Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Два других батальона полка JR-17 продвигались к юго-востоку от Мурронкаллио, где были остановлены советской пехотой и танками. Полк не получал артиллерийской поддержки до полудня, а когда он попытался восполнить этот недостаток минометами, то оказалось, что мины – не того калибра!24 Когда вскоре после 14:00 эти батальоны начали отход, третий батальон уже беспорядочно отступал.
Слева от JR-17 основные силы полка JR-18 двигались беспрепятственно; в боевое соприкосновение с противником вступил лишь его первый батальон. Тем не менее весь полк попал под огонь советской артиллерии. Хотя около 13:00 полк JR-18 получил приказ соединиться с JR-17, эти два подразделения так и не смогли установить контакт.
Третий полк 6-й дивизии, JR-22, вел тяжелые бои на правом фланге полка JR-17. К 8:00 утра его второй батальон был остановлен сильным огнем; понеся значительные потери, он с наступлением сумерек отступил. Тем временем третий батальон и часть первого продолжали свои атаки, пока не были отброшены в результате мощного контрудара русских при поддержке танков. И здесь координация между соседними подразделениями оказалась весьма слабой. Ответственные за соединение фронтов 6-й дивизии и 4-й дивизии на ее левом фланге впоследствии подвергли друг друга взаимным упрекам, поскольку на данном участке противник смог добиться превосходства25.
По словам генерала Хейнрикса, к концу дня 6-я дивизия демонстрировала «признаки распада». Некоторые ее части, в частности третий батальон JR-17, были настолько потрясены первым мощным артиллерийским обстрелом, что даже их повторная переброска для обороны линии Маннергейма оказалась затруднена. Более того, деморализация не ограничилась только злополучной 6-й дивизией; отряд Вуори, подразделение размером с полк, приданное 1-й дивизии, потерял 140 бойцов, а выжившие пребывали в состоянии паники26.
Давая разрешение на эти наступательные действия, маршал Маннергейм предупреждал, что рисковать не следует – если наступление столкнется с серьезными трудностями, оно будет остановлено. Генерал Эстерман, очевидно, полностью поддерживал эту точку зрения. По мере того как в штабе II корпуса одно неблагоприятное донесение следовало за другим, генерал Эхквист приказал остановить наступление около 14:40, через восемь часов после его начала. К счастью, противник не преследовал отступавших в темноте финнов; большинство подразделений к позднему вечеру организованно отошли за полосу укреплений линии Маннергейма27.
Таким образом, единственное крупномасштабное контрнаступление войны закончилось бесславно. Общие потери II корпуса превысили 1300 человек – убитых, раненых и пропавших без вести. Кроме того, было зафиксировано около 200 случаев обморожения. Моральный дух в целом тоже был подорван; генерал Эстерман признал, что эти неудачи привели к снижению доверия войск к своим командирам, а сам он был глубоко подавлен28.
Спорадические советские признания указывают на то, что русские потери также были значительными. В одном из отдельных боев под Сормулой советская саперная рота была застигнута врасплох превосходящими силами финнов, и завязавшийся бой продолжался два часа. Когда финские войска отходили, они смогли окружить целый русский батальон; командиру дивизии Черняку пришлось направить им на выручку сильное подкрепление. В другом месте финны окружили первую батарею 28-го корпусного артиллерийского полка и нанесли ей серьезные потери29.
Неудачная атака, возможно, имела один положительный итог – после нее массированные советские атаки под Виипури надолго прекратились. Маршал Маннергейм предположил, что это было напрямую связано с финскими контрударами30.
Однако для войск Карельского перешейка декабрьские испытания еще не закончились. Уже под Рождество на фронте III корпуса началось новое наступление Красной армии, и, как обычно, основную тяжесть боев приняла на себя 10-я дивизия на участке Тайпале. Пока Тайпале подвергался массированным атакам, другие подразделения советских войск пытались пересечь замерзшее озеро Суванто в районе Волоссула – Келья (см. карту 4), примерно в 4–6 милях к северо-западу. Этот трудный переход протяженностью всего в полмили продолжался три дня. Отряды численностью до роты временно переправились на северный берег – один отряд даже достиг позиций финской артиллерии у Кельи, – но основные силы наступавших были остановлены или разгромлены; лед озера был усеян сотнями трупов31.
Стойкость финской 10-й дивизии в Тайпале была поистине поразительной. Ни один другой участок фронта не подвергался столь длительным артиллерийским обстрелам, воздушным налетам и наземным атакам, часто перераставшим в крупные наступления. Поскольку в стратегическом отношении данный участок фронта был гораздо менее важен, чем район Виипури, для пополнения войск на нем выделялось крайне мало резервов. Находясь под почти непрерывным давлением противника, изможденные защитники держались до конца. Цена их сопротивления оказалась высока: в декабре III корпус потерял 2250 человек личного состава – в основном солдат 10-й дивизии32.
Потери противника, вероятно, никогда не будут точно известны, но, по крайней мере, три дивизии Красной армии в тщетных декабрьских атаках были серьезно потрепаны. Одна из этих дивизий всего за три дня последнего наступления оставила на льду и на северном берегу озера Суванто до 2000 человек33.
После провала этих атак бои на Карельском перешейке несколько затихли. Уже 27 декабря разведка доложила о строительстве красными полевых укреплений на участке Сумма, что свидетельствовало о переходе русских к обороне34. Проанализировав ход операций советской 7-й армии на текущий момент, Главный военный совет СССР принял решение временно приостановить дальнейшие наступательные действия на Карельском перешейке35. Своим упорным сопротивлением Карельская армия заслужила столь желанную передышку…
Талантливый советский журналист Александр Твардовский описывал действия одного из советских соединений (90-й дивизии) по прорыву линии Маннергейма. В один из дней в конце декабря русская пехота была прижата к снегу прицельным огнем финнов, не имея возможности ни наступать, ни отступать. Атакующие лежали, боясь пошевелиться, а окопавшиеся защитники выводили из строя одного за другим. Ближе к вечеру Твардовский стал свидетелем того, как многочисленных раненых вывозили из этого ада всеми возможными способами, даже на танках. Как чуткий, проницательный наблюдатель, он испытывал чувство недоумения и непонимания: что же такого произошло, отчего Красная армия терпит такие тяжелые поражения?
- «The Soviet Story»: Механизм лжи - Александр Дюков - История
- «Зимняя война»: работа над ошибками (апрель-май 1940 г.) - Н. Тархова - История
- Война: ускоренная жизнь - Константин Сомов - История
- Проза отчаяния и надежды (сборник) - Джордж Оруэлл - Альтернативная история / Публицистика / Социально-психологическая
- Витрины великого эксперимента. Культурная дипломатия Советского Союза и его западные гости, 1921-1941 годы - Майкл Дэвид-Фокс - История
- Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941—1944 - Б КОВАЛЕВ - История
- P.O.W. Люди войны - Андрей Цаплиенко - Публицистика
- Танки в Зимней войне - Баир Иринчеев - История
- СОВЕТСКО-ФИНСКАЯ ВОЙНА - Элоиза Энгл - История
- СОВЕТСКО-ФИНСКАЯ ВОЙНА - Элоиза Энгл - История