чем разница?
– Мы не знаем его имени, но знаем, что он расписывал вазы, сделанные гончаром по имени Амасис. Вот почему мы называем его художником Амасиса. Амасис – иностранное имя, египетское. Возможно, этот человек был родом из Египта.
– Ладно. Но вы хотите сказать, что эти трое были топовыми вазописцами в Афинах того времени?
– Точнее, топовыми специалистами по чернофигурным вазам, потому что незадолго до конца архаического периода в Афинах появилось еще одно новшество. Примерно в 530 году до н. э. на гончара Андокида работал художник, чье имя неизвестно.
– Его называют художником Андокида?
– Именно так! Вы уловили суть. По-видимому, этот художник изобрел новую фишку. Вместо того чтобы раскрасить фигуры черным, а фон оставить оранжево-красным, в естественном цвете глины, как было принято в чернофигурном стиле, он решил поступить наоборот – фон сделать черным, а фигуры не красить. После обжига фигуры приобрели теплый красный цвет глины и заблестели. Так они казались более реалистичными. Новая краснофигурная техника быстро завоевала популярность у других художников, последовавших по стопам неизвестного новатора.
– Я все время путаю чернофигурную и краснофигурную керамику.
– Все просто: если человеческие фигуры черные, то это чернофигурный стиль, а если красные – краснофигурный. Некоторые художники использовали оба стиля, выполняя один бок вазы в чернофигурном стиле, а другой – в краснофигурном. Мы называем такие вазы билингвами. Видите, какое двусмысленное название? Археологи тоже могут быть очень умными, когда захотят.
– Ладно, приятель, не будем уделять горшкам столько внимания. Это же не восьмое чудо света!
– Хватит шуточек! Речь идет о величайшей вазописной традиции! Не случайно греческие вазы в музеях всего мира относятся к важнейшим экспонатам. Как бы то ни было, первое поколение краснофигурной керамики было немногочисленным. Зато в следующем поколении техника достигла своего расцвета. Художники начали в полной мере использовать возможности нового стиля для изображения человеческого тела и дали волю своему творческому воображению. Их называют вазописцами-пионерами – не потому, что они изобрели новый стиль, а потому, что при них он получил ряд новых, уникальных направлений. Эту группу считают первым осознанным художественным движением в истории западного искусства, и вполне вероятно, что они были друзьями.
– Откуда мы все это знаем?
– Из их работ, главным образом – из надписей на вазах. На самом деле удивительно, что многие из этих художников подписывали свои работы. Теперь, благодаря этому мы знаем их имена: Евфроний, Евфимид, Смикр (это, вероятно, прозвище из-за маленького роста – по-гречески mikrós), Финтий, Гипсий. Вазы пионеров многое говорят об их личных отношениях. На некоторых они изобразили, как веселятся в компании друзей. Однако есть и свидетельство конкуренции и раздора: Евфимид, например, написал на одной из ваз, что рисует «так, как никогда не сможет Евфроний». Во всяком случае, этим скромным мастерам, занятым личным и творческим соперничеством и вдохновенной работой, наверняка и в голову не приходило, что через тысячи лет в самых больших и значимых музеях мира их произведения будут изучать и превозносить как величайшие образцы мастерства. Даже в самых смелых мечтах!
– Как вы думаете, они подружились?
– Все гончарные мастерские располагались в афинском районе Керамик, хотя в те времена, признаться, это была всего лишь деревня. Там работали гончары и художники, а кое-кто и лепил, и расписывал посуду. Художники ходили из мастерской в мастерскую, а гончары сидели, сгорбившись над своими кругами, в тесных грязных комнатках. Вместе они создавали вазы, которые сегодня выставляются в величайших музеях мира. Однако в те времена люди относились к ним с презрением. То, что они не упражняли все тело, а сидели в полутемном помещении и работали руками, считалось унизительным. Однако гончарное дело было прибыльным. Аттические вазы пользовались большим спросом во всем восточном Средиземноморье и за его пределами, на берегах Черного моря и даже на западе. Гончары работали в глинобитных хижинах, выставляя готовые изделия на продажу в передней комнате либо на улице перед домом. В задней части находилась мастерская с гончарным кругом, ведрами глины и развешанными по стенам инструментами. Одевались гончары просто – туника и накидка в холодные дни. Они всегда ходили грязные, с красными от рыжей глины руками. Расписанным сосудам давали высохнуть и ставили их в печь для обжига. Вполне вероятно, что гончарам помогали в работе жены и дети. В дни обжига сосудов гончары сильно беспокоились, ведь это был самый сложный и важный этап работы. Просохшие сосуды закладывали в печь, разжигали огонь и поддерживали его в течение многих часов, чтобы достичь температуры в восемьсот-девятьсот градусов Цельсия. Если во время обжига что-то шло не так, вся партия оказывалась испорчена. Плоды нескольких недель работы могли пропасть потому, что температура была слишком высокой или слишком низкой, так что сосуды лопнули или, наоборот, не затвердели. Поэтому очень важно было умилостивить богов. Гончары собирали побольше талисманов и развешивали над печью, чтобы отпугнуть злых духов: Синтриба, который раскалывал вазы, Сабакта, который опрокидывал аккуратные стопки, Смарага, из-за которого вазы трескались, Омодама, прерывавшего обжиг, и Асбета, заставлявшего огонь бушевать, уничтожая весь труд. На самом деле и боги, и злые духи присутствовали в жизни древних греков постоянно. И симпосии, и, если уж на то пошло, вся керамика, которую мы обсуждаем, были посвящены конкретному богу.
– Дионису? Я угадал? Я молодец?
– Да, мой друг, Дионису! Возможно, этот бог оказал на нас наибольшее влияние. Ведь если бы не ритуалы его поклонников, у нас не было бы половины западной культуры.
– Да ладно! Вы слегка преувеличиваете, док!
– Нет. Дионис был необычным богом. Во-первых, согласно легенде, он родился дважды. Первый раз – в беотийских Фивах. Его матерью была дочь местного царя Семела, которая, введенная в заблуждение Герой, попросила Зевса предстать перед ней во всей своей божественной славе.
– Хотите сказать, что Семела послушалась жены Зевса, с которым у нее был роман?
– Да, похоже, она была очень доверчива! Зевс пытался отговорить ее, поскольку знал, что глаза смертной не выдержат этого зрелища, но уже обещал исполнить ее желание, каким бы оно ни было. «Любопытство сгубило кошку, моя дорогая Семела!» – твердил он, но та настаивала. В итоге Зевс сделал то, что обещал: принял свой истинный облик громовержца. Засверкали молнии, дворец был охвачен пламенем, и бедная доверчивая Семела превратилась в уголек! Богиня Земли Гея запустила в пламя усики плюща, которые обвились вокруг божественного младенца и спасли его. Пожалев малыша, Зевс разрезал собственное бедро и зашил его туда. Так, доношенный в божественной крови отца богов, Дионис родился во второй раз и начал карьеру в качестве нового бога.
