class="v">Семьсот двенадцать. Девятнадцать…
– Пять тысяч двести сорок семь…
– подхватил Вайс. – Это «рыба». Заготовка для стихов.
– Да, верно. Ритм есть, размер есть, смысла нет.
– Я вообще не вижу смысла издавать книгу с абракадаброй! Или в других мирах другое понятие о целесообразности?
– Подожди! Тут всё гораздо запутанней.
– Интригуешь?
– Есть немного.
– Так давай объясняй.
– Зайдём кофе попить?
– Опять кофе? Я, хоть и маг второй категории, но давление пошаливает.
– А я – маг первой категории, но вынужден время от времени давление повышать.
Они как раз миновали главпочтамт Донецка. Часы неожиданно заиграли «В чистом небе донецком…», а потом начали бить. Четыре часа пополудни. Скоро начнутся долгие декабрьские сумерки.
– Фальшивят, – осуждающе покачал головой профессор.
– Ты не увиливай. Что хотел мне рассказать о книге и о стихах?
– Только под кофе.
– Это шантаж!
– Вполне допускаю. Но кофе очень хочется.
– Ладно! Тогда бегом и не жалуйся на больные колени!
Вайс зашагал так, как умел только он: вроде бы плавно и не торопливо, но на самом деле со скоростью бегуна-стайера. Исаев кряхтел, но не отставал. Видимо, очень хотелось кофе, настолько же сильно, как Вальдемару – услышать о сонетах Ансельма де Турье. Несмотря на грохочущую вдали канонаду (судя по звуку, ВСУ опять били по Александровке – юго-западному пригороду Донецка), людей на улице было много. Некоторые учреждения республики работали до 16:00, и сотрудники уже отправились по домам. Точнее, пробежаться по магазинам, заглянуть в парикмахерские, выпить чашечку кофе в уютном заведении где-нибудь неподалёку от памятника Анатолию Соловьяненко[22] или бюста Пушкина. На перекрёстке у оперного театра Вайс щелчком изменил сигнал светофора. Автомобилям загорелся красный, а пешеходам – зелёный.
– Однако… – протянул Исаев, укоризненно покачав головой.
– Сам знаю! – отмахнулся Вальдемар. – Ждать не хочу. Потерпят…
Они стремительно приближались к цели путешествия – кафе «Бариста», которое вот уже несколько лет служило своего рода «Подвалом бродячей собаки» для донецких поэтов и авторов-исполнителей. Исаев предпочитал пить кофе именно там.
Слева, по другую сторону проезжей части главной улицы, подпирала небо зелёным куполом громада республиканской библиотеки имени Надежды Константиновны Крупской. Именно там осенью 2014 года появился демон, которого условно назвали «книжный червь» и с большим трудом спровадили куда подальше: если в Преисподнюю, то очень хорошо. Сворачивая у подземного перехода, Вайс улыбнулся. Здесь тогда стоял буровой станок, с помощью которого закачали святую воду в прорытую демоном нору, а за его рычагами стоял маг Афоня, чудом выживший в битве за Братскую школу. Когда выносили трупы и раненых, его положили к мертвецам и лишь утром обратили внимание, что Афоня ещё дышит. С большим трудом он восстановился, полностью вернув телесное здоровье, но до сих пор не вернул магические способности. Даже простой выброс чужой магии поблизости вызывал у пострадавшего панические атаки одна хлеще другой. Бесполезный для Совета магов-хранителей человек. Но Вайс не стал его отталкивать. Держал при себе для выполнения щекотливых поручений, которые не требовали волшебства. И не пожалел. Афоня работал старательно, лишнего не болтал, глупых вопросов не задавал. Правда, с инициативой тоже не лез, но это зачастую к лучшему. Разгребать навороченное излишне активными товарищами Вальдемар Карлович не любил. Хотя и приходилось этим заниматься довольно часто.
А вот и «Бариста». На удивление, пустоватое, несмотря на прайм-тайм. За стойкой у кофе-машины скучал тощий парнишка в чёрном фартуке, да в глубине кафе, у самого фортепиано, сидели за столиком две женщины.
Исаев и Вайс обычно занимали место у окна – интересно же наблюдать за прохожими, к тому же всегда видно, если идёт кто-то чужой. А от осколков стекла защитит плотный барьер, который профессор филологии возводил между собой и подоконником, даже не задумываясь. Не успели маги усесться, как к ним подбежала девочка в таком же чёрном переднике, как и у бариста. Завсегдатаев в кофейне уважали.
– Что будете заказывать?
– Лонг блэк и торт «наполеон», – ответил Исаев.
– Эспрессо, – сказал Вайс. Подумал и добавил. – Двойной.
– Больше ничего?
– Достаточно. Спасибо.
Когда официантка убежала, маг пошевелил мизинцем, окружая столик плотным коконом Воздуха с паутиной магии Огня, которые надёжно защищали от любого подслушивания.
– И что ты хотел мне рассказать?
– Я хотел тебе прочитать второй сонет из книги Ансельма, – неожиданно заявил профессор.
– Постой! Ты же говорил…
– Да, абракадабра. Но до сегодняшнего утра.
– Ничего себе!
– Вот и я так думаю. Это какая-то магия, недоступная нашему пониманию. И слишком сильная, чтобы мы в ней разобрались.
– Это меня и пугает! – Вайс откинулся на спинку кресла. – Очень не люблю магию, недоступную моему пониманию.
Краем глаза он на всякий случай считал ауры посетительниц из-за дальнего столика. У одной из них, юной и смуглой, как креолка, явно прослеживались способности к магии – пурпурные всплески в оранжевом ореоле, но не более того. Аура второй, сидевшей спиной, зеленовато-серая, цвета «болотной тоски», выдавала глубочайшую приземлённость и полное погружение в бытовые проблемы. Странно, что она вообще нашла время на кафе. Наверное, подружка насильно затащила.
– И что же в этом сонете? – маг-хранитель прищурился. – Снова пророчество?
– Пока не знаю, – вздохнул Исаев. Дождался, пока девочка-официантка расставит на столе чашки и блюдечки. Проводил её взглядом. – Это нам с тобой вместе нужно решать.
– Тогда дай мне прочитать и давай уже решать.
– Я прочитаю вслух.
– И ты туда же…
– Просто я не переписывал. Выучил наизусть.
Вайс дёрнул себя за бороду.
– Это ты правильно сделал. А я – старый дурак.
– Не такой уж и старый.
– Спасибо. Ты, кстати, надёжно книгу спрятал?
– Надёжнее не бывает. И охранных заклинаний столько понатыкал… Если её попытаются выкрасть, то, во-первых, звон поднимется на половину Донецка, а во-вторых… – профессор сделал страшные глаза. – Похитителей ждёт несколько неприятных сюрпризов. Мало не покажется, независимо от их силы.
– Будем надеяться. Так ты читаешь?
– Читаю…
Маг Воды прикрыл глаза и нараспев проговорил, будто заклинание:
– По повелению одной прекрасной дамы
Прольётся дождь. В преддверии грозы
На винограднике в дыхании лозы —
Предчувствие вина и фимиама.
Она мила: овеществлён порок
В её бесстыдном взоре куртизанки,
В её прислуге – стройной мавританке.
В её записке беглой между строк
Предчувствие томительных утех,
Ночное пьянство, полуголый смех
И голого безумья панорама.
Она мила, пленительна, добра.
Мир совершенен, и позавчера
Мы с нею познакомились у храма…
– Что означает сия аллегория? – пробормотал Вайс. – Меня как-то настораживает
