невыносимо пылала, что все во мне кричало: «Господи, помилуй меня!» И сейчас, сейчас я называю себя христианином. В последние дни я очень много думал о христианстве и пришел к выводу, что хочу принадлежать лишь Сыну Божьему и лишь Ему хочу повиноваться. Но я не хочу быть шокированным поведением христиан. Одной критикой этого, разумеется, не достичь. Мне очень жаль.
Не промолвив ни слова, Олег положил свою руку больному на плечо. Он был потрясен и счастлив: обремененный человек стал дитем Божьим. Теперь его сердце отдохнет в поклонении Господу. Олег, вначале возмутившийся в душе за осуждение его собеседником баптистов, готов был расцеловать говорившего.
— Спасибо, — сказал Олег после некоторой паузы.
Новиков снова вступил в разговор:
— Олег, я должен сообщить вам еще кое–что. У моей жены дела идут лучше, чем у меня. Сегодня она приходила ко мне, и мы решили продать наш дом и дачу.
— Как же так? — вырвалось у Олега. А проект? Черты лица подполковника выразили одновременно и иронию, и отцовскую назидательность.
— Вы все еще не поняли, какую игру ведут с вами? Я получил указание предоставить вам дачу для подпольной типографии. Через вас нужно было выйти на других.
— Но как вы могли поступить так со мной? — прервал его Олег, задетый до глубины души.
Новиков продолжил:
— Вот вы уже начали жалеть себя. Вы не должны этого делать. Как взрослый человек вы должны знать: однажды агент — навсегда агент, даже если я официально не в органах службы безопасности. Во всяком случае, до недавнего времени КГБ платил мне хорошую пенсию. Но теперь мы продаем все. У нас даже есть на примете один покупатель. Не говорите бригаде рабочих об этом. Один из них — «стукач». Я поставлю КГБ перед фактом и как можно скорее исчезну со своей женой на Кавказ.
Недавно пережитая радость Олега, вызванная покаянием человека, была полностью омрачена разочарованием, даже негодованием оттого, что его обманули, его использовали. Он хотел было уже уйти, но его пациент требовательно заявил:
— Не стоит ли нам вместе помолиться?
— Помолиться?
В этот момент Олег не был настроен на это.
— Тогда помолюсь я, — предложил подполковник и начал:
— Господь, успокой раба твоего. Спасибо, что и ему, и мне дарован мир и спасение. Аминь.
После чего помолился Олег:
— Господь Иисус! Я сейчас в полном смятении и не нахожу слов. В любом случае, радуются небеса, когда обращается грешник. Я хочу разделить эту радость, Господь. Аминь.
На этом они расстались.
Олегу нужно было сейчас побыть наедине с собой, поэтому, сидя в парке, он обдумывал то, что недавно услышал. Мысль о том, что он должен продолжать работу на даче, как будто ничего не случилось, вызывала в нем гнев и одновременно беспомощность.
— Тебя что, русская жена довела до такого состояния? — услышал Олег знакомый голос и увидел Геллера, внезапно появившегося рядом.
По–видимому, внутреннее переживание Олега отчетливо отражалось на его лице.
Брат Геллер сочувственно посмотрел на Олега сверху вниз и снова проговорил:
— Брат, тебе нужен душепопечитель?
Олег промолчал.
Немного подвинувшись на скамейке, он уступил ему место. Геллер сел, но Олег сделал вид, что не замечает его. Как известно, существует бессловесная передача информации, и Геллер понял, что он не совсем вовремя, хотя охотно бы заполучил молодого пастора под свое покровительство, надеясь, что такой случай как раз представился. Как будто это было возможно при их отношениях! Взволнованный своими переживаниями, Олег лишь сказал:
— Брат Эмиль, я знаю, что любить ближнего надо таким, каким его создал Господь. И я стараюсь поступать так и по отношению к вам, и по отношению к другим. Но это еще не значит, что я должен приспосабливаться к их образу поведения или взглядам.
— Ничего, ничего, брат Олег, я все понимаю, ведь я тоже был молодым, — ответил Геллер, оставаясь сидеть рядом. Но Олег уже снова погрузился в свои мысли.
«Нам нужны были бы в церкви такие люди, как подполковник. После их покаяния, конечно же. А их познания и жизненный опыт могли бы только возрасти, если бы они соприкоснулись со Словом Божьим и обратили свои знания во имя спасения душ. И мне есть чему у него поучиться. В целом же надо обратиться к духовной жизни общины, кроме того, я забросил свою семью и церковь, так как казалось, что в интересах Божьего дела необходимо закончить проект на даче. Как я мог так глупо попасть в ловушку КГБ? Могу ли я сейчас доверять подполковнику? Возможно, он вовсе и не покаялся, а просто произнес благочестивую фразу? Где же истина? Где правда? Только Христос есть правда во плоти, а все люди — лжецы, а следовательно, — грешники. Во всяком случае, придется молчать».
Он уже знал, что предпримет дальше.
11. ОЛЕГ УЧИТСЯ ЕЩЕ БОЛЬШЕ УДИВЛЯТЬСЯ
Олегу очень хотелось навестить Нину Николаевну Новикову, но он не решался, хотя и знал, что она не так сильно пострадала в аварии, как ее муж. Побродив четверть часа в больничном парке, он поднялся в ее палату. Это была их первая встреча после «разоблачения» подполковника. Больная была не одна — в палате сидела какая–то посетительница, одетая в светло–голубой костюм и в цветастую блузку. После того, как Олег представился, эта женщина заинтересованно взглянула на него. Олег был захвачен врасплох. «Что здесь делает эта женщина?» Он знал ее и много раз видел в строительной организации, в которой работал. Правда, там она была в резиновых сапогах, комбинезоне и куртке. Так как наряд на работу Олег получал постоянно от прораба или, в крайнем случае, от бригадира, то именно поэтому у них с Маргаритой Николаевной Ляшко — так звали посетительницу — едва ли было что–то общее. Рабочие называли ее «железной леди», потому что ни для кого не было секретом, что она трижды была замужем, и от каждого мужа у нее было по ребенку, что, однако, не мешало ей оставаться несгибаемой и целеустремленной. Здесь же, у больничной койки, женщина всем своим поведением и взглядом выражала беспомощность. «В ее огромных «кошачьих» глазах, как он рассказывал позже, Олег прочитал страх и потребность в поддержке. Пастор поздоровался сначала с Ниной Николаевной, а потом — со своей начальницей.
— Вы знали, что Маргарита моя сестра? — спросила пострадавшая.
Несколько смущенный, Олег покачал головой. Тем временем Маргарита Ляшко