недавно приехала в город, ее семья переехала сюда из Чикаго. Джулиан встречался с ней пару месяцев назад, но их отношения закончились довольно неожиданно.
— Ох, да неужели, — сухо ответила Далия.
— Аннабель Майерс? — Лили нахмурилась. — Я понятия не имела, что ты с ней встречаешься, — выражение отвращения на ее лице, вероятно, совпадает с моим.
Я дергаю за воротник.
— Она не стоила упоминания.
— Джулиан! — окликает меня мама.
— Как долго они встречались? — спрашивает Далия самым мягким и фальшивым голосом.
Мама прижимает руку к груди.
— Недолго, хотя это не помешало моему сыну разбить ей сердце.
— Удивительно, что она вообще сочла его достойным этого, — Далия ухмыляется.
Она как раз и не сочла. Я прикусываю язык, демонстрируя достойную восхищения сдержанность.
— Не начинай, mija15, — предупреждает Роза свою дочь.
— Извини, Mami.
Мама качает головой.
— Все в порядке. Я должна была предупредить ее маму, прежде чем они начали встречаться.
— Предупредить о чем? — Далия оживилась.
— Что Джулиан оставляет за собой шлейф обиженных женщин.
— Нет, не оставляю, — я не знаю, почему чувствую необходимость защищаться, но все равно глупо продолжаю. — И я не разбивал сердце Аннабель, — для начала оно должно было у нее быть, а наша тогдашняя беседа доказала обратное.
— Откуда ты знаешь? — спрашивает Лили.
— Потому что мы ходили всего на три свидания, — все они закончились тем, что каждый вечер я вежливо провожал ее до двери и целовал в щеку.
Не было никакого кайфа. Никакой химии. Никакой особой искры, от которой у меня стыла бы кровь и кружилась голова.
Ее вообще трудно было назвать привлекательной, учитывая, как плохо она обращалась с окружающими, в том числе с обслуживающим персоналом и теми, кого считала ниже себя по статусу.
Несмотря на недостатки Аннабель, я знаю, что проблема кроется во мне, а не в женщинах, с которыми я встречаюсь. Они ждут от меня харизматичного миллиардера, который будет поить их вином и возить по всему миру, но я не такой. Я предпочитаю слушать, а не говорить, спокойные поступки вместо изощренных демонстраций привязанности, упорную работу над тем, чтобы делиться своими деньгами с другими, а не искать способ потратить их на себя.
И если поначалу некоторые были готовы принять такое отношение, то когда я говорил, что не хочу иметь детей — по крайней мере, не в том виде, в котором они хотят, — все они реагировали одинаково.
Моя мама нахмурилась.
— Ее мама сказала, что Аннабель почувствовала что-то особенное между вами.
— Лучше взять ее в жены, пока она не опомнилась, — добавляет Далия.
Я бросаю на нее взгляд.
— Она плохо соображала.
— Очевидно, нет, если она считала вас двоих особенными.
Помните то извинение, о котором я говорил? Забудьте.
— Далия! — ругает ее Роза.
Она вздрагивает.
— Что?
Мама бросает на нее взгляд.
— Ты знаешь, что.
— Perdón51, — она еще глубже вжимается в обеденный стул.
Я сдерживаю улыбку.
Далия почесывает кончик носа средним пальцем.
— Все, — Роза бросает салфетку на стол и показывает пальцем на дочь. — Ты отвечаешь за посуду.
— Но я вчера сделала маникюр, — она поднимает руки, демонстрируя свой замысловатый маникюр.
— Тогда надень мои резиновые перчатки.
— Держи, — я ставлю свою тарелку поверх пустой тарелки Далии, заставляя ее нахмуриться.
Моя мама с драматическим вздохом бросает на стол свою салфетку.
— Раз уж ты в настроении побыть полезным, можешь тоже посуду помыть.
— Что?
— У Далии не было бы проблем, если бы ты не доставал ее весь день.
— Это она начала.
— А я заканчиваю. Иди.
Я отодвигаю стул и встаю, нахмурившись.
— Отлично.
Мы с Далией молча собираем посуду, прежде чем войти на кухню.
— Ты моешь, а я сушу? — спрашивает она, когда за ней закрывается дверь.
— У вас нет посудомоечной машины?
— Она сломалась вчера вечером.
Отлично.
— Я починю ее, когда мы закончим, — я кладу грязную посуду в раковину, а затем закатываю рукава.
Далия следит за каждым моим движением с горячим интересом, заставляя мой желудок сжиматься.
Черт.
— У тебя есть перчатки? — спрашиваю я.
Она выходит из того транса, в который ввели ее мои руки.
— Да, — она роется в шкафу под раковиной и достает большую пару розовых перчаток.
Я забираю их у нее, игнорируя покалывание от прикосновения ее пальцев к моим. Мы оба отстраняемся слишком быстро. Я натягиваю перчатки со слишком большой силой, чуть не порвав одну из них.
Далия ищет в прачечной чистое полотенце, пока я занят мытьем посуды.
Она возвращается, но останавливается на полпути, чтобы сфотографировать, как я мою тарелку.
— О. Цвет перчаток очень подчеркивает твои щеки.
— Удали это.
— Нет, — она убирает телефон в задний карман и прислоняется к стойке рядом со мной.
Я опускаю тарелку в грязную воду. Мыльные брызги и капли воды разлетаются от сильного всплеска, попадая на нас обоих.
— Эй! — она вытирает несколько капель с лица.
Воспользовавшись тем, что она отвлеклась, я хватаю телефон из ее заднего кармана.
— Отдай! — Далия тянется за телефоном, но я держу его над ее головой.
Мне с трудом удается сорвать одну из резиновых перчаток благодаря покрывающему ее мылу, но как-то удается ухватиться за кончик пальца и потянуть.
— Джулиан! — она вцепилась в мою руку своими свеженаманикюренными ногтями.
Я смутно слышу, как Роза говорит из другой комнаты, спрашивая, не надо ли ей пойти проверить нас, но мама уверяет ее, что все в порядке.
— Какой у тебя пароль? — спрашиваю я, пробуя несколько комбинаций цифр.
— Да пошел ты, — она переводит взгляд на точку между ребрами, от чего я вздрагиваю.
— Отдай, — она снова щекочет меня, и моя хватка на телефоне ослабевает.
Ох, блять.
Телефон падает в раковину, наполненную водой, и с противным стуком ударяется о дно.
— О, черт, боже мой! Я тебя убью! — она тянется за телефоном и вытаскивает его. Вода капает повсюду, а она усердно пытается включить его.
Я срываю вторую перчатку и запускаю пальцы в волосы.
— Черт. Мне жаль.
Она хмурится достаточно сильно, чтобы заставить меня попятиться назад.
— Тебе жаль?
— Он выскользнул.
— Он бы не попал к тебе в руки, если бы ты не набросился на меня.
— Набросился? Немного драматично, тебе не кажется? — у меня вырвался смешок.
Моя реакция, похоже, подогревает огонь в ее глазах.
— Я покажу тебе, что такое драма.
С впечатляющей скоростью она выхватывает мой телефон из заднего кармана и швыряет его, как футбольный мяч, в раковину. Стеклянный экран ударяется о борт тяжелой металлической кастрюли и падает на дно.
Мы оба открываем рты, когда треснувший экран один раз мерцает, а затем становится черным.
