их о своём возвращении и пригласил в Угрюмиху к вечеру для передачи их доли от похода и обсуждения идеи объединения.
Ответы пришли почти мгновенно — все трое обещали прибыть.
— Вот и чудесно, — я обернулся к Зарецким, которые стояли неподалёку, с интересом осматривая деревню. — Александр, пойдём, покажу вам дом. А потом решим, где разместить лабораторию.
Зарецкий-младший следовал за мной с нескрываемым любопытством. Его родители держались чуть позади, настороженно оглядываясь по сторонам.
— Не то, что я представлял, — негромко произнёс парень, когда мы проходили мимо недавно отстроенных домов. — Я ожидал увидеть глухую деревушку с покосившимися избами, а здесь… Всё так… аккуратно.
— Это результат наших усилий, — пояснил я. — Когда я прибыл сюда, обстановка была именно такой, как ты описал. Но люди здесь трудолюбивые, и правильное руководство творит чудеса.
Мы подошли к добротному дому недалеко от центра деревни. Когда-то здесь стояла покосившаяся изба, но артель строителей привела постройку в порядок.
— Вот, — я указал на строение, — ваше новое жилище. Не дворец, конечно, но тепло, сухо и просторно. А для лаборатории… — я оглянулся по сторонам, — думаю, сделаем просторную пристройку, как и было у вас в Муроме.
Александр довольно кивнул:
— Только нужно будет обустроить внутреннее пространство. Отдельные комнаты для разных типов работ, вентиляция, освещение…
— Всё, что нужно, сделаем, — заверил я. — Сегодня размещайтесь, отдыхайте с дороги. А завтра я выделю вам помощников для возведения и обустройства лаборатории.
Семья Зарецких занялась перемещением своих пожитков в новый дом.
— Пока пристройки нет, поставим оборудование здесь, — заметил молодой алхимик. — Хочу поскорее начать работу. К завтрашнему дню подготовим всё для первой пробы, — пообещал Александр, устанавливая на стол медный аппарат с множеством трубок и колб.
Я с удовлетворением наблюдал за их слаженной работой. Появление в деревне настоящего алхимика открывало новые возможности — от производства лечебных и усиливающих зелий до синтеза Эссенции.
К вечеру того же дня, когда последние лучи солнца окрасили небо над Угрюмихой в оранжево-алый цвет, у ворот показались гости из окрестных деревень. Я наблюдал за их приближением с крыльца дома воеводы, пытаясь оценить настроение гостей. Все три старосты — как я и ожидал — пришли в сопровождении лишь пары охотников, что было добрым знаком. Значит, доверяют.
Их проводили к моему дому, где уже был накрыт стол — не роскошный, но достаточно внушительный, чтобы подчеркнуть серьёзность встречи. На столе стояли свежий хлеб, запечённая дичь, овощи, кувшины с морсом, а также неизменный графин с настойкой бабки Агафьи.
— Добро пожаловать, — я вышел навстречу старостам.
— Здравствуй, боярин, — Прокоп, мужчина лет сорока пяти с проницательным взглядом, первым пожал мою руку. За ним последовала Марфа, высокая женщина с суровым лицом, а затем и Тихон — сухой сморщенный старик с окладистой седой бородой.
— Прошу к столу, — пригласил я гостей внутрь дома. — Разговор предстоит долгий, лучше вести его с комфортом. Прежде чем мы начнём обсуждение главного вопроса, — сказал я, когда все устроились, — хочу выполнить данные обещания.
Я кивнул Захару, и он внёс три холщовых мешка, а следом Борис принёс объёмный деревянный ящик. Открыв его, я извлёк девять револьверов, созданных моим Талантом.
— Как и обещал перед походом, каждой деревне по три револьвера, — я поочерёдно передал оружие старостам.
Лица гостей озарились одновременно удивлением и удовлетворением. Оружие такого качества было редкостью даже для городов, не говоря уже о деревнях.
— И ещё кое-что, — я кивнул Захару, который приблизился с кожаным кошелем и отчётом Степана. — Ваша доля от продажи трофеев. Как мы и договаривались — пятьдесят процентов сейчас, остальное — после принятия решения об объединении.
Захар по моему указанию отсчитал и выдал старостам их доли: 841 рубль — Тихону для Овечкино, 736 рублей — Марфе для Анфимовки и 1051 рубль — Прокопу для Дербышей.
Тихон бережно принял кошель, подслеповато щурясь и проверяя содержимое с таким видом, будто ожидал обмана. Убедившись в честности расчётов, он заметно расслабился и даже позволил себе полуулыбку.
— Справедливая доля, — сухо кивнул он. — Благодарю, боярин.
Прокоп и Марфа тоже проверили свои выплаты, но без такой демонстративной подозрительности.
Когда формальности были закончены, я перешёл к главному вопросу:
— Итак, уважаемые, прошла неделя с нашего последнего разговора. Вы обещали обсудить возможность объединения со своими жителями. Каково же их решение?
Прокоп выпрямился и заговорил первым:
— Жители Дербышей согласны, боярин. После капища многое изменилось — люди увидели, что большие силы могут дать большие результаты. Да и трофеи, которые мы добыли, сыграли свою роль, — он усмехнулся. — От имени своих людей выражаю согласие на объединение.
Марфа кивнула:
— Анфимовка тоже согласна. После нашего разговора я собрала всех на площади, мы долго обсуждали, спорили… Но в конце концов перевесила мысль о безопасности. Нам надоело бояться за детей каждую ночь. Объединённая дружина и общий частокол — это то, что нужно нашим людям.
Я перевёл взгляд на Тихона, который задумчиво поглаживал бороду.
— Овечкино… колеблется, — наконец произнёс он. — Люди у нас консервативные, привыкли к своему укладу. Но, — он выразительно посмотрел на кошель с деньгами и револьверы, — когда я вернусь с этим и покажу выгоду объединения, уверен, что смогу их убедить. Лично я уже вижу преимущества вашего предложения, боярин.
Ещё б ты не видел, шельма дряхлая.
Я кивнул, довольный таким ответом.
— В таком случае, предлагаю не терять время, — я достал из шкафа три идентичных документа. — Для тех деревень, что уже приняли решение, можем подписать официальные договоры прямо сейчас. Для Овечкино договор будет ждать своего часа.
Я развернул первый документ. Выверенный текст, с учётом всех тонкостей, был составлен моим юристом Стремянниковым и выслан мне на магофон. Мне оставалось только перенести его на бумагу. Договор описывал порядок объединения, статус каждой деревни в новой структуре, права и обязанности жителей, а также роль старост в системе управления.
— В документе зафиксированы все условия, о которых мы говорили, — объяснил я. — Особенно хочу подчеркнуть статус старост. Вы сохраняете свои полномочия относительно ваших людей и получаете место в Совете острога с правом голоса по всем ключевым вопросам.
Прокоп и Марфа внимательно изучили документы, задали несколько уточняющих вопросов и, наконец, поставили свои подписи. Я скрепил договоры своей печатью воеводы.
—
