г. было эвакуировано из Ленинграда свыше 1,5 млн. человек. Оставшемуся работоспособному населению обеспечивалась ограниченная, но регулярная выдача продуктов.
Промышленность Ленинграда стала оживать. В 1942 г. она дала продукции уже на 1400 млн. руб., главным образом для нужд армии и флота. За год было изготовлено свыше 8 млн. артиллерийских снарядов, мин и авиационных бомб.
Осажденный город, который гитлеровские стратеги стремились обречь на капитуляцию и уничтожение, не только сам оборонялся, но и помогал советским людям в борьбе на других фронтах Великой Отечественной войны. Так, с июня по сентябрь 1942 г. в Главное артиллерийское [87] управление и на его заводы в глубь страны было отправлено более 100 млн. капсюлей-воспламенителей и детонаторов, 5 млн. электродетонаторов, 500 тыс. капсюльных втулок в снаряженном виде и много другой продукции, произведенной ленинградской промышленностью.
За 9 месяцев 1942 г. Ленинград дал своим защитникам 1935 минометов, 1975 станковых пулеметов, около 22 тыс. автоматов и много другого вооружения.
Блокада прорвана
Полностью обеспеченные боеприпасами части Ленинградского фронта стали с ноября 1942 г. готовиться к прорыву блокады. Напряженная подготовка к решающей битве за Ленинград шла и на Большой земле в дивизиях Волховского фронта.
И вот однажды ранним январским утром я и командир полка Овчинников были подняты телефонным звонком командира 281-й дивизии.
– Хороша музыка! Послушай! – сказал он. – Начался большой сабантуй…
Выскочив из землянки, мы услышали раздававшиеся с запада громовые раскаты мощного артиллерийского наступления. Войска двух фронтов – Ленинградского и Волховского – двинулись навстречу, на соединение друг с другом.
Семь дней продолжались ожесточенные бои южнее Ладожского озера. 18 января 1943 г. они завершились соединением частей двух фронтов, прорывом вражеской блокады Ленинграда.
Хотелось как можно скорей осуществить долгожданную мечту – поехать в родной Ленинград по освобожденной от врага земле.
Узкий, отвоеванный нами коридор вдоль берега Ладожского озера, который вел на Шлиссельбург и далее на Ленинград, противник держал еще под обстрелом. Из окна "эмки" была видна знакомая картина: иссеченные и расщепленные осколками деревья, изрытые воронками и траншеями поля, оплетенные колючей проволокой колья, выжженные дотла поселки…
Уже смеркалось, когда мы подъехали к Неве. Еще вчера здесь, на невских берегах, был передний край обороны гитлеровцев, обращенный к Ленинградскому фронту. [88]
Сейчас здесь царила тишина, прерываемая далекими раскатами орудий. Вокруг первозданный хаос – глыбы цемента и груды бревен развороченных фашистских дотов и дзотов, гигантские воронки, трупы фашистов, застывшие в причудливых позах.
Оставив "эмку" и взвалив на плечи вещевой мешок, шагаю по тропке вдоль берега Невы к Шлиссельбургу. Слабое зарево над городом указывает мне путь. Мороз крепчает. Становится тоскливо, хочется отдохнуть, обогреться.
И вдруг за поворотом тропинки над уцелевшим немецким блиндажом вьется дымок. На дверях землянки надпись: "Добро пожаловать!" Спускаюсь и не верю глазам своим: чистенько прибранная комнатушка; на столике, покрытом простыней, – обломок зеркала. Накаленная добела печурка пышет жаром. На ней сердито пыхтит видавший виды фронтовой чайник.
Кто же хозяин этого земного рая?
Из-за плащ-палатки, разгораживающей комнатку, одна за другой выходят три девушки. Они в полувоенной одежде, без погон. Что-то в их облике напоминает мне блокадный Ленинград, его славных женщин-героинь. Я называю себя, рассказываю о своем маршруте. Слово "Правда" производит магическое впечатление. Девушки буквально стаскивают с меня полушубок, усаживают, наперебой угощают круто заваренным чаем. Все они – работницы ленинградских предприятий. Анна Завьялова – печатница типографии "Ленинградской правды", Полина Шурина – швейница, а самая молодая – Лена Колесникова – светлановка. Ее мать, орденоносца, знаменитую стахановку с завода "Светлана", Надежду Колесникову я отлично знаю. На этом заводе почти 20 лет работал мастером мой старший брат, погибший в заводском отряде народного ополчения в первые дни войны.
Едва узнав о прорыве блокады, девушки вызвались выехать на фронт, чтобы оказать посильную помощь бойцам – защитникам Ленинграда. Им поручили организовать обогревательный пункт в этом пустынном месте на будущей трассе, которая свяжет Ленинград со страной. Я – первый человек с Большой земли, к тому же ленинградец, да еще правдист. Градом сыплются вопросы. Мы жадно расспрашиваем друг друга.
Отдохнув и обогревшись, продолжаю свой путь к Ленинграду через Шлиссельбург. Там я был гостем маленького героического гарнизона петровской крепости "Орешек". [89]
В развалинах ее старинных казематов, находясь 500 дней в осаде, жила и сражалась горсточка храбрецов, преградившая в сентябре 1941 г. путь гитлеровцам к Ленинграду и Карельскому перешейку. Свыше 100 тыс. вражеских снарядов, мин и авиабомб легло на этот клочок земли. Рушились крепостные стены, но крепче камня и бетона были советские люди, стоявшие насмерть…
Радостную картину увидел я в освобожденном Ленинграде. Город ликовал, славил своих освободителей – воинов двух фронтов.
Прорыв блокады Ленинграда совпал с коренным переломом в ходе Великой Отечественной войны, когда вслед за разгромом под Сталинградом немецко-фашистских войск началось освобождение советской земли от захватчиков. Предприятия Ленинграда, как и промышленность всей страны, должны были теперь не только удовлетворять растущие нужды фронта, но и во все большей мере помогать восстановлению народного хозяйства освобожденных областей.
Ленинградцы с воодушевлением включились в это патриотическое дело. Так, завод "Электросила", находившийся лишь в нескольких километрах от линии фронта, по постановлению Государственного Комитета Обороны стал вновь изготовлять крупные электрические машины для энергетики страны.
Промышленность Ленинграда набирала силы, возрождалась, хотя по-прежнему испытывала недостаток топлива, электроэнергии и материалов. К тому же вражеская артиллерия держала под огнем почти все ее предприятия. Та же "Электросила", например, 7 ноября 1943 г. подверглась пятичасовому артиллерийскому обстрелу. В этот день на заводе разорвалось 211 тяжелых фугасных снарядов и до 400 осколочных, шрапнельных и зажигательных. И все же ленинградская промышленность за год почти вдвое увеличила объем производства и довела валовой выпуск продукции до 2,5 млрд. руб., а в 1944 г. – до 3,6 млрд. руб.
Завод рождается вновь
Фронтовые заказы составляли теперь почти девять десятых производственной загрузки "Красногвардейца". Завод изготовлял детали для пулеметов и артиллерийских снарядов, авиационные радиаторы и газофильтры для [90] торпедных катеров, холодное оружие. Особенно важным было боевое задание Военного совета фронта – организовать массовое производство солдатских штыков. Только ценой огромного напряжения и путем технического перевооружения можно было выполнить этот срочный заказ.
В кратчайший срок на заводе сконструировали новый образец штыка, который полностью отвечал всем требованиям фронта и в то же время соответствовал производственным возможностям "Красногвардейца". Организация поточного производства позволила использовать малоквалифицированных рабочих и то относительно слабое станочное оборудование, которым располагал завод.
Штыки "Красногвардейца" пользовались на фронте доброй славой. Потребность в них была велика, и в мае 1943 г.
