крышами алтаря и приделов). Они заполняют промежутки между двойными и тройными полуколонками, но их размещение также корректируется неравномерным размещением окон. В среднем восточном прясле они асимметрично фланкируют группу двойных полуколонок, в западном — симметрично — окно, в восточном и среднем западном — остается место только для одной укороченной полуколонки (см. илл.).

Ярославль. Церковь Богоявления. 1684—1693 гг.

Наиболее простая форма полуколонок употребляется на северном фасаде. Здесь полуколонки получают несколько сдвинутое книзу пятичастное расчленение поясками-валиками. На восточном и западном фасадах полуколонки одинаково расчленяются штриховыми поребриками, заключенными в четвертные валики, причем к четырем частям коротких полуколонок восточного фасада на западном — прибавляются еще две, отделенные простым пояском. На южном фасаде расчленение полуколонок комбинируется: сверху вниз идут поясок, два поребрика и дыньки, перехваченные в основаниях и посередине двойными поясками (все пояски порезаны жгутом, поверхность дынек — лепестковым узором); стволы полуколонок едва просвечивают сквозь расчленяющие их формы. Укороченные полуколонки включают по две дыньки и еще один, нижний поясок, двойные и тройные полуколонки — по четыре дыньки (см. илл.). Весь процесс формообразования разворачивается как бы на наших глазах: тройные полуколонки, сменившие лопатки, постепенно, от фасада к фасаду, дополняются двойными и одиночными полуколонками, заполняющими, наконец, фасад на всем его протяжении. Возрастание сложности применения полуколонок сопровождается усложнением их формы, причем сочетание длинных и укороченных полуколонок на южном фасаде — так же, как сравнение полуколонок восточного и западного фасадов,— показывает, что перед нами не только расчленяемая, но и наборная форма, допускающая различные комбинации и различную длину набора составляющих ее элементов.

Каждый фасад Воскресенского храма представляет самостоятельный вариант построения и применения формы сгруппированных полуколонок. Особо следует отметить оформление углов, образующее переходы от одного фасада к другому. Так, полуколонки южного фасада «перехлестывают» на западный, а полуколонки восточного — на северный; переход от южного фасада к восточному осуществляется при посредстве коротких полуколонок, почти целиком «набранных» из дынек, а от западного к северному,— напротив, при посредстве компромиссной формы полуколонок. Таким образом, все оформление как бы сдвигается по объему храма в обе стороны от южного фасада. «Мягкость», постепенность этих переходов восполняются пластической акцентировкой углов. В угловых группах крайняя, собственно угловая полуколонна заменяется крупной дынькой, опоясанной поребриком и увенчанной круглой подушкой,— эта форма отчасти напоминает кувшинообразные столбы галереи Иоанна Златоуста в Коровниках. На западных, более высоких углах такие дыньки подняты на массивные круглые столбы, также имеющие частую опояску поребриками, на восточных — несколько приспущены, и над ними помещены короткие отрезки полуколонок, как бы указывающие, что заменена не одна полуколонка, а целых три, включая и собственно угловую. Такая акцентировка углов, дополняя дифференциацию оформления, усиливает самостоятельное значение каждого фасада. С другой стороны, «мягкость» переходов от одного фасада к другому наглядно обнаруживает единство формообразующего принципа. В рамках этого принципа и построение формы, и применение ее согласованно и постепенно усложняются от северного фасада к южному, где стена предстает единым, нерасчлененным массивом, проникнутым активной пластической выразительностью.

Мы видим, что формы антаблемента и сгруппированных полуколонок разрабатываются зодчими тутаевского собора в направлении возможно более полного отделения этих форм от поверхности стены: антаблемент напластовывается на фасады, подобно тяжелому изукрашенному поясу, наборные полуколонки свешиваются с него, образуя густую и тоже тяжелую бахрому. Но одновременно зодчие применяют целый ряд приемов, определяющих совершенно противоположное отношение форм и поверхности. Это, во-первых, различные деформации: «свисающие» с антаблемента полуколонки обрываются на разной высоте; тройные полуколонки, занявшие место прежних лопаток, на боковых фасадах сдвигаются с этих мест, не совпадая с пятами закомар. Эти приемы, уже знакомые нам по применению лопаток, теперь, в отношении к наборной и явно «наложенной» форме, воспринимаются как нечто само собой разумеющееся, утрачивают свою полемическую остроту. Во-вторых, объединение оформления со стеной осуществляется нарушением ритма полуколонок. Ритм, четко заданный на западном фасаде и несколько усложненный на восточном, на боковых сбивается, вследствие смещения оконных проемов; на южном фасаде чередование тройных, двойных и укороченных одиночных полуколонок служит лишь фоном, основой ритмических нарушений.

Третий прием заключается в сплошном заполнении поверхности, которое достигается уже только на южном фасаде. Оставшиеся здесь небольшие плоские промежутки между чередующимися группами полуколонок оживлены вертикальными цепочками сильно выступающих кругляшей, а два сквозных поребрика служат продолжением поребриков, расчленяющих полуколонки, и одновременно, ритмически повторяя поребрик антаблемента, приобщают антаблемент к поверхности стены.

Наконец, в числе приемов, связывающих стены и оформление в одно целое, следует упомянуть применение оконных наличников (подробное рассмотрение наличников как формы, относительно самостоятельной в общей системе декора, мы здесь намеренно опускаем). Расчлененные полуколонки этих наличников дополняют и усложняют ритмику группирующихся полуколонок, а венчающие кокошники, глубоко врезанные в тело антаблемента (открытая деформация), разрывают его непрерывность. Наличники такого типа впервые применяются на фасадах четырехстолпного ярославского храма (до этого в творчестве «ярославской школы» наличники с дифференцированным построением рамы применялись только на композиционной периферии — на фасадах крылец, галерей и приделов); между прочим, именно разрывание антаблемента является условием его применения на удлинившихся фасадах: без этих разрывов он выглядел бы чересчур монотонным.

Таким образом, последовательно развивая принцип «накладывания» форм на архитектурную поверхность, зодчие тутаевского собора столь же последовательно развивают противоположный принцип органичного единства форм и поверхности. Это единство обусловливает взаимодействие форм между собой. Иными словами, системная взаимосвязь антаблемента и сгруппированных полуколонок осуществляется не непосредственно (как в ордере), а через посредство оформляемой поверхности. Ярославские зодчие не просто отказываются от «годуновского» антаблемента и лопаток,— они отказываются от одностороннего, однозначного «ордерного» противопоставления расчленения — поверхности. Новая декоративная система складывается из двух систем: упорядочивающей и нарушающей. Каждое вновь установленное правило тут же подчеркивается отступлением от него, каждая форма несет в себе сразу два противоположных значения. Это сопоставление и взаимообогащение противоположных значений, прослеживаемое на всех уровнях организации архитектурной поверхности, сообщает фасадам Воскресенского храма напряженность пластического выражения. Фасады тутаевского собора представляют в ярославском зодчестве наиболее полное воплощение художественных принципов XVII в.

Ярославль. Церковь Иоанна Златоуста в Коровниках. 1649—1654 гг. переделки конца XVII в. Фрагмент.

Фото из собр. Гос. научно-исследовательского музея архитектуры им. А. В. Щусева.

Рассмотренные формы повторяются в обработке стен храма Иоанна Предтечи в Толчкове. Здесь мы опять встречаем протянутый по фасадам изукрашенный антаблемент и сгруппированные полуколонки. Однако дифференциация элементов фриза в синтезированном антаблементе сводится к заполнению промежутков профиля обронным узором: верхнего промежутка — ромбиками, нижнего — кружками, что — в сочетании с незначительным выносом — делает форму сухой

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 89

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Памятники русской архитектуры и монументального зодчества - Генрих Николаевич Бочаров бесплатно.

Похожие на Памятники русской архитектуры и монументального зодчества - Генрих Николаевич Бочаров книги

Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941—1944 - Б КОВАЛЕВ - История
Памятники архитектуры Московской области. Егорьевский район - Всеволод Петрович Выголов - Гиды, путеводители / Архитектура
Памятники архитектуры Московской области. Сергиево-Посадский район - Всеволод Петрович Выголов - Гиды, путеводители / Архитектура
Генрих V - Кристофер Оллманд - Биографии и Мемуары / История
Эстетика и теория искусства XX века. Хрестоматия - Коллектив авторов - Культурология
Москва - Михаил Андреевич Ильин - Гиды, путеводители / Архитектура
Семейный быт башкир.ХIХ-ХХ вв. - Наиль Валеевич Бикбулатов - Прочая документальная литература / История / Семейная психология
16 эссе об истории искусства - Олег Сергеевич Воскобойников - Детская образовательная литература / Культурология / Прочее
Как жили византийцы - Геннадий Литаврин - История
«ПЕТР ВЕЛИКИЙ, Историческое исследование - Казимир Валишевский - История

Оставить комментарий