козлом, громко мяукнула, и ни Мурёнки, ни Серебряного Копытца не стало…[27]
Еще в ее детстве, когда Маша впервые услышала от бабушки эту сказку, ей стало невероятно обидно за девочку. Потом, по прошествии времени, забылась и сказка, и вот теперь старые чувства – обида и грусть – вернулись. На этот раз уже обоснованные логикой. Девочку жалко. В обмен на шапку самоцветов, доставшихся Коковане, она потеряла свою любимицу. Согласилась бы она добровольно променять мохнатое, мурлыкающее и любящее существо на холодное цветное безразличие? Ведь и до этого они жили трудом и хозяйством. Другой вопрос, что сама кошка, совершив подобную сделку, отблагодарила людей за заботу. И, с ее точки зрения, обмен был достойный. Он давал двуногим шанс на лучшую жизнь.
Горевала ли она, зная, что навсегда расстается с хозяйкой? Или же, наоборот, была счастлива, отправляясь вместе с волшебным козлом в Страну оленью?
Да ну их…
Маша нахмурилась, и дернула верньер приемника вправо.
Пламенный закат,
Песни у костра.
Дай мне руку, брат,
Обогрей, сестра!
Смелые глаза,
Сила праотца,
Линии творца –
Символ кузнеца.
Куй железо, пока горячо,
Это твой неоплаченный счет.
Если сердце пылает еще –
Куй железо, пока горячо.
Куй железо, пока горячо,
И по венам огонь потечет.
Смелым вера подставит плечо.
Куй железо, пока горячо!
Голос Кота в этой песне звучал как-то по-особенному успокаивающе, что ли… По-другому Маша объяснить это просто не могла. А затем неожиданно стало легко и согревающая уютность, накатившая волной, расслабила уставшее за бессонную ночь и день тело, убаюкала, заставив закрыть глаза.
Радиоприемник со звучащим из него шерстяным мурлыкой стал отдаляться, выдвигая на передний план поверхностного забытья удивительно красочную картину…
Небольшой сруб, в глубине которого ярко дышит жаром горн. Возле него стоит высокий широкоплечий мужчина. Вот он щипцами достает из раскаленного до немыслимой температуры сердца печи белый кусок металла, кладет его на потертую поверхность широкой наковальни. Волны огня освещают тяжелый кожаный фартук, массивную рукавицу, черные изгибы инструмента. Белые длинные волосы подвязаны плетеным ремешком на лбу.
Слушай голоса,
Но и среди звезд
Обличай лжеца,
Рушь ненужный мост.
Правда – как металл
Рождена в огне,
И ее кристалл
Зазвенит в тебе.
Кузнец берет молот и четким, уверенным движением опускает его на ставший податливым металл. Брызжут в стороны, вместе с ярким звоном, горячие искры.
Куй железо, пока горячо,
Это твой неоплаченный счет.
Если сердце пылает еще –
Куй железо, пока горячо.
Куй железо, пока горячо,
И по венам огонь потечет.
Смелым вера подставит плечо.
Куй железо, пока горячо![28]
Кузнец поднял голову. Взгляд его светлых, как будто отражающий звездный свет глаз встретился с взглядом Маши. На губах мужчины появилась добрая улыбка. А затем лицо его стало приближаться, увеличиваясь до момента, пока перед Роговой не остались только горящие светом глаза. Но и они вскоре увеличились, растворяя свои очертания и превращаясь в огромную спиралевидную галактику, расположенную в самом центре Вселенной…
Афиат был в бешенстве. Последний представитель великого, могущественного семейства Мисшпа и теневой властитель планеты в ярости метался по обширному помещению контроля за пространством.
Как могло выйти, что всего за какие-то жалкие двадцать четыре часа он лишился нескольких высокопоставленных помощников и потерял большую часть накопленного тут эргония? Как?!
Новости приходили одна хуже другой.
Сперва монитор слежения зафиксировал неожиданную смерть одного из носителей нейрочипа. Конечно, это был не президент или король какой-нибудь страны аборигенов. Эта была фигура куда более влиятельная. Государственный секретарь и постоянный представитель США при ООН. Беспощадный сторонник силового доминирования западного блока в странах, представляющих ресурсный интерес для семейства Мисшпа. Незаменимый политический солдат, ненавидящий врагов Афиата едва ли не сильнее его самого.
И, тем не менее, она была всего лишь женщиной. Особью, периодически не имеющей сил скрывать свои мысли. А когда ты занимаешь столь видную должность, позволяющую диктовать волю военного кулака всему составу Организации Объединенных наций, любое неосторожное высказывание может быть использовано твоим врагом.
– Единоличное обладание России Сибирью несправедливо, и Сибирь следует поставить под международный контроль.
– Последствия санкций против Ирака… Мы слышали, что погибло полмиллиона детей. Я имею в виду, это больше детей, чем погибло в Хиросиме. Стоит ли это того?
– Мы думаем, что это того стоило…
Всё верно, но зачем так открыто? После второго провала пришлось поставить эту волевую, самостоятельную женщину перед выбором: нейрочип или смерть. Как говорится, угадайте, что она выбрала. После завершения процедуры Мадлен уже не совершала подобных оговорок. И вот теперь смерть. Внезапная и странная.
Мимикрирующий аватар, неотлучно состоящий при президенте США, уже выдвинулся в сторону госпиталя, где будет проходить вскрытие тела. Надо забрать мозг и выяснить настоящую причину смерти. Официальной прессе можно скормить версию с банальным раком. Все-таки восемьдесят четыре года. Возраст вполне приличный для аборигенов. Всех всё устроит. Но именно здесь кроются предположения о насильственной смерти.
Восемьдесят четыре года – слишком маленький срок для ближайшего окружения Афиата. Это люди, обладающие достаточными финансами для того, чтобы иметь возможность продлить свою жизнь, как минимум, до девяноста, а то и до ста лет. Ведь все они являются носителями мировоззрения цивилизации Анан-Гадол: личная жизнь ценнее всего. И за эту свою жизнь они цепляются, как только могут.
Взять хотя бы первого и единственного президента одного из союзов. Обладателя Филадельфийской медали Свободы, вручаемой Национальным центром конституции США в знак признания лидерства в стремлении к свободе. Сейчас ему уже девяносто один год, и, хотя он и вынужден последнее время находиться на постоянном контроле у врачей, обеспечивающих ему гемодиализ, вне всякого сомнения, он сможет дожить до ста лет.
Или взять того же основателя фонда, обеспечивающего миграционные движения. Этот сторонник теории открытого общества, рожденный в Будапеште, разменял уже девяносто второй год. И выглядит вполне прилично.
Или, к примеру, вот уже семьдесят лет сидящая на троне девяностошестилетняя монаршая особа.
Или внук основателя компании Standart Oil и первого официального долларового миллиардера. Скончался от старости в сто два года. Не пятьсот лет, конечно. Но для здешних условий вполне хорошо.
И именно поэтому столь ранняя смерть заставила Афиата напрячься. Впервые за последнее время ему стало неспокойно. Он буквально нутром почувствовал надвигающуюся беду.
Но на этом новости не прекратились. Следующее сообщение пришло уже из Китая.
Местный миллиардер арестован и приговорен к восемнадцати годам лишения свободы за разжигание ссор, препятствование государственному управлению и подстрекание толпы для нападения на госорганы.
В России
