должна перестать…
— Далия? Это ты? — окликнула меня женщина.
Моя мама останавливается рядом со мной и поворачивается с улыбкой.
Нет. Не могу. К черту лекарства и совет психотерапевта выйти из дома. Помочь родным с цветами — это одно, но встреча с людьми — совсем другая проблема, которую я не готова решать сейчас, когда стало известно о моей несостоявшейся помолвке.
Мама хватает меня за плечи, чтобы я не сбежала.
— Тебе будет полезно встретиться со старыми друзьями.
Вот только у меня больше нет друзей на озере Вистерия. Две близкие подруги, с которыми я познакомилась в начальной школе, живут сейчас в разных штатах, и, хотя мы время от времени созваниваемся, но с тех пор, как я узнала о своем генетическом тесте, я не могу много общаться с ними. Они обе беременны и взволнованы предстоящим рождением детей, поэтому я чувствую себя не в своей тарелке.
Мама разворачивает меня, прежде чем я успеваю броситься в магазин.
— Nos vemos adentro39, — она целует меня в лоб, прежде чем закрыть за собой дверь в магазин.
— Я знала, что это ты! Только ты могла превратить Мейн-стрит в свой собственный подиум мод, — Алана Кастильо, одна из моих школьных одноклассниц, машет мне рукой.
Из всех людей из моего прошлого, с которыми я могла бы столкнуться, Алана — лучший вариант. Она не только милая, но мы и неплохо ладили в школе, несмотря на то что были в разных компаниях друзей.
Высокий, красивый светловолосый мужчина рядом с ней что-то шепчет ей на ухо, прежде чем направиться к «Розовой пачке» с ее дочерью, которая одета в трико, неоново-зеленую балетную юбку и армейские ботинки.
Борясь с привычной гнетущей грустью, я выдавливаю из себя непринужденное:
— Привет.
Можно хотя бы попытаться изобразить радость от встречи с ней.
Алана обнимает меня и прижимается щекой к моей щеке.
— Как ты?
— Отлично.
Она пригвоздила меня к месту одним-единственным понимающим взглядом.
— Понимаю.
Я пинаю невидимый камень носком ботинка.
— Бывало и лучше.
— И поэтому ты вернулась в город?
— Из-за этого и из-за маминой стряпни.
Тьфу. Я пожалела об этих словах, как только произнесла их. Хотя я не смогла попасть на похороны мамы Аланы из-за своего съемочного графика, я должна была знать, что лучше не говорить о маме и кулинарии.
Ее теплая улыбка уменьшила мое беспокойство.
— Не проходит и дня, чтобы я не захотела маминых пандебоно40, так что понимаю тебя.
— Они были невероятно вкусные! Моя мама до сих пор корит себя за то, что не попросила рецепт у твоей мамы.
— Если хочешь, я могу научить вас обеих как-нибудь.
Мои брови приподнимаются.
— Правда?
После жизни в Сан-Франциско я забыла, как это — быть окруженной людьми, которым не все равно. Было невероятной удачей, если бариста правильно произнес мое имя, не говоря уже о том, чтобы спросить, как у меня дела, потому что он искренне хотел это знать.
Мелодичный смех Аланы мог согреть самое холодное сердце.
— Конечно. На моей кухне рады любому человеку, если только это не Мисси.
— Только не говори мне, что она все еще пытается украсть твои рецепты после стольких лет.
Она тяжело вздыхает.
— Эта девчонка доставляет неприятности еще со школы. У нее благие намерения и все такое, но она не успокоится, пока не выиграет конкурс выпечки четвертого июля
— Далия! — Лили высунула голову из магазина. — Нам нужна твоя помощь!
Я бросаю извиняющийся взгляд на Алану.
— Извини. Я лучше пойду.
— Не беспокойся. Я должна вернуться к Кэлу и Ками, пока они не натворили бед.
— И часто это случается?
— Только когда я оставляю их вдвоем более чем на пять минут, — ее глаза блестят.
Я обнимаю ее.
— Было приятно тебя увидеть.
— Взаимно. И помни, что ты можешь приходить ко мне в гости и готовить в любой день.
— Возможно, я скоро наведаюсь к тебе.
После того, как при подсчете запасов что-то пошло не так, моя мама побежала на цветочную ферму Лейк-Авроры, оставив нас с Лили одних доделывать как можно больше композиций из имеющихся у нас цветов.
— Итак… — сестра прерывает мою миссию выполнять сегодняшние задания, не думая и не разговаривая.
Я поднимаю взгляд от своего наполовину собранного букета. Глаза Лили напоминают мне нашего отца: карий цвет почти сливается с ее зрачками. Если я в чем-то похожа на маму: у меня более низкий рост, пышная фигура, светло-карие глаза и мягкие черты лица, то Лили унаследовала от отца рост, резкость и вспыльчивость. С такими генами, как у нее, она могла бы украшать обложки журналов, если бы не захотела провести всю свою жизнь в Лейк-Вистерии, управляя цветочным магазином.
Лили продолжает, когда я молчу.
— Я заметила кое-что интересное.
— Что?
— Ты больше не носишь обручальное кольцо.
Я сглатываю плотный комок в горле.
— Нет.
— Где же оно?
— Тебе придется спросить у Джулиана.
— Что, прости? — кричит она.
— Я понятия не имею, что он с ним сделал после того, как бросил в бетономешалку.
Ее взгляд скользнул по слабой белой линии на моем пальце.
— В бетономешалку?
Я не могу удержаться от смеха.
— Да.
— Ого.
— Я знаю. Сумасшествие, да?
— Определенно. Но мило, что Джулиан помог тебе от него избавиться.
— Только не говори мне, что ты теперь называешь его милым.
Она подняла руки.
— Если честно, он сильно повзрослел с тех пор, как вы оба учились в колледже.
Я прижимаю пальцы к ушам.
— Я тебя не слушаю.
Она закатывает глаза.
— Ты прям как ребенок.
— А что случилось с сестрой, которая помогала мне во всех разведывательных миссиях, чтобы шантажировать его?
— Она выросла.
Я бросаю на нее взгляд, который она тут же возвращает.
— Серьезно. Почему ты считаешь его врагом? И не надо мне придумывать отговорки о том, что вы с детства враждуете, потому что я знаю, что это не просто так.
Я отшатываюсь назад.
— Что?
— Я могу делать вид, что ничего не замечаю, но это не значит, что я глупая. Между вами что-то произошло, пока вы учились в колледже, так что же это было?
— Ничего.
— Ты ужасная лгунья.
Я сосредоточилась на цветочной композиции.
— Я не хочу об этом говорить.
— Ты знаешь, что можешь рассказать мне все. Я как Форт-Нокс41.
Прошла целая минута, прежде чем я снова заговорила.
— Мы поцеловались.
Она визжит, как проклятый ребенок в «Дримленде».
— Я так и знала!
Я сверкаю глазами.
— Что еще? Расскажи мне!
Все мое лицо словно вспыхивает.
— Нет.
Ее глаза выпучиваются.
— Вы занимались сексом,
