших уже руках победу, а лишь благодаря отчаянной решимости своих генералов, действовавших в таких случаях, как говорится, на «пан или пропал», чего у наших военачальников в решительную минуту не хватало. Посему мы пораженными себя не считаем и дрожим от сердечной боли, читая русские газеты. Я от всей души люблю всех вас, соскучился по вам невыразимо; а все же «побежденным» ехать домой не желаю: я русский и еще не сгнил. Да и все здесь согласны лучше ещё страдать, но только бы победить. И мы пока твердо на это надеемся. Ваши же приходящие сюда русские газеты я швыряю теперь в самый грязный угол фанзы, читаю «Вестник Манчжурской Армии» наш, родной.
22 апреля
Проснулся поутру, прислушиваюсь: как будто тихо.
– «А ведь оглянулся наконец на нас Господь, – слышу голос соседа по кану Н. И. Чайковского: ветер прекратился – отдохнем сегодня».
Встали и не нарадуемся: тишина, солнышко, дыхание весны так ощутительно. Усидеть в это время в грязной фанзе да еще после недельного заключения положительно невозможно.
И вот, как будто по приказу, все выползли на воздух. Я спешу, конечно, в свою рощу, гуляю; не хочется верить, что и теперь все еще продолжается война. Слушаю с величайшим удовольствием карканье грачей, которые сейчас в страшных трудах: тащат куски войлока, шерсти, солому, мелкий хворост. Как же? Надо спешить строить гнездышко: ведь наступает теплая пора-времечко…
Шагах в 300 от рощи на холме у дерева виднеется фигура часового. Иду к нему. Чудный вид открывается с холма на огромное пространство. Верстах в 40 синеет гора, около которой, по донесению шпиона, находится большой отряд хунхузов и японцев. Беспокоит всех нас эта гора. По всей вероятности, отряд наш вот-вот пойдет туда, разведает повернее и, если окажется неприятель, сразится с ним. Вообще чувствуется, что «ломайло» (сражение, бой) опять скоро начнется.
Часовой и подчасок что-то очень упорно разглядывают впереди.
– «Что вы там заметили?», – спрашиваю.
– «Да видите? На горизонте будто всадники показались. Вот мы и рассматриваем, кто такие – наши или он (японец)».
Действительно, далеко-далеко и я рассмотрел группу всадников. Оказался потом наш разъезд.
Вернулся я с прогулки. Завтра суббота Светлой недели, именины государыни императрицы и день св. Георгия – праздник 5-го эскадрона. Посоветовались мы да и послали в Юшитай за церковью: может быть, удастся отслужить св. литургию.
Мы с Михаилом верхами поехали в 5-й эскадрон сговориться с ротм. Серебренниковым о служении. Нужно было проехать почти все расположение отряда. Половина отряда в боевых разъездах; а другая половина отдыхает, справляет праздник.
И чего только не выделывают солдаты! Качаются на качелях в роще, играют в городки, поют песни; а артиллеристы так и звон пасхальный устроили: между 2 деревьями повесили большой котел и 3 маленьких и отзванивают. Выходит довольно мелодично. Не может утерпеть русский человек, чтобы не позвонить.
Вернулись, выбрали место для службы на воздухе, а на случай непогоды я приказал очистить одну старую фанзу.
Мой «крокодил» (так офицеры прозвали мою лошадку) успел уже за неделю так отдохнуть и откормиться, что стал даже припрыгивать: значит, опять готов к продолжительным походам.
Вечером приехал Ксенофонт с церковью, и я готовлюсь служить св. литургию.
23 апреля
Еще ночью поднялся сильный ветер. И наши сборы и надежды служить св. литургию на воздухе рухнули. Пришлось устраивать фанзу. Господь помог нам, и церковь вышла довольно хорошая. Устлали пол циновками, повесили все иконы. И в 9 часов утра богослужение началось.
Вот и мы счастливы: пришлось-таки на пасхальной неделе отслужить св. литургию. В проповеди я просил воинов вспомнить, что св. Георгий Победоносец в своей воинской службе и жизни руководствовался следующим словом Божиим:
«Когда выходишь на войну, оставь злые дела твои».
Это святое правило св. Георгий не только сам исполнял, но и от воинов своих требовал того же, т. е. святости, усердия, честности, верности долгу; почему всегда и был победоносным. Итак, если и мы в воинских трудах наших будем руководствоваться этим правилом св. Георгия, то победим.
Просил я также поусерднее помолиться об августейшей имениннице государыне императрице Александре Феодоровне, да даст ей Господь силы перенести настоящее горе отечества и да сохранит ее жизнь еще долгие годы на радость всем нам верным подданным.
В конце молебна что-то заволновались мои богомольцы. Оказалось, пришло приказание завтра рано утром выступить нашему отряду в боевую рекогносцировку за реку Даляохе к западу до той горы, что видна была с холма, и к югу верст на 40, чтобы разбить большие шайки хунхузов, действующих там под предводительством японцев, и высмотреть, нет ли обхода.
Вот счастье-то, что пришлось отслужить сегодня св. литургию и приобщиться св. Таин! Как раз перед походом. Прямо невыразимо рад.
Наскоро закусил у радушного хозяина и скорей домой собираться. Впрочем, сборы-то мои недолги, так как в седле у меня всегда лежит перемена белья. А вот нужно было сложить кровать, уложить вещи в чемодан и вместе с церковью отправить с Ксенофонтом в г. Юшитай.
С собой я взял по-прежнему только ризы, теплый подрясник вместо постели (он легкий и настолько уже износился, что при случае его и бросить будет не жаль); затем со мной будут неизменная накидка да новая соломенная шляпа, что адъютант купил мне в Харбине. Вот и все сборы.
Простился с Ксенофонтом, благословил его. Всегда мне тяжело с ним прощаться пред походом. Оба почти плачем. Он положительно стал родным. Зато и радости нашей нет конца, когда после похода удается увидеться. Про Михаила я уже и не говорю. Это верный спутник мой и страж во всех походах: с ним мы неразлучны.
24 апреля
Устал за вчерашний день и уснул, как убитый. Рано утром будят денщики. Принесли чай. Скорее нужно пить: уже седлают.
В 7 часов утра генерал и мы все подъехали к выстроившемуся отряду
