день уже близился к окончанию, времени на взбалмошную идею оставалось всё меньше. Аня не могла понять, осознанно она отказывается от такого риска или пока не нашла подходящего момента. Умышленно не решается или подсознательно оттягивает решение. Поиск душевного прорыва требовал только миг. А что, если он и не наступит? До настоящей секунды годного шанса она не нашла. А весна оказалась уже совсем близко.
Музыка усилилась, как только ноги оказались на перекрёстке. Вскоре, завернув за угол, пара увидела уличного музыканта. Неподалеку от выхода из кофейни тот собрал приличную живую толпу, часть которой уходила, постоянно освобождая место новым слушателям, разрастаясь и обновляясь. Кто-то делал вид, что не замечает или не одобряет происходящее. Кто-то отвлекался на секунду, затем вновь вливаясь в число слушателей. Но большая часть людей не проходила мимо соло саксофона в полном сопровождении, останавливаясь и наслаждаясь представлением. Прохожие с телефонами и улыбками окружили музыканта, опуская объективы и доставая деньги в коротких паузах.
В футляре, посреди мелочи и банкнот, стояла колонка. Она едва справлялась с ролью оркестра, перенося звуки за десятки лет из прошлого в настоящее. Здесь же, в реальном времени, вступал солист, с каждой паузой увеличивая энергичность танца. Плотное пальто с потёртыми рукавами, размотавшийся шарф, брюки и немного помятая рубашка. Большая часть вещей могла быть постирана ещё вчера. Но музыканта не смущала ни толпа, ни ветер, ни что-либо ещё. Ничто не мешало движению. Пауза, лёгкий подталкивающий кивок, продолжение под одобряющий звон монет. Он получал и деньги, и поддержку, и внимание. Те самые улыбки после добровольного освобождения карманов, увлечённые в одном настроении, подбадриваемые свежим порывом и хорошим расположением духа.
Люди стояли вокруг, зачарованные в заразительном общем движении и в одной мелодии. Анна подняла голову и всмотрелась в голые ветви каштана, узловатые и плетёные, раскачиваемые ветром. Её напряжение, их жизнь и планы, мысли замерли на одном месте. Игра света в ветвях, ореол фонаря и затянувшийся проигрыш — собрались все маленькие знаки, переполнившие изнутри девушку. В конце концов, их смогут услышать единицы: сказанное не могло привлечь много внимания. Оправдания кончились.
— Ты женишься на мне? — тихо, но отчётливо произнесла девушка на пределе слышимости.
— Прости? — растерянным, ещё не понявшим голосом, спросил он, не успев сменить выражение лица.
Маска застыла на мгновение, но Анне показалось, что лицо напротив окаменело. Она ещё не понимала, насколько запомнится этот смущённый встревоженный взгляд.
— Сегодня вечером я могу спросить и хочу одного, — сбивчиво, с большим трудом сдерживая себя, сказала девушка. — Есть такая традиция, подаренная на один день. Ну, условно. Мне важно, что мы вместе всё это время. И потому так волнует общее будущее. Ответь, возьмёшь ли ты меня в жёны?
14
Птах наклонился и потрогал жилки листьев подорожника. Растение, одно из многих, пробилось сквозь трещины среди кусков асфальта и проложило себе дорогу к солнцу. Но этим утром и темнеющее мёртвое покрытие и живую зелень припорошил недолговечный снег. Мокрый воздух вселял уверенность в долгой поздней осени. Мокрые улицы в большей части ещё покрывала земля, переходящая в грязь. Как аккуратно мужчина ни старался догнать спутницу, остаться чистым не получилось. Коричневая масса и брызги от шагов сделали своё дело: капли грязи покрыли ноги.
А затем Птах вновь отвлёкся, проведя рукой по боку оболочки оставленного железного гиганта. Транспорт, забытый на краю дороги и немного заваленный на бок, изъеденный временем. В той жизни за ним спешили, в нём мчались по делам и возвращались домой. В этой коррозия поразила массивное тело, и теперь краска облетала кусками на землю. Лепестки прежде яркого покрытия, выцветшие, с острыми краями, собрались на земле. Птах потрогал дверь машины, и та нехотя и противно отозвалась старым скрипом. Чешуйки краски сорвались, осыпаясь вниз с брошенного остова.
— Аккуратней, — почти шепотом сказала Аня. — Если будем шуметь, сможем нарваться на неприятности. Звери или люди — напастей хватит.
Она осмотрелась и чуть громче добавила:
— Да, обойдись без резких движений. Скользить не советую. За этим нам и нужны костюмы с повышенной защитой. Под грязью может найтись острое, ржавое или токсичное барахло. Поскользнёшься и обнаружишь его, любой частью тела.
— Отличные перспективы, — с грустной иронией ответил Птах. — Мы убрали отсюда элементы электростанций, а часть лабораторий и производств законсервировали на века. Раньше я жил рядом с неизвестными хищниками и проносился среди обломков планет и космического мусора. Где не было ничего, ни технологий, ни особой опасности. Но умереть здесь, от забытых на дороге инструментов, общественного транспорта или велосипеда — это горькая ирония.
— Добро пожаловать! А чего ты ждал? Роботов и смерчи микроорганизмов, что восстанавливают планету? На какие деньги? Здесь нет порталов и космических станций, больше нет полезных ископаемых. Туристы не скапливается внизу. Только остатки истории, порой превратившиеся в ловушки. Умереть от подобранного ножа, патрона или стрелы — ничуть не лучше.
Статистику за секунды приготовила сеть. Аня вывела несколько блоков информации о несчастных случаях и обеспечении в открытом доступе и продолжила:
— Местные обеспечены едой, которая не испортится множество поколений: спасибо генераторам и куче оставленной техники. Оружия именно для добычи пропитания достаточно. Охота для них — скорее забава, а не промысел. Эффектность важнее эффективности, наверное. Ну, и держи в уме, с нами местные не общаются, остаётся наблюдение. Оно не оплачивается и потому мало кто подсматривает за котиком в мешке. Сейчас угроза слишком близко для игнорирования. Всё, что подскажет число и состав группы, ценно. А торговый центр они посетят в первую очередь, если не запаслись заранее инструментами, экипировкой и провиантом.
— Почему мы просто не направим к ним машины? — спросил и пожал плечами Птах.
— Потому что именно так источник беспокойства не нашли вовремя сети, — обернулась Аня. — Значит, нужен инструмент поинтереснее. Поживее. Ну, может поточнее.
— Но если мы не найдём следов в этом центре, поищем признаки мародёрства рядом, верно? — спросил собеседник. — Продолжим поиски по предполагаемому маршруту до кострища или оставим датчики вокруг дома? Прибавим сигнализацию к мониторингу спутников?
— Датчики, — ответила на ходу девушка. — Вокруг живут не варвары, а достаточно хитрые, немного озлобленные и по нашей мерке чокнутые охотники и собиратели. Хранители леса для аборигенов — чужаки, мешающие и опасные. С которыми связываются при острой необходимости. Кроме исключительных случаев. Нам нужно выявить, что происходит сейчас.
Теперь уже сеть сама вывела вероятности и подчеркнула данные, иллюстрирующие сказанное Аней.
— Сейчас идут не поиски еды, трофея или мести. Люди лезут по беспросветным туннелям, вонючим трубам и руинам. Цели
