настолько сильное унижение, которое никто не переживет.
Выбрав платье в цвет боли, Юля бросилась к своей финишной прямой.
В длинном коридоре сбивался с ритма свет. Пьяный зэк выл за решеткой, захлебываясь своей рвотой. За столом сидело трое. Юля, Эльза и Настя.
— Четыреста пятьдесят тысяч, что ты украла, вернешь немедленно! Слышишь, Юля?!
Настя визжала, как резаная свинья. Совершенно живая свинья!
— Ты думаешь, я не знала, что ты трахаешь моего мужа? Ты, больная мразь, сгниешь тут или я тебя сама закопаю!
Эльза молчала. Добавить было нечего. Настя позвонила так вовремя. Еще чуть-чуть, и ее нормальной жизни пришел бы конец. А теперь только карьере.
Следствие зашло в тупик.
Ноги сами привели к стройке. Сегодня залили бетон. Такой манящий запах неизбежного.
Аня сняла перчатки. Тревожность настигла ее на месте преступления, которого не было. Четыре дня без сна. Что она натворила? А что придумала? Получается, это было тело не Насти?
Шепот становился все громче, настигая каждую клетку ее больного воображения. Аня закатала рукава. Запястья полыхнули жгучей правдой.
— Юлька, ты чего тут? — вечно пьяный прораб схватил ее за плечо.
— Какая я вам Юлька? Я — Аня.
— То Аня, то Юля, напридумывали дурацких имен! Щас позову твоего хахаля. А ты, это, не мерзни. — Он покосился на следы от наручников. — А то уже посинела вся.
— Да я ж сказала…
— Олегыч, твоя баба тут! Юли-Анна!
Земля под ногами надломилась, разделив все на до и после. Она неловко сделала шаг назад, в самую темную бездну своего подсознания.
— Получается, что никакой сестры нет? Это все… Я? Я любовница Алеши? Украденные деньги… И те мусорные пакеты для него?
Алексей раскатал рулон с желтыми мешками. Обстановка накалилась до предела. Тупая стерва чуть не раскрыла его место. Он и так еле нашел эту подработку, чтобы по ночам скидывать трупы в котлован.
Долбанный экскаватор. Потом эта драка с женой, чтоб раздобыть ДНК и убрать ее с дороги. Подделка улик.
Придется сделать передышку. На время.
Но сначала… покончить с ней. Юлианной. Его последней в этом году жертвой.
Оксана Калакун. Неверные
Девочка сидела под столом в своей комнате, обняв коленки, и со слезами смотрела на закрытую дверь. Снаружи слышались глухие удары, что-то упало на пол. Мама закричала, и от этого крика девочка заткнула руками уши и зажмурилась.
Звон разбитой посуды. Злой человек что-то хрипел и шептал. Девочка потянула на себя скатерть со стола, пытаясь спрятаться. Книжки и карандаши с громким стуком попадали вниз. Девочка вжалась в угол и уставилась на дверь. Мама почему-то молчала. Послышались шаги, они были медленными, вкрадчивыми. Злой человек открывал все комнаты и шкафы.
Ручка на двери повернулась. Девочку затрясло, она мысленно умоляла, чтобы дверь не открылась. Ручка стала дергаться все быстрее и быстрее, угрожая открыться рано или поздно. На дверь посыпались удары. Он отчаянно хотел войти в комнату. Девочка всхлипнула. Дверь распахнулась и ударилась о стену. Из-под стола были видны только ноги в чистых, но поношенных кроссовках. Они медленно двигались по комнате. И вот они уже у стола. Сердце девочки ушло в пятки. Резкий рывок скатерти, и девочку видно как на ладони. Когда его руки потянулись к ней и схватили ее за щиколотки, она закричала. Вонючая тряпка коснулась лица, и перед глазами все поплыло. Наступила темнота.
* * *
Иван Завадский поднимался по лестнице в квартиру жертв. На ходу снял пиджак, ослабил галстук. Летняя жара давала о себе знать. Иван не любил лифты из-за своих панических атак, поэтому предпочитал ходить пешком. Приличный дом и хороший ремонт в подъезде радовали глаз. У нужной двери его встречала следователь опергруппы Лиза Королева.
— Привет.
— Привет. Ждем только тебя, — кивнула Лиза.
— Без меня никак, да? — съязвил Иван улыбаясь.
Они с Лизой знали друг друга со студенческих времен. Выбрали разные, но смежные профили и теперь часто виделись по работе.
— Куда уж нам без лучшего в городе профайлера? — подмигнула Лиза.
Иван закатил глаза, посмеялся и, сделав серьезное лицо, вошел в квартиру. В просторной прихожей стояли оперативники, участковый и понятые.
— Ну, показывайте, — сказал Завадский.
Старший опер кивнул на комнату.
В гостиной на полу лежала женщина. Иван надел медицинские перчатки, подошел к убитой поближе и присел на корточки.
— Первое, что бросается в глаза — жертву избили, на руках видны прямые полосы. Похоже на следы от ремня. Возможно, на теле найдутся такие же полосы, — Иван осмотрелся по сторонам. — Ремня в комнате нет. Убийца мог забрать его с собой, — он повернул голову жертвы сначала в одну сторону, затем в другую. — На шее имеется странгуляционная борозда. Судя по виду, борозда точно не от ремня, скорее от крупных бус…
Иван поднялся и посмотрел вокруг.
— Странно, конечно, душить бусами. Они могли порваться, но я пока не вижу этому подтверждения.
В комнате царил бардак. Завадский подошел к столику, на котором стояла недопитая бутылка вина и лежал смартфон. Интерес к жертве уже пропал, и другие эксперты стали работать с телом. Ивана привлек смартфон убитой.
— В кармане еще один смартфон, — сообщил эксперт и протянул его Ивану.
— Как вариант, муж застал жену с любовником. Наличие последнего подтверждается перепиской. Муж разозлился, избил неверную супругу, а любовник успел сбежать…
К Ивану подошел оперативник и протянул ему пакетик для улик. В нем лежала крупная бусина.
— Закатилась под стол у окна, — сказал опер.
— А вот и бусина…
— Вань, иди сюда, — Лиза заглянула в гостиную.
Иван вернул пакетик с бусиной оперу и последовал за Лизой. Она открыла дверь в ванную и пропустила его вперед. В ванне, полной воды и крови, лежал труп мужчины. Вены на левой руке перерезаны, на полу лужа крови, а в ней складная опасная бритва.
— Это ее муж? — спросил Иван.
— Да, — Лиза протянула ему паспорт.
Он сравнил фото в документе с мужчиной в ванне и покачал головой.
— На первый взгляд, муж из ревности избил и задушил жену, затем покончил с жизнью. Интересно, с какой разницей во времени они умерли.
— Здесь еще есть детская комната! — донеслось до Ивана с Лизой.
Они переглянулись и поспешили на звук.
В детской был опрокинут стол. Стояла одна кровать. Розовые тапочки, постель в цветочек. Куклы, зайчики, карандаши, рисунки на стенах. Самого ребенка нигде не было. На большом плакате надпись: «Анюте семь лет! С днем рождения!»
— Либо здесь что-то искали, либо ребенка похитили, — заявил Иван. — Выясните, есть ли у этой
