ничего не спрашивая, медленно пошагал вниз.
Шел молча. Я тоже мирно висела за его плечом и, стараясь не шевелиться, не говорила ни слова.
— Кровью пахнет, — тяжело дыша прокомментировал он, уже шагая по коридору. — У тебя рана открылась. Продолжишь в том же духе, будет хуже. Доведешь легкое ранение до проблемного, вообще ходить не сможешь.
— Угу, — согласилась, со стыдом осознавая, что серьезно переоценила свои силы.
— Что «угу»?
Не отстал.
— Я не продолжу в том же духе, — вынуждено сказала.
— Очень надеюсь, — мрачно ответил. — Я таскаю тебя второй день подряд, и не хочу заниматься этим и завтра... пушинка.
Подтрунивает... Но в этот момент мне уже не до обиды. Пусть называет как угодно. Как ни странно, я полностью согласна со сказанным: нечего ему меня носить. Довольно.
— Этого не будет...
— Ну-ну, — в голосе мужчины красной лентой сквозило откровенное недоверие.
Крис опустил меня около комнаты. Я быстро вытерла глаза и сжала губы. Он выручил меня, как бы не хотелось думать иное. Надо что-то сказать.
— Крис, я...
Змей оборвал меня как всегда резко.
— Только не начинай. Я уже сказал — это не помощь. Не надо додумывать, Берта. Боюсь представить, что именно ты можешь додумать. Повторяю: с моей стороны — только исполнение обязательств, возврат долга. Не помощь.
У меня не было сил спорить.
— Хорошо, не помощь. Почти помощь, — я автоматически коснулась пальцами виска и груди, повторяя жест и слова отца. — И всё же, благодарю. Бык будет помнить.
Развернувшись, и, уже не скрывая откровенную хромоту, скрылась в комнате.
Глава 13. Минус бычок
Мне надо выздороветь.
Весь следующий день пришлось проваляться в постели в позе черепашки — на животе. К моей радости, за стеной было спокойно, видно дракон произвел впечатление на дикарей. Я уговаривала задницу заживать, а себя — быть умнее. В долги к Крису попадать мне совсем не хотелось, пусть он и говорит, что не помогал.
Хотела бы в это поверить, да только он действительно помог. Сама бы я до кровати не дошла, точно бы по пути упала в беспамятстве. Позорище какое... Крутя произошедшее то так, то эдак, я поняла, долг нужно вернуть. Кровь из носу — нужно!
Как выздоровею, могу Криса куда угодно сносить, но, подозреваю, он это не снесет. В итоге я ведь день ломала голову, как отдать Змею долг, но ничего толком не придумала.
«Технически, просто отлично, если бы Криса ранили в зад», — я мечтательно задумалась над перспективой. — «И он бы стал смирнее, и я бы ему помогла по лестницам передвигаться».
Фэа пришла с дежурства с традиционной таинственной улыбкой на рябом лице.
— А у нас-то происшествие, Бертуся, — глотнув из фляги, она развалилась напротив. — Убили ночью одного из ваших.
— Не брешешь?! — от изумления я аж приподнялась на локтях.
— Не-а, — она отрицательно качнула головой. — Бычка такого... злого.
— Какого?
Они так-то все не очень добрые.
— Загорелого. Помнишь, он ещё со старшиной бодался? Кидался, пока тот ему по челюсти не вломил.
— А! Ого! — злые глаза Быка я вспомнила, это был именно тот, кто швырял мне вчера тарелку с вопросом «пробовала ли я». — Как его пришибли? Поймали, кто сделал?
— Нож в пасть загнали до рукояти и провернули. Не поймали пока, — Фэа опять с улыбкой покачала головой. Она улыбалась по-своему так рассеянно, будто бы все хорошо и она не находилась в ссылке за убийство. Думаю, Волчица и горло перерезала так же — с улыбкой. Впрочем, меня это не трогало. Еще месяц назад мы дали друг другу слово, что друг другу вред не причиним. Договор был в силе.
Я думала об убийстве Быка. Как ни странно, преступлений в Эгиде практически не совершалось. Строжайшая дисциплина и тяжёлые многочасовые дежурства делали дело: никому не хотелось идти за стену вне очереди, да и сил не было. Тех, кто выживал — реабилитировали, считалось, что они отбыли наказание. Вдобавок, из-за обилия носов и ушей в маленькой крепости было практически невозможно что-то скрыть. Когда на одном краю чихали, на другом говорили: «Будь здоров». В итоге даже самые рьяные предпочитали сохранять нейтралитет. А наличие мануарцев помогало особо буйным отводить душу.
Так что, да: я удивилась.
— И подозреваемых нет?!
— Отчего же... есть, — лениво произнесла Фэа, опять булькнув своим волчьим напитком. — В новом пополнении приехали отчаянные ребята, те могли. Да и подозрительно: только появились и сразу — на тебе. Мы думаем, кто-то из них.
«Мы» — она имела в виду своих, Волков.
— Угу... — понимающе произнесла я вслух и подумала, что нужно будет спросить Байнара, что он про это думает. А может и знает что?
— Малек строжился. Сказал, что найдет преступника и он понесет наказание, — с ухмылкой добавила Фэа.
Я тоже усмехнулась.
Понесет, конечно, если самому нож в пасть не загонят. К примеру, если Быка убил кто-то из Волков, обиженный род мог отомстить ему ещё до официального наказания. В этом смысле преступнику завидовать было нечего.
— А про тебя бычок спрашивал. Новенький красавчик, — поменяв тему, Фэа небрежно стянула ботинки и с блаженным вздохом откинулась на кровати, прикрыв глаза.
Я мигом забыла про происшествие, ощущая как торжествующая улыбка растягивает мне губы.
«Спрашивал! Значит, я все хорошо сделала! Правильно, что терпела, я ему понравилась!»
— Что спрашивал? — я старалась говорить без эмоций, но они все равно звенели в голосе как блюдца в буфете.
Фэа сделала паузу, открыла желтоватые волчьи глаза, повернулась на бок и неторопливо заговорила:
— Отвёл он меня, значит, в сторонку, глазками своими красивыми всю обсмотрел, приобнял и нежно так на ушко спросил...
— Чего? — я оскорбленно подпрыгнула, от души шибанув по кровати.
Волчица откровенно расхохоталась.
— Шучу я, Берта.
Я выдохнула, останавливая накатывающую Силу.
— Ты осторожнее, а то я и рассердиться могу. Потом поздно будет про шутку говорить, — предупредила.
— Знаю-знаю, — она весело оскалилась. — Ты бы видела, как тебя перекосило. В
