то что был жаркий летний день, Джими включил отопление на максимум. Впоследствии, вспоминая об этом событии, Этчингем задавалась вопросом, не могло ли болезненное состояние Джими быть связано с ломкой из-за отказа от наркотиков. Она убавила отопление и сделала ему холодный компресс. После этого Джими мирно заснул.
28 августа, на следующий день после визита Этчингем, в отель пришли еще две женщины и обнаружили, что Джими чудесным образом выздоровел. Это были Карен Дэвис, которая познакомилась с Хендриксом еще в Нью-Йорке, и Кирстен Нефер, двадцатичетырехлетняя датская модель, которая в тот день встретилась с ним впервые. Джими был сразу же очарован Кирстен и провел весь день за разговарами с ней. «Он засыпал меня вопросами, словно я была на интервью, – вспоминала Кирстен. – Я говорила, что мне пора, но он повторял: “Не уходи”». За беседой пролетели часы, хотя большую часть их разговора Джими хитростью заставлял Кирстен рассказать о себе побольше. В ответ на ее шутку о том, что на предстоящем шоу в Дании он может навестить ее мать, Джими предложил позвонить ей прямо сейчас. Кирстен набрала номер матери, и Джими проговорил с миссис Нефер целый час. Разговор с Кирстен затянулся до трех часов ночи, в то время как Карен спала на диване. Когда женщины наконец собрались уйти, Джими сказал, что окружающие могут не то подумать, если они покинут его номер в такой час, поэтому девушки остались спать в комнате, примыкавшей к его спальне.
В десять часов утра Кирстен наконец покинула номер Джими, однако всего час спустя Хендрикс появился на пороге ее дома, желая сводить ее на ланч. За обедом он положил руку ей на колено, но на этом флирт закончился. На следующий день он уезжал на шоу на острове Уайт и убедил Кирстен приехать на фестиваль.
В воскресенье Джими прибыл на остров Уайт на вертолете. Его выступление было запланировано на вечер. На фестиваль съехалось 600 тысяч зрителей, что превзошло все ожидания организаторов и сделало это музыкальное событие масштабнее Вудстока. Как обычно бывает на шоу таких размеров, все превратилось в хаос: сотни людей пытались сломать ограждения, оборудование работало со сбоями, и концерт сильно отставал от графика. Хуже, чем организация, были только разошедшиеся в районе паха брюки яркого сценического костюма Джими, который Джермейн Грир позже назвала «психоделическим нарядом клоуна-менестреля». За кулисами мать Ноэля Реддинга помогла Джими зашить штаны.
Столкнувшись с Хендриксом на фестивале, Ричи Хейвенс был шокирован тем, как плохо тот выглядел. Хейвенс знал Джими с первых дней его пребывания в Нью-Йорке, но никогда раньше не видел его в том состоянии мании, в котором он находился в ту ночь. «У меня очень тяжелые времена с адвокатами и менеджерами, – пожаловался Джими. – Они убивают меня. Все обернулось против меня, я не могу ни есть, ни спать». Хейвенс порекомендовал ему нового адвоката и попросил позвонить ему, когда Джими вернется в Лондон, и постараться немного отдохнуть. «Он выглядел так, будто не спал несколько дней», – вспоминал Хейвенс.
Кирстен Нефер удалось пересечься с Джими в отеле, и она поехала с ним в его трейлер на территории фестиваля. Из трейлера были слышны столкновения между полицией и протестующими, требовавшими сделать концерт бесплатным. «Это было ужасно, – сказала Нефер. – Это было совсем не то мирное и прекрасное событие, которое планировали». Ожидая вызова на сцену, Джими разволновался. Он попросил Нефер выйти с ним, чтобы подбадривать его. «Стой так, чтобы я мог тебя видеть, потому что я буду там для тебя».
Джими вызвали выступать, когда было уже два часа ночи. Перед сценой за стеной из усилителей ведущий спросил, как Джими хочет, чтобы его представили. «Назови [меня] грустным диким ангелом», – ответил Джими. «Как?» – переспросил диктор. «Я грустный дикий ангел», – крикнул Джими. Ведущий представил его как «парня с гитарой». По правде говоря, не было необходимости представлять Хендрикса британской публике. Это была та аудитория, что сделала Джими звездой. В качестве знака уважения своим преданным британским фанатам Джими начал шоу, сыграв несколько тактов гимна «Боже, храни королеву».
Однако шоу стало настоящим разочарованием. Если первые концерты Джими в Британии – выступления перед избранной аудиторией музыкантов в таких клубах, как Scotch of St. James и Bag O’ Nails, – казались благословением, в этот вечер шоу обернулось проклятием: гитара постоянно выходила из строя, звуковая система прямо в разгар выступления перехватывала переговоры охраны по рациям, и даже штаны Джими разошлись по швам. Джими показалось, что он снова их порвал, и он провел целую минуту за усилителем, осматривая брюки. Из-за того что он так пристально рассматривал свой пах, в глазах аудитории он выглядел смешно.
Несмотря на эти проблемы, в шоу были и яркие музыкальные моменты. Особенно хорошо отыграны и восприняты поклонниками были “All Along the Watchtower” и “Red House”, а ужасные помехи от раций во время тридцатиминутного исполнения “Machine Gun” звучали вполне органично. Хотя толпа шумно приветствовала старые хиты вроде “Hey Joe” и “Voodoo Chile”, стойкие британские фанаты также оценили и новые песни, такие как “Hey Baby” и “Freedom”. Несмотря на это, строчка «моя душа устала и болит», которую Джими вставил в “Midnight Lightning”, казалась ярким описанием его внутреннего состояния.
Во время исполнения последней песни, “In from the Storm”, протестующие кинули файеры в деревянный навес над сценой. Крыша находилась примерно в тридцати футах над головой Джими, и ему не угрожала никакая опасность, но в то время об этом никто не думал. Охранники выбежали на сцену, чтобы остановить распространение пламени. «В конце выступление просто развалилось», – рассказывала Кирстен Нефер. В довершение ко всему кто-то из фанатов пустил слух о том, что Джими сам устроил пожар, чтобы избежать выступления на бис. Джими стал знаменитым именно в Великобритании, и отчасти причиной раннего внимания прессы к его персоне был знаменитый трюк с поджогом гитары. Выступление на острове Уайт стало его последним официальным концертом на британской земле. Спустя несколько часов после того, как он покинул площадку, крыша фестивальной сцены все еще тлела – это было маленьким напоминанием о его стремительном взлете и зажигательной карьере.
Глава 26
История жизни
Стокгольм, Швеция
август 1970 – сентябрь 1970
«Моргнуть не успеешь – и жизнь пролетит».
Строка из последней песни Джими Хендрикса
Менее чем через шестнадцать часов после концерта на острове Уайт Джими Хендрикс уже был на сцене в Стокгольме. Он опоздал на час, а играл еще