— подала голос девушка, отрываясь от своего блокнота. — После нашествия Бездушных многие деревни были уничтожены, люди скитаются без крова. Предложите им защиту Угрюмихи и новые дома — они приведут целые семьи.
— Да-да, — загорелся Игнатий. — И ещё можно распространить весть о земельных наделах. Бесплатная земля для тех, кто согласится поселиться здесь. Это привлечёт молодые семьи, которые хотят начать самостоятельную жизнь.
— И не забывайте о торговцах, — сказал Захар. — Если мы объявим, что создаём новый крупный острог, многие захотят закрепиться здесь с самого начала. Торговые места по льготным условиям — и люди потянутся.
— Хорошие предложения, — кивнул я, довольный потоком идей. — Нам нужно будет разработать систему льгот и поощрений для первых поселенцев. Чем привлекательнее будут условия, тем больше людей захотят стать частью нашего острога.
Обсуждение продолжалось больше часа. Мы рассмотрели варианты расположения сторожевых башен, систему водоотвода для расширенной территории, организацию склада боеприпасов и многое другое. Наконец, когда основные вопросы были решены, я почувствовал удовлетворение от проделанной работы.
— Думаю, на этом закончим, — сказал я, складывая карты. — Каждый знает свои задачи. Через неделю…
Стук в дверь прервал мою речь. Захар поспешил открыть, и через мгновение вернулся с растерянным выражением лица.
— Барин, там… машина какая-то приехала. Встала за околицей.
Глава 5
Автомобиль в этих краях был настоящей диковинкой. Техника стоимостью в небольшую деревню редко забиралась в такую глушь без веской причины. Я быстро прикинул возможные варианты — от очередной каверзы князя Веретинского до прибытия неизвестных гостей с неясными намерениями.
— Пойдём посмотрим, — решительно произнёс я, направляясь к выходу.
Игнатий, Борис, Василиса и Полина последовали за мной. Захар, семеня рядом, пытался подробнее описать увиденное.
— Не из дорогих машина-то, барин, — тараторил он, дёргая свою жиденькую бородёнку. — Простенькая, кабы не сказать потрёпанная. И люди… один вроде как невзрачный, а другой… такой огромный, что в дверь еле пролезет!
Мы быстро пересекли деревенскую площадь, привлекая внимание немногочисленных жителей, которые, заметив нашу целеустремлённую процессию, бросали свои дела и присоединялись к нам, соблюдая почтительное расстояние.
За деревянными воротами действительно стоял автомобиль — старый, видавший виды «Волгарь», когда-то чудо автомобильной техники, а сейчас — рабочая лошадка. Однако куда больше моё внимание привлекли две фигуры, стоявшие рядом. Одна из них… я невольно замедлил шаг, оценивая габариты высокого мужчины.
Это был настоящий исполин — под два метра ростом, с плечами, которые, казалось, могли с лёгкостью выдержать вес целого дома. Его густая русая борода аккуратно обрамляла массивное лицо с удивительно мягкими чертами и добрыми голубыми глазами. Одет он был в чёрное облачение священника, что сразу навело меня на мысль о причине появления этого человека в деревне.
Похоже, епископ Троице-Сергиевой лавры оперативно одобрил моё прошение.
Стоящий рядом с великаном второй человек, сухощавый мужчина средних лет в чёрном одеянии, выглядел как тщедушный подросток.
— Приветствую вас в Угрюмихе, — я подошёл первым, слегка склонив голову в знак уважения к духовному сану. — Боярин Прохор Платонов, воевода.
— Благослови вас Господь, — голос великана оказался неожиданно мягким и мелодичным, совершенно не соответствующим его богатырскому облику. — Я иерей Макарий, прислан к вам епископом Феофаном из Троице-Сергиевой лавры по вашему прошению. А это, — он указал на своего спутника, — брат Антоний, помощник, которому поручено помочь мне обустроиться и доложить епископу о здешних условиях.
— Рад, что наше прошение было услышано так быстро, — я искренне удивился оперативности церковного ведомства. — Признаться, не ожидал.
— Епископ Феофан очень внимательно отнёсся к просьбе воеводы, очистившего Мещёрское капище от бесовских отродий, — с лёгкой улыбкой ответил отец Макарий, поглаживая свою бороду огромной ладонью. — Весть о вашем подвиге дошла и до нас.
Скорее уж к просьбе князя Оболенского.
— Отрадно слышать, — кивнул я. — Позвольте показать вам деревню и место, где вы сможете обосноваться.
Пока мы шли по главной улице, я украдкой изучал нашего нового священника. Несмотря на внушительные размеры, он шагал с удивительной грацией, словно большой медведь, привыкший контролировать каждое своё движение. В его манере держаться чувствовалась внутренняя сила и уверенность человека, твёрдо знающего своё предназначение.
— У нас есть пустующий дом в хорошем состоянии, — я указал на добротную избу у восточного края деревни. — А здесь, — мы подошли к небольшому пустырю возле центральной площади, — можно будет возвести часовню. Пока нет возможности построить полноценную церковь, но это место пригодно для начала.
Отец Макарий внимательно осмотрел пространство, прошёлся по периметру, словно примеряясь, и удовлетворённо кивнул.
— Хорошее место. Светлое. Дух здесь чистый, — произнёс он, глядя куда-то вдаль. — А земли вокруг… достаточно для небольшой пасеки?
— Пасеки? — переспросил я, не ожидав такого вопроса.
— Пчёлы — Божьи создания, трудолюбивые и мудрые, — с неожиданной нежностью произнёс великан, доставая из кармана крошечную баночку. — Вот, отведайте и оставьте себя. Мёд с моей собственной пасеки.
Я принял удивительно маленькую в его огромных пальцах ёмкость и из вежливости попробовал содержимое. Мёд оказался необыкновенно ароматным, с нотками липы и каких-то неведомых мне трав.
— Впечатляет, — признал я, пряча баночку в карман. — Не ожидал увидеть в вас пчеловода. Хотя, глядя на ваши… габариты, я бы предположил скорее воинское прошлое.
— В здоровом теле — здоровый дух, — спокойно улыбнулся священник. — Господь даровал нам тела как храмы души, и негоже позволять храму приходить в упадок. Хотя чрезмерное внимание к плоти тоже неправильно.
— Мудрые слова, — я внимательно смотрел в глаза собеседнику, пытаясь определить, что за человек передо мной. — У нас в деревне регулярные тренировки для дружины. Будете желать — присоединяйтесь.
— С удовольствием, — кивнул Макарий, и на мгновение мне показалось, что в его глазах блеснул азартный огонёк. — Тело должно быть готово и к труду, и к обороне, особенно в этих местах.
— Сколько жмёте от груди? — с усмешкой спросил я.
Собеседник искоса глянул на меня и хмыкнул, пряча улыбку в бороде.
— В семинарии было дело… двести восемьдесят поднимал, — ответил он с напускной скромностью, словно речь шла о чём-то обыденном. — Но не в этом сила Господня проявляется, чадо. Хотя, признаться, и в этом тоже.
— А как обстоят дела с духовной жизнью в деревне? — вмешался до этого молчавший брат
