Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А потом Бессонов пропал. Обстоятельства происшествия были жутковатые: как-то ночью хозяйку дома, где жил Бессонов, разбудил доносившийся из комнаты постояльца страшный шум. Из-за запертой двери доносился грохот опрокидываемой мебели и леденящие душу крики. Призвали городового, но когда он пришёл, всякий шум уже прекратился. Бессонов из комнаты не отзывался, и было решено ломать дверь.
Комната оказалась в полном разгроме, сам же постоялец исчез непонятно куда. Морозов побывал там наутро и также остался в изрядном недоумении после осмотра. Причём более обстоятельств самого исчезновения его озадачил сундучок с принадлежавшими Бессонову книгами.
За исключением «Брюсова календаря» это были совсем не те книги, которые ссыльный привёз с собой в Тобольск. Обнаружились истрёпанные до невозможности «De occulta philosophia» и «Theorie und Anwendung des thierischen Magnetismus als die allgemeine Heilkunde zur Erhaltung des Menschen», наполненный жутковатыми рисунками фолиант «Cultes des Goules», непонятный том на арабском и, в довершение, лишённый названия, таинственный манускрипт, по виду очень древний.
Оставалось загадкой, каким образом и у кого Бессонов обменял привезённые книги на эти мрачные диковины. В том же сундучке лежали шесть коленкоровых тетрадей, рукой Бессонова плотно исписанные от корки до корки. На время разбирательства Морозов реквизировал и записи Бессонова, и его зловещую библиотеку. Разбирательство, впрочем, окончилось ничем; в столицу сообщили, что ссыльный, по всей видимости, совершил побег.
Морозов, прочитавший часть записок Бессонова, по поводу исчезновения нигилиста имел другое мнение. Но почёл за лучшее никому его не высказывать, всё равно не поверили бы. Лишь раз обмолвился, что ссыльный сгинул. Ну, сгинул – и ладно, в сибирской тайге каждый год люди пропадают.
Год спустя ссыльного Бессонова признали погибшим. Дело закрыли, списали в архив. Про записки Бессонова и его сундучок с книгами все и думать забыли.
Все, кроме Сергея Морозова. Видать, недаром у него в роду бытовали сказки о предках-волхвах.
***
Ближе к ночи, когда уже отвечеряли, в дом к деду Сергею завалился Данила Морозов, сильно хмельной. Бабка Аксинья его совестила, но без особой строгости, жалеючи. Данила тоже был вроде как сирота, отца у него в Гражданскую убили. Дед Сергей послушал немного да и велел Даниле отправляться спать в летнюю половину, к двоюродным братьям. Павлик с Федей уже было засыпать начали, но тут вмиг стало не до сна. Данила рассказал, что видел, как ихнего папку отправили в уезд под конвоем, знамо дело, теперь сошлют на строительство Беломорканала, а то куда ж ещё из Сибири сослать можно…
Потом Данила и вовсе околесицу понёс, начал плести страшные небылицы про деда Сергея да про его колдовские книги. Но тут уж даниловы байки стали совсем невнятные. Лёжа на лавке с закрытыми глазами, он бормотал, словно в полусне, перескакивал с пятого на десятое, язык у него заплетался.
– А где дед Сергей книги держит? – спросил Павлик.
– Не, в столе только тетрадки, – сонно ответил Данила. – Книги в сундуке.
– В котором?
– Там…
Данила едва махнул рукой, указав куда-то в угол. А мгновение спустя захрапел.
Рядом тихо сопел давно заснувший Федя. От Павлика сон бежал. Обхватив себя руками, он пытался унять дрожь. Долго лежал, слепо таращась в темноту. Ему мерещилась всякая жуть – безобразные, безглазые лица, жадно распахнутые рты, костлявые руки, извивающиеся, как черви, пальцы…
Потом он всё-таки уснул, но сны ему снились страшные. Будто достаёт он из сундука тяжёлую чёрную книгу, берёт в правую руку острый нож и режет себе левую ладонь, а потом, стиснув кровоточащий кулак, читает из раскрытой книги незнакомые слова. И голос у него совсем чужой, звучит словно прямо из груди. И каждое слово гремит как колокольный набат. И множество злобных, внушающих ужас глаз наблюдают из темноты. Ждут.
Этот мучительный сон был как будто и не сон, скорее запретное воспоминание. Чуждое, принадлежавшее совершенно другому человеку. Пришедшее неведомо откуда…
***
Утром Павлик держался нелюдимее обычного, но никто не обратил на это внимания. После чая Данила, покряхтев и помявшись, вдруг сообщил, что с дедом Сергеем хочет повидаться дядя Арсений, вчера ещё просил передать просьбу.
– Так что же ты вчера мне об этом не сказал? – упрекнул дед Сергей.
– Забыл, – сказал Данила простодушно.
Арсений Кулуканов был дальний родственник Морозовых, имел самый зажиточный дом в деревне.
– Чего это ему от тебя вдруг понадобилось? – спросила бабка Аксинья.
– Должно быть про трофимов двор хочет поговорить, – сказал дед Сергей, пристально глянув на Павлика с Федей. – Пока колхоз там не утвердился.
– Да зачем Арсению пропащий клин на косогоре?
– В хорошем хозяйстве ничего не пропадёт.
Дед Сергей поднялся из-за стола, взял картуз и, наказав Даниле присматривать за младшими, ушёл.
Бабка Аксинья занялась кутьёй, братья отправились на улицу. Данилу после вчерашнего мучила хмельная жажда и он, отговорившись, вскоре двинулся искать, где мужики бражничают. Павлик с Федей остались во дворе. Они сидели возле поленницы, на деревянных козлах. Неподалёку стояла вросшая в землю колода, на которой дед Сергей колол дрова и здесь же рубил курицам головы. На иссечённом торце виднелись бурые пятна и прилипшие остатки перьев.
– Павлик, а, Павлик, – позвал Федя.
– Ну, чего ещё?
– А мы скоро обратно домой пойдём?
– Не знаю. Завтра, наверное.
Федя вздохнул.
– Я не хочу домой, там есть совсем нечего. Может, мы у деда Сергея жить останемся?
– Ты совсем дурак, что ли? Кто же нас оставит? Зачем им лишняя обуза?
Павлик отвернулся, стал напряжённо вглядываться в окна летней половины дома. Он как будто прислушивался к чему-то, слышному только ему.
Вдруг вскочил на ноги, отрывисто сказал брату:
– Пойдём в дом.
– Зачем?
– Надо у деда из сундука одну книгу достать.
– Нет, ты что, – заупрямился Федя. – Дед узнает – ругаться будет. И прогонит сразу. А дома есть нечего, я же тебе говорил…
– Ладно, тогда здесь сиди. Жди меня, я скоро.
Павлик вернулся в дом. Сначала прошёл в тёплую половину и спросил у бабки Аксиньи большое лукошко и ножик. Сказал, что они вместе с Федей решили пойти на Шкуратово болото за ягодами. Может, и грибов ещё наберут. После ненадолго наведался в летнюю половину. Он знал наверняка, что ещё ему нужно взять и где это лежит.
А затем братья заторопились в лес. Павлик вёл Федю за руку, тащил почти силой. А в другой руке у него было лукошко. Судя по весу, не пустое.
***
– Ребятишки-то где? – спросил вернувшийся от Кулуканова дед Сергей. – С Павликом потолковать нужно.
– Так они на болото пошли, – ответила бабка Аксинья. – За клюквой.
– Неужто и Данила с ними?
– Какое там. Похмелился с мужиками, теперь дрыхнет в летнем дому.
– Вот послал же бог помощничка.
Дед Сергей нахмурился, пошёл в другую половину. Намётанный глаз сразу приметил неладное. Досадливо чертыхнувшись, дед Сергей растолкал храпящего внука.
– Зачем по сундукам шарился?
– Что? – глупо вытаращился Данила. – По каким сундукам? Дед, ты чего?
– Ох, напасть. – Дед Сергей протопал в угол, к заветному сундуку. Взялся за замок – он раскрылся у него в руке. – Да как же это… Не может быть. – Он откинул крышку, торопливо перебрал содержимое. Застонал сквозь зубы: – Ох, беда, беда-а.
– Что случилось-то? – не выдержал Данила.
– А то, – обернувшись, дед Сергей злобно сверкнул глазами. – Пригрели в доме змеёныша.
Данила побледнел.
– Де-ед…
– Да не про тебя речь, – отмахнулся дед Сергей. – Павлик, бесово отродье, до запретной книги добрался. И вроде не для его она разумения, но что-то у меня на сердце неспокойно. А я ведь велел тебе за братьями приглядывать, – упрекнул он внука.
Данила отвёл глаза.
– Ну так это… кто же знал.
– Знал – не знал, – проворчал дед Сергей. – Я тебе велел, а ты не исполнил. Теперь натягивай сапоги, в лес пойдём. И ножик возьми, которым свиней режешь.
– Это
- Разговоры с живым мертвецом - Павел Владимирович Рязанцев - Городская фантастика / Ужасы и Мистика
- Хуже, чем смерть - Максим Кабир - Ужасы и Мистика
- Улица мертвой пионерки (СИ) - Кабир Максим - Ужасы и Мистика
- Неадекват (сборник) - Максим Кабир - Ужасы и Мистика
- Гидра - Максим Ахмадович Кабир - Сказочная фантастика / Ужасы и Мистика
- Бастион - Павел Вербицкий - Научная Фантастика / Русская классическая проза / Ужасы и Мистика
- Проект "Плеяда" - Андрей Каминский - Ужасы и Мистика
- Темный рыцарь - Эллен Шрайбер - Ужасы и Мистика
- Мистические истории. Призрак и костоправ - Маргарет Уилсон Олифант - Ужасы и Мистика
- Иные (СИ) - Волков Влад - Ужасы и Мистика