скоро умрет. В конце концов пришлось снова вызвать врача, который сделал Билли укол успокоительного. На следующий день его посадили на самолет в Штаты, и дома музыкант пришел в себя.
Уже 13 сентября в Роттердаме должен был пройти еще один концерт, и требовалось срочно найти басиста на замену. В какой-то момент Джими даже рассматривал Ноэля Реддинга, но в конце концов решил просто отменить оставшуюся часть тура. В четверг 10 сентября он посетил вечеринку Майка Несмита, покинувшего The Monkees и собиравшего новую группу. Джими поделился с Несмитом своими планами перейти в жанр R&B, и Несмит попытался его отговорить. В сентябре Хендрикс был полон идей о будущем. Большинство людей из его окружения чувствовали, что он хочет изменить свою карьеру, но он не знал наверняка, какое именно направление она должна принять.
На следующий день Джими дал большое интервью Киту Олтэму, в ходе которого сделал несколько противоречивых намеков. Олтэм был одним из первых ценителей музыки Джими, и сейчас кажется справедливым, что последнее интервью музыканта было именно с его давним фанатом. Целый час они говорили, переходя от темы к теме. Когда Джими спросили, хочет ли он войти в историю за свои авторские песни, тот ответил: «Когда я не смогу выходить на сцену, то просто хочу расслабиться и преимущественно писать песни». На вопрос, что бы он изменил в мире, Джими ответил: «Цвет улиц». Когда его спросили, был ли он «писателем-психоделиком», музыкант ответил: «Я думаю, во мне есть что-то большее. Я пытаюсь глубже проникнуть в другие темы, знаете, например, в то, что реальность – это не что иное, как образ мышления каждого человека». Голос Джими звучал оптимистично, но многие из его ответов были бессвязными. Параллельно интервью он пил вино и смотрел комедию по телевизору.
Одной из немногих определенных вещей, сказанных Джими в тот вечер, было то, что в его следующий альбом войдут песни “Valleys of Neptune”, “Between Here and Horizon” и “Room Full of Mirrors”. Говоря о последней песне, он объяснил: «Это такое психическое расстройство, в котором может находиться человек. И о том, как битое стекло раньше было у меня в голове и так далее». Олтэм закончил интервью вопросом, хватит ли у Джими денег на всю оставшуюся жизнь. «Не на то, как я хотел бы жить, – ответил Хендрикс, – потому что я хочу вставать утром и просто перекатываться из своей постели в крытый бассейн, а затем плыть к столу для завтрака, выныривать подышать свежим воздухом и, может быть, пить апельсиновый сок или что-то вроде этого. Затем снова плюхаться со стула в бассейн, плыть в ванную, чтобы побриться, и дальше заниматься рутиной». «Вы хотите жить просто комфортно или роскошно?» – спросил Олтэм. «Какая же это роскошь? – возразил Джими. – Я представлял себе обычную палатку над каким-нибудь горным потоком!»
В субботу 12 сентября Джими снова провел время с Кирстен, но девушку расстроил подслушанный телефонный разговор Джими с Девон Уилсон. Девон узнала из газет о романе Джими с датской моделью и объявила, что прилетит в Лондон, чтобы повидаться с ним. «Девон, отвали от меня, ради всего святого!» – крикнул Джими и повесил трубку.
На следующий день он кричал уже на Кирстен. Она снималась в одном фильме с Джорджем Лэзенби, сыгравшим Джеймса Бонда, и Джими был уверен, что у них интрижка. Он требовал, чтобы девушка бросила съемки. Когда Кирстен отказалась, музыкант запротестовал. «Он тряс меня так сильно, что я вся была в синяках», – рассказывала Кирстен. Разозлившись из-за его ревности (учитывая, что она и сама подозревала Джими в неверности), Кирстен ушла. Она пыталась дозвониться позже тем же вечером, но Джими уже не было дома. В течение следующих дней Кирстен оставила ему несколько сообщений и искала его в отеле, но больше ни разу его не видела.
Кирстен Нефер была не единственной, кто отчаянно искал встречи с Джими на той неделе. Майкл Джеффри ненадолго приехал в Лондон и тоже не смог найти своего клиента. Незадолго до этого Хендрикс связался с Чесом Чендлером и сообщил своему бывшему менеджеру, что хочет уволить Джеффри и вернуться к Чесу. Джими также искал его адвокат – они должны были попытаться урегулировать иск Эда Чалпина, но Джими так и не пришел. Адвокаты Дианы Карпентер тоже разыскивали Джими, чтобы заставить его сдать анализ крови в рамках ее иска об установлении отцовства над дочерью Тамикой, – и тоже не смогли его обнаружить.
Если для тех, кто искал его по юридическим или профессиональным причинам, Джими был неуловимым призраком, важные для него женщины находили его с легкостью. Кэти Этчингем столкнулась с Джими на Кенсингтонском рынке. «Он подошел ко мне сзади и схватил меня», – вспоминала она. Джими ходил по магазинам за антиквариатом, и с ним была блондинка, которую он не представил. Он сказал Кэти разыскать его в отеле Cumberland. Отношения с Кэти были самым долгим и, возможно, самым интимным романом в его жизни. Когда они прощались, она поцеловала его в щеку.
На той же неделе на входе в Speakeasy с Джими столкнулась Линда Кит, и они несколько минут поболтали в фойе. Разговор вышел неловким: их отношения в Нью-Йорке в далеком 1966 году положили конец ее роману с Китом Ричардсом, но уже четыре года спустя она могла похвастаться обручальным кольцом и новым женихом. Хотя встреча Хендрикса и Линды казалась случайной, на самом деле Джими специально искал ее. Пусть они не остались близкими друзьями с бурных времен Нью-Йорка, в последнее время он часто вспоминал о Линде. На своем концерте на острове Уайт он изменил строчку в “Red House” на «потому что моя Линда здесь больше не живет», а двумя месяцами ранее записал студийный трек под названием “Send my love to Linda”. По сути, песня стала одой девушке. В баре Джими вручил Линде футляр для гитары и сказал: «Это тебе». Внутри был новый Stratocaster, его плата за инструмент, который она приобрела еще тогда, когда он был обычным музыкантом на подмене по имени Джимми Джеймс и не имел собственной гитары. Джими никогда по-настоящему не благодарил Линду за все то, что она сделала для его карьеры, но гитара казалась хотя бы небольшим признанием их прошлого. «Ты мне ничего не должен», – сказала Линда, пытаясь вернуть подарок. Она говорила, что попросту не сможет перевезти гитару на крошечной спортивной машине ее жениха. И все же Джими настаивал. «Я у тебя в долгу», – сказал он. Он оставил Линде футляр