его душить. Иван сопротивлялся изо всех сил и пытался оторвать руки Клыкова от своей шеи. Женщины плакали, изо всех сил стараясь освободиться.
Наконец Иван вырвал взрыватель у Клыкова, но в ответ тот спустил курок пистолета.
— Всем лежать! Лежать! Работаем, ребят!
Одна минута. Клыкова, наконец, сняли с Ивана, уложили на пол, заковали в наручники и оставили под присмотром спецназа. Пока специалист работал со взрывным устройством, Иван освободил женщин. Лиза упала ему в руки, обняла и заплакала.
— Я думала, что уже не успеешь…
Иван прижимал к себе Лизу, гладил по голове и улыбался.
— Ты ранен, — взволнованно произнесла Лиза.
Завадский посмотрел на свою руку.
— До свадьбы заживет.
Командир спецназа подошел к Ивану и протянул ему пухлую папку. Они с Лизой открыли ее и потеряли дар речи, перебирая файлы и читая страницы. Руки тряслись и было трудно дышать. Каждый лист начинался с подробного досье на семью. В нем обязательно имелась фотография ребенка, кто и куда его забрал и для каких целей. Лиза и Иван переглянулись.
— Психопат Клыков не только получал удовольствие от убийств, совершал месть из-за потерянного детства, но еще и зарабатывал деньги на продаже детей? — в зеленых глазах Лизы плескалась злость и боль, готовясь вылиться наружу.
Завадский кивнул. Он пытался до конца осознать масштаб происходящего.
— Мы сможем найти Аню? Хоть кого-то из детей мы сможем найти? — с надеждой спросила Лиза.
— Сможем, — Иван кивнул на файлы с досье. — Здесь все для этого есть. Мы их обязательно найдем.
Елена Гулкова. Нежное откровение Кобре
— Красиво? — шепчет в ухо подкравшийся отец.
Лиловый язык. Посиневшее лицо.
— Красиво?! — брызгает слюной, хватает за плечи.
Кровь из носа. Сукровица на подбородке.
Отец трясет меня — голова мотается. Тело сестры словно танцует на веревке… Тошнотворный запах.
— Красиво?! Я спрашиваю. Красиво?! — когтистые пальцы впиваются в мякоть плеча, прорывая кожу. Кружится голова. Рвота извергается фонтаном на пол.
— Оставь его! — животный крик матери вырывает меня из жилистых рук отца. Скользко. Мы падаем на пол. Все вещи в липкой блевотине.
* * *
Дело возбуждающе интересное, как раз для нее: за три недели — три трупа, участвующих в инсталляциях в трех разных торговых центрах. Хм, могут ли трупы «участвовать»? «Труп» — это «кто» или «что»?
Лина рассматривала улицы по пути из аэропорта в управление. Волна восторга родилась внизу живота, побежала вверх, наполнила грудь. Жаром обдало сердце. Город вызывал эротические ощущения. Сейчас нырнет в работу — пройдет.
* * *
…Тело сняли — крючок остался.
— Убирай его! — истерит мать.
— Не заходи сюда! — отец выталкивает ее из мастерской.
— Ты виноват в смерти Лизы!
— Я? Да она была дурой, как и ты!
— Убийца! Живодер! — мать бьется в дверь.
— Дура безмозглая!
Крики парализуют, влезают в тело лизунами, твердеют, дырявят сердце.
— Ты понял? Смерть должна быть красивой! Тогда не будет слез.
Он прав: слез нет. Вокруг привычно красиво: мертвые птицы и звери.
* * *
— Требую адвоката! — хозяин торгового центра держится уверенно.
— Если вызову адвоката, поздно будет писать чистосердечное.
— Вызывайте.
— Мотив только у тебя: дела идут плохо, целый этаж пустует. Привлек внимание инсталляцией — за последние три дня выручка увеличилась в шесть раз.
— Не надо мне тыкать, начальник.
* * *
…Задыхаюсь. Вскакиваю. Отыскиваю себя среди смятых простыней. Вытираю лоб одеялом… Спускаю ноги, слепо шарю в поисках тапок, тащусь на кухню. Словно мякоть выжатого апельсина, падаю на стул. Стакан тычется в угол губ, перемещается к яме рта. Пью, пью, пью… Вываливаюсь на балкон — пальцы впиваются в ограждение. Темно-манящая пропасть зовет меня. Отшатываюсь — не дождешься! Скорей бы рассвело…
* * *
…Лина любовалась набережной Мойки, известной своими зловещими находками. Интуиция подсказывала, что четвертая неделя подкинет очередную жертву некросадиста.
Сценарий один и тот же: аренда помещения в торговом центре, объявление об открытии бутика, на фоне пейзажа — дама с закрытыми глазами, без бровей, без ресниц, ногти без лака.
Фотографии с мест преступлений не помещались на одной доске. Принесли еще две. Наконец-то получилось: сверху — «труп на фоне пейзажа», отдельно — пейзаж, ниже — лицо крупным планом, вещдоки: с первого места — флакончик из-под мусса для снятия макияжа, пузырек с ацетоном, несколько остриженных ногтей, на трупе — волос из парика, со второго — кучка сбритых волосков, с третьего — шприц с остатками ботокса.
Изучила снимки по вертикали. Перешла к горизонтальному исследованию. Обдало жаром: а картинки-то меняются, и лицо, и одежда, и пейзаж!
— Срочно нужен арт-консультант по портретной живописи.
Откинула телефон. Дрожала каждая клеточка тела, как у охотника, вышедшего на след. Состояние азарта и восторга. На лбу выступили капельки пота, в глазах — тревожно-радостный блеск, кончики пальцев еле заметно подрагивали.
Подошла к окну: разные по архитектурному облику дома стоят впритык, составляют гармоничный ансамбль, как разгаданное преступление.
* * *
В мастерской мрачно-торжественно, как на кладбище.
— Неплохо, — выдавливает из себя отец: белка застыла в полете с одного дерева на другое. Взгляд устремлен вперед, она словно рассчитывает траекторию прыжка.
Передать движение удается только мне. Отцу до этого далеко. И он это знает. Презрительно усмехается, выпячивает нижнюю губу — лицо принимает самодовольный вид. Раздувшиеся ноздри выпускают гнев, возле левого глаза дергается нерв.
Снисходительно молчу и открываю счет. 1:0 в мою пользу.
Его лицо делится на две части: правая бровь выгибается, глаз расширяется, четче обозначается носогубная складка, приподнимается уголок губы; левый глаз вытягивается, уголок губы опускается… Так и до удара недалеко. Жалости у меня нет. Он не умрет красиво.
* * *
— Волосы из вашего барбершопа найдены на месте преступления. Установлены владельцы волос — ваши клиенты за день до убийства.
— Интересно, и как вы это установили?
— По камерам наблюдения и экспертизе. Ознакомьтесь.
— А я здесь при чем?
— Собрать все волосы могли только вы.
— И зачем?
— Ну, вы же лечились в психдиспансере.
* * *
Она заранее знала реакцию: десять пар мужских глаз срисуют ее фигуру, портрет. На лицах отразится досада: молодая — знаем, как попала на такую должность.
— Майор Иванникова Лина Сергеевна. Следственный комитет, — она открыто посмотрела на собравшихся. — Я изучила материалы. Сделала вывод: у нас пять дней до четвертой жертвы… — Кобра держала аудиторию голосом, взглядом, силой мысли и воли. Беспристрастно внушала каждому: от него зависит спокойствие мегаполиса.
— Дополнительные задания расписаны. Отчет —
