прыжок всегда тянет человека вниз. А чтобы зацепиться за вершину, нужно преодолеть ещё одно маленькое препятствие, а для этого нужны крылья. А человек, как известно, летать не умеет…
Защиту Скоморох нарисовал лёгким движением пальца. Посмотришь со стороны и не сразу поймёшь, что он сотворил. Кажется, палец и не двигался вовсе. Сваренная когда-то давно учителем краска и нанесённая на указательный палец этой руки отозвалась лёгким теплом — на другой руке была уже иная краска — так всегда бывает, когда ворожишь. Но Грех всё равно оказался на самую малость быстрее. Сильные демоны такие: вроде стоит на месте и двигаться даже не думает, а затем раз — и совсем близко. Прямо над тобой. Или ты уже в нём. Кощей был в себе уверен, оттого спокойно держал защиту, наполняя огонь разъедающим жаром ворожбы. Демон пытался сломать когтями знак, усевшись на него, как на жердь, пытался пробиться внутрь при помощи клюва, протиснув его в ячейку ворожбеной сети. Он приоткрыл пасть, чтобы задушить смрадным дыханием. Но Скоморох был опытным воином и могучим колдуном, волшба то и дело ярилась огнём, обжигая врага. С Грехом Кощей не раз имел дело, и, даже несмотря на то, что каждый рождённый Грех имел разную форму, обязательно какой-нибудь птицы, суть демона за годы битв Кощей чётко уяснил.
Удерживая правой рукой защиту, а левой рисуя вязь рун, Скоморох то и дело менял пальцы. Не то, чтобы каждый за что-то да отвечал, краска она любая была ворожбеная, просто нужно было чертить правильно, да и спешно. Несмотря на то, что Грех проигрывал в этой схватке и когти его тлели и обращались в пепел, а клюв алел, раскалываясь, демон продолжал давить, пытаясь протиснуться внутрь купола или же сломать ворожбу.
И вот Скоморох крикнул Медведю, и брат, ждавший сигнала, не подкачал — ударил со всей силы. Да, именно так. Сила никогда не жалел свои кулаки. Бывало стёсывал так, что аж до костей. Удар был таким, что Кощей дрогнул телом. Такой получить ему, так голова отлетит к самой Московии. Грех дёрнулся и полетел от огненной сети прочь, и Скоморох тут же снял защиту. Огонь упал к ногам и там замер толстым, смятым покрывалом. Внутри него купались символы ворожбы, в нетерпении подрагивая и плюясь искрами.
Грех сломал не один куст и не одно дерево, и пролетел достаточное расстояние, прежде чем замер в метрах двадцати от них. Под треск стволов и веток, вверх взметнулся снег. Скоморох как и положено проводил нечисть взглядом, но тут же вернулся к дороге. Странный звук заставил его посмотреть вперёд. От ворожбы шёл приятный свет, а Луна Лея наполняла открытую часть леса своим светом. Увиденное Скомороха не порадовало.
— Детки, — буркнул, покривившись, Кощей.
— Я им займусь, — сказал Сила и тут же обернулся в медведя, ринувшись к демону, который пытался подняться на тонкие лапы. Сам Грех не пострадал, только клюв оказался свернутым на бок и чуть более треснувшим. Длинные лапы и огромные крылья мешали ему, он не мог толком развернуться в валежнике и в кустарнике, на которых ещё оставался сухой вьюнок и виноградник.
Кощей вернулся к спешащему к ним по дороге рою серых уродливых существ. Они подпрыгивали на тонких ножках-лапках, тихонько покрякивали, тыкались своими слепыми мордами в друг друга, дёргали дырками, что были вместо пока ещё не вытянувшихся клювов — искали пищу. Словно того пира, которое представляло собой Дальустье им было мало. Они ещё не летали, но стремительно спешили к ним. Это была большая волна мелкой нечисти, которая даже не встреть она колдуна, упыря, ведьмачея или перевёртыша, умрёт вся, кроме троих-четверых. Пожрёт друг друга и в живых останется только сильнейший. Ну, а до взрослой особи, каким является вот этот Грех, доживёт два, а то и один. С рождением и до смерти ими движет один инстинкт — пожирать.
На миг Кощей отвлёкся на Силу, тот торопился к врагу, уже готовый прыгнуть на него, а затем обратился к спешащим деткам: надо уничтожить весь выводок!
Вверх взметнулись руки, будто вот-вот и заскользят по струнам прекрасной арфы. Пальцы запекло теплом, по коже пронеслась знакомая волна тонких, щекочущих иголок. Кощей слегка покривился от той зловонной волны, которую за собой несли мелкие отпрыски Греха. От этой уродливой массы портилось настроение. Это же сколько сволочь вывела?! И зачем столько, когда выживут единицы? Но самое противное всё же было то, что Грех до сих пор носил на себе яйца. То что на первый взгляд почудилось корзинкой из семян, оказалось очередным выводком, что до сих пор спокойно находился на спине и крыльях нечисти. Детки вылуплялись один за другим, с дикой скоростью, то падая ещё в яйце на землю, то прямо на спине у носителя. Первым делом детёныш съедал скорлупу, а затем, ежели был ещё на взрослой особи, отгрызал от неё кусок, поглощал мясо и уже потом спрыгивал вниз.
Гадость! Но такова сущность демонов.
Скоморох накрыл подбежавших существ огненным покрывалось, вверх взметнулись символы. Поменяв направление рук, Кощей перебрал пальцами, отодвинул правую ногу назад, сделал руками волну, будто создавая в воздухе шар, а потом шикнул и крутящиеся над огненным ковром символы обратились кинжалами. Часть демонов сгорело тут же, но за ними бежала остальная часть, и их не волновало то, что творилось впереди. Они спешили по пеплу смешанному с грязью — огонь растопил снег — ещё совсем недавно бывшего их братьями, останки и раненых тут же пожирали. Внизу под короткими дырявыми клювами открывалась пасть, она пока была не сформировавшаяся, но острые зубки уже имелись. Некоторые выпирали. Возможно с взрослением эта пасть срастётся и пожирать Грех будет чем-то другим.
Нависшие над демонятами огненные кинжалы упали вниз, пронзая острой ворожбой тельца и тут же сжигая их. Кощей старался, чтобы каждый клинок угодил в цель. Нельзя, чтобы ворожба прошла даром. Демоны визжали, кричали на разные голоса, подражая разным земным птицам, трепетали, ползли к нему, щёлкали зубами, но обращались в пепел, либо оказывались в пасти своих братьев, которые шли следом за ними и которым ножей не досталось.
Скоморох неустанно двигал руками, порой менял положение тела, внимательно следил за каждым монстром. Волна ворожбы сменялась то с кинжалов на серпы, то с серпов на иглы. То взрывалась искрами, и тогда Кощей бросал в бой новые руны. Серая волна вскоре начала казаться единой не имеющей конца массой, но Кощей не останавливался.
Когда за спиной пискнула Ворона, Скоморох
