ваше путешествие на юг забыть. Для остальных вы – знаток эрда, не больше. Подвиги в Ланкарти я тоже беру на себя. Надеюсь, от вас в Турнейге ни про осаду замка, ни про Великий лес никто и ничего не узнает.
Магистр кивнул, и Раттрей разлил по бокалам остаток бутылки, показывая, что аудиенция закончена, но хозяин дома благоволит ценному специалисту.
***
О том, что они задержатся, магистр мог просто сообщить ничего не объясняя, но придерживался принципа – ученица обязана понимать, что вокруг неё происходит. Поэтому вернувшись в дом, который им с самого начала выделили в столице, он сразу поднялся в комнату Лейтис. И подумал, что девочкой можно гордиться. Без подсказок сообразила, что в нынешней ситуации чем меньше про них знают, тем лучше. Не стала заниматься с книгой или упражняться с оружием, а села за вышивание, как полагается барышне из приличной семьи. Причём делала это настолько вдохновенно, что только хорошо узнавший её магистр мог заметить, насколько девочку тошнит от этого занятия – для остальных она была в восторге от сложного узора.
Заметив наставника, отложила в сторону пяльцы и вопрошающе посмотрела. К сожалению, проверить дом насчёт защиты от подслушивания магистр не успел.
– Дорогая, ты не поверишь, кто меня пригласил на аудиенцию. Сам глава Хранящих покой. Ему срочно понадобились мои таланты, пусть даже я очень слабый маг. А за это, пока мы здесь, он пообещал, что моя дочь будет учиться в Университете, вместе с другими студентами факультета чародеев. Представляешь, как нам повезло?
– Я рада, папенька.
Девочка встала и сделала книксен. Одновременно сделала один из жестов военной азбуки ханжаров, основы которой Ислуин объяснил как раз на подобный случай. Мол: я поняла, возможно подслушивают. И придётся задержаться, ссориться с внутренним надзором им сейчас не с руки. Для остальных разыгрывают версию, что оба слабые маги, отец и дочь, мелкие дворяне из провинции.
За несколько последующих дней Лейтис выбранную легенду успела проклясть раз десять. Ведь для всех вокруг она теперь – благородная дана, пусть и малоизвестного захудалого рода. Она, дочь младшего клерка, а потом уличная нищенка! Вот только для юной благородной леди, особенно в столице, оказывается нужно столько вещей… Как она раньше без этого обходилась? Тем более что наставник, понимая, что полученные от Раттрея деньги всё равно засвечены, тратил их не раздумывая и не особо считая. Для Лейтис купили даже куклу, большую в локоть размером и очень красивую. Пару лет назад это был бы предел мечтаний, а подружки умерли от зависти… Но оказалось, что среди благородных леди с такими куклами не играют, а на них учатся. Благородная дана, заказывая наряды, обязана в них разбираться, а если окажется в стеснительном положении, то и шить себе наряды сама. И поэтому девочек вот на таких куклах в обязательном порядке учили подбирать фасоны и шить своими руками им полный гардероб, от панталонов до плаща. Оставалось надеяться, что в Турнейге они не задержаться настолько долго, чтобы дошло до визитов сокурсниц университета друг к другу. На самом деле для высшего света это тоже были как бы тренировки, когда девушка готовилась организовывать светские мероприятия, пусть в миниатюре для подруг и родителей – но на таких вот приёмах обязательно положено было хвалиться сшитыми кукольными нарядами.
Единственная вещь, которая девочку восхитила – это платье-униформа студентки. Пусть капризных барышень из богатых семей требование к студентам одеваться одинаково, да ещё и без украшений, приводило в ужас – на взгляд Лейтис светло-голубая юбка и белая блуза со скромной серебряной каймой были восхитительны.
Шилась форма исключительно по студенту, университет массовых поделок для простонародья не признавал. Недёшево, но бедные люди здесь не учились. Рядом с территорией специально открыли мастерскую-ателье, в которой были готовы выполнить любые пожелания студентов или их родителей. Стоило оказаться внутри, и глаза разбегались. Накидки из бадахосского бархата на шёлковой подкладке, платье из северного льна с набивным рисунком, украшено южными кружевами. Корсаж из расшитой парчи аж из самого Матарама по другую сторону океана. Кутюрье как раз аккуратно раскладывал на столе предметы гардероба. Заметив посетителей, он тут же поспешил навстречу:
– Чего изволите?
– Форму первого курса. На неё. Обычную, ткань льняная, без кружев и дополнительной вышивки.
– И всё? На такую красивую девушку и это всё? Будут ли какие особые пожелания.
– Будут, – магистр положил на стол кинжал. – Вшить в платье ножны для вот этого кинжала под скрытое ношение.
Лейтис еле удержалась, чтобы не прыснуть от смеха. Ибо даже для видавшего виды кутюрье это оказалось чересчур. Он попытался протестовать:
– Но простите-простите, господин, вы… вы только подумайте, зачем ей кинжал, девушкам не положено убивать!
– Вы шьёте на заказ по требованию клиента? Вот и шейте. Или мне передавать заказ другому?
Такого позора кутюрье перенести не мог, потому молча кивнул. Правда, в глазах так и осталось стоять: «Ну и псих этот папочка». Всё равно Ислуин не собирался объяснять ему, что ученица должна всегда иметь с собой оружие, должна привыкнуть к ощущению смертоносного железа под рукой. Когда оно действительно понадобится, не должно возникать излишней самоуверенности, как это случается с теми, кто к воинской снасти непривычен.
***
Нанятый кучер остановился на стоянке возле территории университета, помог Лейтис выбраться из коляски, но дальше по правилам учебного заведения студент шёл пешком и никаких сопровождающих. Небольшой парк, через который шла дорога от стоянки для колясок, был пуст – девочка специально чуть задержалась, в первый день ей это разрешили, чтобы она могла спокойно осмотреться и добраться до нужного крыла, не путаясь в толпе остальных студентов. На выходе из парка Лейтис невольно споткнулась, территория была распланирована так, чтобы из-за плотно засаженных деревьев и открытой площади сразу за парком здание университета всегда появлялось перед студентом неожиданно, при этом впечатляя размерами и фундаментальностью.
Перед крыльцом величественно замерли два гранитных льва, и Лейтис на пару секунд задержалась на ступенях, пытаясь сообразить, что она сейчас чувствует. Скажи ей ещё полгода назад – она станет жить в столице – расцарапала бы физиономию за попытку поиздеваться. А уж посещать занятия в самом Турнейгском университете не мечтала даже в счастливые времена, когда ещё не оказалась на улице. Слишком дорого было такое обучение, по карману лишь старшим родам и купцам «золотого ранга». На победу же в конкурсе на императорские стипендии могли рассчитывать гении или избранные счастливчики, которые не один год готовились с репетиторами
