себя отметил улучшенный почерк, он, видать, тренировался и без меня. Я как раз заскучал от домашнего безделья – сходить прогуляться будет кстати. Подходя к резиденции увидел Хюна, что сидел спиной ко входу, заинтересованно разглядывая комок веток на земле. Тоненькие визги дали понять – это соловьиное гнездо.
– Его сдуло ветром! – обеспокоенно начал библиотекарь.
– Вижу.
– Давай поставим на место, – он поднял маленькое жилище и я увидел десяток беспомощных зверушек, только начинающих обрастать перьями.
– Давай я тебе помогу, – пригнулся, – Ты же своим ростом не достанешь.
– Согия-чан, я не буду слишком тяжелым?
– Нисколечки.
Спустив ноги с плеч, Хранитель Мудрости умостился мне на шею, после чего, не без усилий, я поднялся и помог ему умостить гнездо на место, куда сразу же прилетела мать, благодарно щебеча. Доброе дело сделано.
– О чём будем писать сегодня? – сев за стол с принадлежностями, спросил Дже.
– А что ты недавно сделал?
– Ну...
– Пиши о добродетели. Говорят ещё, что живопись помогает сделать руку твёрдой для каллиграфии, попробуй нарисовать пейзаж.
– Хорошо!
Хюн улыбнулся, опустив взгляд на веер и, смочив кисть в чернильнице, прикоснулся к пергаменту. Занимательно, но рисует он лучше, чем пишет, мазки конечно отдавали небрежностью, но, всё-таки, из-под его руки на меня смотрят глаза соловьёв – работа дышала жизнью. Хранитель прищурил глаза, задумавшись, и, когда рисунок на веере высох, с тыльной стороны написал:
“Золотой клён,
Листьями устлан путь.
На сердце тепло.”
– Хм, неплохо... Но причём тут золотой клён? Сейчас же далеко не осень.
– Разве хокку нельзя слагать по воспоминаниям?
– Признаться честно, я таким не часто балуюсь...
– Осенняя пора приносит мне спокойствие! Когда вся природа медленно погружается в зимний сон прямо хочется передохнуть вместе с ней!
– Тебе передохнуть не помешает.
– Что скажешь о моих иероглифах? – придвинув пергамент ближе, спросил библиотекарь.
– Ты практикуешься и без меня. Это заметно.
– Хочу удивить Согию-чана!
– Получается неплохо.
– Вы с Йоши-куном тоже самое делали?
– Не-а, каллиграфией мы не занимались.
– Я о другом! – воскликнул Хюн, отставив кисть, – Ты его тоже чему-то учил?
– Как сказать... Пытался.
– Варить саке?
– Мгм-м-м.
– Старший братец к такому не привыкший! Он ведь столько времени сидит скрученным над наковальней.
– Ну, его младший тоже сидит скрюченный, но над столом.
– Моя осанка куда лучше! – горделиво выпрямившись, подобно журавлю, воскликнул Хюндже, – Когда следующее занятие?
– Хм, давай встретимся без занятия.
– Почему?
– Праздник же!
– ... – библиотекарь загибал пальцы, вероятно, считая месяцы, затем его глаза загорелись: – Фестиваль Фейерверков?
– Он самый.
– Я не умею фейерверки делать... – Хюн понуро выдохнул.
– Шитай что-то да умели.
– Разве?
– Приходи к моим покоям через неделю, под вечер – увидишь.
* * *
Некрасиво будет не пригласить Йошихиро на наш импровизированный Фестиваль Фейерверков, хотя, я отлично понимаю, что только он услышит о присутствии на оном Хюна – сразу откажется.
– Я тебя заждался, – выдал кузнец, – Чай стынет.
– Пахнет хорошо! – присев напротив я покрутил чашку в руке, – Завариваешь всё лучше.
– Стараюсь. Вот бы мы не всосали всё саке...
– Уже печалиться нечего, – воодушевляюще улыбнулся и продолжил: – Я к тебе сегодня с приглашением.
– Куда?
– На Фестиваль Фейерверков!
– Нам выходить, увы, нельзя.
– Я проведу его здесь.
– Тронутый? – Йошихиро покрутил пальцем у виска, – Вдруг что-то сожжёшь? Вдруг эта бомба полетит в мастерскую? Без обид, но эта затея мне не по вкусу.
– Всё будет под контролем.
– Ты это для Хюна устраиваешь?
– Да.
– Я заметил, что вы больше времени стали проводить вместе. Ну, больше обычного.
