скатились только что вылупленные детки.
Четно, положа руку на сердце, Кощей больше всего в брате не любил, когда тот принимал третью форму — форму Зверя. Он делал это с той же скоростью, с какой Кощей рисовал ворожбеные знаки. Вот стоял медведь, и вот уже нечто, в котором смешались человек и животное. Однако на этот раз… Кажется, заржавели навыки и у брата.
Сила отстранил Ворону, глянул на Апанаса, поднялся. Неловко. Из ран пролилась кровь. Ещё сильнее залила длинную, бурую шерсть. Медведь что-то тихонько рыкнул, фыркнул, глянул на нечисть. Кощей посторонился, повернулся к брату боком. И в тот момент началось. С морды сошла шерсть, оставшись вытянутой. Впрочем, в ней вроде как появилось что-то человеческое. Подбородок укрыла густая бурая борода с проседью, она падала вниз, на грудь. Когда-то этому Зверю маленький Бронька, ныне Бронислав Воевода, заплёл несколько косичек. А на длинные усы навязал ниток мелкий сначала Бориска, а потом своих узелков наплёл тогда ещё неумеха Добромир. Всё это так и осталось украшать жуткую морду Зверя. Сходила шерсть и с груди и торса, однако по спине всё так же была густой и бурой. Сходила с передних лап до локтей, открывая бледную в коричневых пятнах кожу и уродливые руки-лапы с не длинными, но острыми коричневыми когтями. На плечи легла длинная шерсть, словно короткая накидка. Задние лапы так и продолжали быть поросшими. Лишь пятки и пальцы оголились, словно кто-то побрил, посмеявшись над Силой. Привычные карие глаза животного теперь казались жуткими буркалами. Радужка одного была чёрной, как мрак, а в центре плескался один красный зрачок, а в зрачке чёрным мраком пульсировала точка, другой глаз был жёлтым, внутри радужки дрожало сразу три красных зрачка. Над этими большими глазами изогнувшись, росли кустистые брови. Маленький сынишка, перед тем, как Сила отпустил его с матерью, завязал там ниточки, несколько резиночек и какую-то щепочку. Неумелая ручка преобразила вид жуткого монстра, на которого Кощей не любил смотреть, но смотрел.
Оборотень выпрямился и стал ещё выше. Он был таким же крупным, как прежде, но прибавил в росте. Дёрнув большой башкой, на которой сейчас рос короткий ёжик густой, но жёсткой шерсти, Зверь издал Рык. Грех отлетел неуклюже назад, застонал. На этот раз так, будто ему самому стало больно. Попытался встать на ноги, но завалился, стряхнув со спины яйца и только что вылупившихся демонят. Сила же, рыкнув, сорвался с места. Кулак, в два с половиной раза больше кощеевого врезался прямо под начавший отрастать клюв монстра, отбрасывая нечисть назад.
Тогда Кощей решил, что и ему надо бы поднапрячься. Сбросив с себя доспехи и убрав щит и меч, Скоморох коротко выдохнул.
— Ну ладно, мать вашу, суки, — хрипло проговорил он, уходя в себя. — Выходи, Мрачный Жданец.
Тёмный дух, с которым когда-то давно Кощей, так сказать, «подписал» договор до сих пор жил где-то в нём. Тёмные духи, обитавшие на берегу реки Смородина, что разделяла всю Светлорусию и текла от северных земель до южных, однажды, входя в тела мрачных колдунов, остаются с ними до настоящей смерти. Впрочем, им не надо вслух приказывать, чтобы они вышли, или же орать во всю глотку, как прописано в некоторых фантастических романах, которые ещё в юности читал Скоморох, достаточно просто подумать о духе и он выползал на свет божий.
Но на этот раз Мрачный Жданец не вышел. Даже не откликнулся ледяным, могильным холодом. Промолчал.
— Ворона! — услышал Кощей за спиной голос упырки. Резко обернулся и успел увидеть взметнувшуюся вверх к сети тёмную фигуру. Некоторое время он пытался понять, а потом, когда фигура зашипела и приземлилась на ноги, став похожей на Апанаса, Кощей нервно выдохнул.
Вскинув руки, Скоморох быстро начертил символы. С духом дело обстояло ещё хуже, чем с ворожбой, но сражаться надо продолжать. И он вновь надел доспехи, на этот раз ни одно место не просыпалось пеплом, и сжал в руке косу, которая впрочем через мгновение разлетелась на искры и пришлось колдовать меч и щит. Глянул на Апанаса, который продолжал шипеть и рычать, показывая свои клыки, Кощей рыкнул, имея в виду и Ворону:
— Оставайтесь здесь!
Ворона, шмыгнув носом, кивнула. Чёрные волосы, испачканные склизкой кровью демонических выродков, шевельнулись и несколько волосинок прилипло к потному лбу и влажным щекам девки. Апанас же зарычать что-то и обернулся в Упыря. Вид при этом имел жуткий и противный. Такой молодой, а уже третья форма? Кощей удивился.
— Ладно, пошли, — сказал Апанаське Кощей и выбросил несколько ворожбеных знаков за пределы защиты. Они вспыхнули едким пламенем, развернулись полотном, сожгли приличное количество демонов. И тогда Кощей дёрнулся прочь из-под купола и за ним Апанас Царевич.
Апанаська полетел к Греху и Силе, который не давал противнику времени оклематься. Несмотря на серьёзные раны, Медведь бил и резал, напирал так, что от Греха летели куски. Кощей продолжил уничтожать мелочь, а вот упырёнок решил помочь Могильщику. И его сила пригодилась. Он решительно начал срезать с тела Медведя мелкую нечисть, что грызла и рвала плоть. Битва продолжалась ещё некоторое время, и Кощей иногда метался от Греха к мелочи, колдовал, пропускал удары, прятался за защиту, чтобы перевести дух, укреплял знак, чтобы тот не порвался. И когда Медведь ударил тварь так, что голова на тонкой шее провернулась два раза, сколдовал сильную ворожбу, что покрывалом устелила путь от защиты до разрушенного Дальустья. А затем Сила вцепился в голову противника обеими лапами, упираясь задними в шею и потянул голову на себя, силясь оторвать и в итоге через некоторое время оторвал. Отбросил в сторону и зарычал так, что даже Кощей оглох.
Затем Сила упал на залитую кровью, некогда бывшую деревянной, а теперь превратившуюся в щепки от битвы и смешавшуюся с грязью и кровью мостовую, и тяжело задышал. Но у Кощея и Апанаса ещё оставались дела. Мелкие демоны не все сгорели под огненным покрывалом. Их осталось мало, но кладка, которая продолжала пополняться, истлела. Кощей крикнул, чтобы Апанас отнёс Могильщика под защиту, и упырёнок метнулся к Силе. Ворона тут же залила грудь Медведя слезами, а Скоморох сколдовал новую ворожбу и накрыл остаток демонят ещё одним полотном огня. Раненых добил уже с Апанасом.
Затем забрался под купол из ворожбеной сети и обессиленный сел в чачу, рядом с братом.
15 глава
В живых не осталось никого. Грех убил всех.
Отдохнув немного и затянув свои раны, они ходили по погромленной территории, искали хотя бы кого-то.
