«Он очень полюбил жизнь на острове. Кажется, на нем он был действительно счастлив», – вспоминала одна из участниц съемок Мелинда Мерривезер, быстро подружившаяся с Джими. Тот признался ей, что хочет уйти на пенсию, переехать на остров и выращивать виноград на склоне вулкана.
Джими был рад открывшейся возможности поговорить о религии и мистике в обстановке, которую он назвал «космической фабрикой сладостей». «Для Джими это было духовное очищение», – заметил Чак Вейн. Многие участники съемок называли Вейна волшебником из-за его способности говорить на миллионы самых разных тем. Вейн подарил Джими несколько книг, в том числе «Тибетскую книгу мертвых» и «Тайные места льва: инопланетное влияние на судьбу Земли». Последняя рассказывала о том, что пришельцы из космоса на протяжении столетий вмешивались в человеческую культуру – Джими верил в эту теорию. Кроме того, с собой Хендрикс взял Книгу Урантии, альтернативную Библию для сторонников НЛО, в которой рассказы об Иисусе смешались с историями об инопланетных контактах. Эту книгу Джими носил с собой повсюду – наравне с песенником Боба Дилана – и постоянно рассказывал друзьям о том, что было написано на ее страницах.
Для Джими поездка на Гавайи стала очищением не только духовным, но и физическим. На острове было изобилие ЛСД, сильнодействующей гавайской травки и кокаина, но отсутствовал героин. Так Джими избавился от героиновой зависимости и пристрастился к нюхательным наркотикам. За четыре года, что он был звездой, из праздного увеселения наркотики превратились в ежедневный костыль, необходимый для того, чтобы выдерживать колоссальную нагрузку гастрольных туров. Когда один из актеров предложил вызвать самолетом Девон Уилсон, чтобы та привезла наркотики посильнее, Джими выступил против. «Девон точно привезла бы героин», – заметил Чак Вейн. Джими открыто говорил с Мелиндой о своих созависимых отношениях с Девон и о попытках выпутаться из них. «Девон знала, как удержать его рядом с помощью трипов, – рассказывала Мелинда. – Она была похожа на паука, вьющегося вокруг своей добычи».
Девон так и не прилетела на остров, и постепенно первоначальный восторг Джими от пребывания на Гавайях стали омрачать резкие перепады настроения: он мог восторженно говорить о том, как сильно любит Мауи, а в следующую минуту впасть в глубокое уныние. Будучи суперзвездой, он зарабатывал миллионы, но тратил также миллионы, поэтому в конце концов обнаружил, что у него нет большого состояния, которым можно было бы похвастаться и пощеголять перед другими. Финансовое положение – лишь одна из проблем, на которые он жаловался во время поездки. Судебное разбирательство по иску Эда Чалпина в некоторой степени урегулировали, но надвигался иск об установлении отцовства, поданный Дианой Карпентер. К началу 1970 года ее адвокаты сделали несколько запросов на взятие образца крови, но Джими от них отмахивался. Он никогда публично не говорил о том, считал ли Тамику Карпентер своей дочерью, но в неизданной песне под названием “Red Velvet Room” он спел о своем ребенке по имени Тами. Хотя Джими упорно уверял публику в том, что у него нет детей, текст песни проливал свет на его привязанность к дочери. Возможно, как и многие жившие в эпоху «свободной любви», он не был готов к ответственности отцовства: для человека с таким тяжелым детством воспитание собственных детей было слишком большим эмоциональным шагом. Кроме того, вполне возможно, что публичное обсуждение внебрачных детей вызывало болезненные воспоминания в памяти мужчины, выросшего в семье, в которой отцовство всегда было острой проблемой и у которого органы опеки забрали двух братьев и двух сестер. Короткая реплика «Как там Тами?» в “Red Velvet Room” была единственным признанием, которое Джими когда-либо сделал о своей дочери. Он не предпринял никаких шагов, чтобы как-то поддержать Тамику или просто встретиться с ней.
Преследуемый призраками прошлого и все еще обеспокоенный предсказанием марокканской гадалки, Джими заговорил с окружающими об уходе из жизни. Это случилось в одну из ночей, когда он должен был сниматься в сцене для фильма и, как и следовало ожидать, был пьян. «Почему бы нам троим просто не покончить с собой?» – предложил Джими режиссеру Чаку Вейну и актрисе Пэт Хартли. Вейн не воспринял предложение всерьез, и через десять минут настроение Джими переменилось. Несколько дней спустя он шокировал Мелинду Мерривезер, объявив, что скоро «покинет свое тело». «Меня больше не будет», – сказал он ей. Когда она решила уточнить, что он имеет в виду, Джими замолчал. В другой день Вейн спросил Хендрикса, скоро ли он снова будет выступать в Сиэтле. Джими ответил: «В следующий раз я поеду в Сиэтл в сосновом ящике».
Когда Джими играл на гитаре, отчаяния в нем не было видно. На третий день своего пребывания на Гавайях он пошел в ночной клуб Maui Belle в Лахайне, где выступал джазовый пианист. Джими спросили, не хочет ли он присоединиться, и он согласился. В течение двух часов вместе с пианистом он играл джазовую классику перед горсткой изумленных посетителей.
Настоящий концерт состоялся на следующий день – Джими Хендрикс, Билли Кокс и Митч Митчелл отыграли для создателей фильма шоу, названное «Эксперимент с вибрационным цветом и звуком Радужного моста». Посреди поля на склоне потухшего кратера Вейн соорудил крошечную сцену. В качестве раздевалки использовали вигвам, а звуковую систему приводили в действие портативные генераторы. Бесплатный концерт разрекламировали плакатами на главной улице Лахайны, и на него собралось восемьсот рыбаков, серферов и других жителей Гавайев. Вейн рассадил зрителей по секциям в зависимости от их астрологических знаков. Прежде чем Джими вышел на сцену, толпа во главе с группой кришнаитов несколько минут распевала «Ом».
Джими начал в хорошем настроении, но его обеспокоила спокойная реакция аудитории. Он отыграл первый сет из десяти песен, а затем сорок пять минут просидел в вигваме, куря травку и распивая пиво, прежде чем снова выйти на сцену. Второй сет прошел более энергично, и Джими снова играл как человек, влюбленный в свою гитару. Худшим моментом дня было, когда съевшая ЛСД собака выбежала на сцену и укусила Джими за ногу. К счастью, укус был несильным и едва его поранил.
Два дня спустя группа вылетела в Гонолулу, чтобы отыграть последний концерт своего тура по Соединенным Штатам. В тот вечер Джими казался рассеянным, на материке ему как будто было не так легко, как на острове Мауи. Критик из Honolulu Advertiser назвал его «бабочкой-безумцем» из-за яркого велюрового костюма с оранжевыми, ярко-розовыми, изумрудно-зелеными и алыми пятнами. На следующий день после шоу Митч и Билли Кокс улетели домой, а Джими вернулся на Мауи.
Следующие две недели стали для него отпуском. Это
