порой даже с каким-то обожанием, иногда с умилением.
Ну, не придумала же я это себе, учитывая наши взаимоотношения, которые складывались с самого начала?
А тот поцелуй?
Вспоминая о нем, давление начинало подскакивать. *ОБМОРОК*
Так, напоминаю себе, что этот самый брюнетик, который как-то подгадил мне немного.
Да-да, тот самый, который как «терпкий кофе», вызывал когда-то изжогу и несварение.
В общем, прогонять, я его не прогоняла, но ухо востро держала.
Так, на всякий случай. Опытом, как говорится, наученная.
Погода была изумительная. То, что нужно — не слишком жарко, я бы даже сказала, немного было прохладно, несмотря на солнце и летний сезон.
— У тебя новая тачка, я смотрю, — морщась от солнца, Влад оценивал навороченную коляску.
Папа настоял, естественно на этом новомодном варианте, мол,
эта комфортнее в использовании.
Он как появился в первый день в моей палате, с этой щетиной, так и не брился походу после.
Отвлекалась я на красивое лицо Влада и его новый имидж, который ему чертовски шел.
Вздохнула и отвернулась, смутившись своих мыслей.
— Да, нынче у нищебродов запросы такие, что просто жуть, — пробормотала я себе под нос, оглядываясь по сторонам, как будто бы так невзначай, и представляла, как лицо Влада сейчас могло исказиться в недовольной гримасе.
Подобными фразами я любила его подкалывать, напоминая ему о том, времени, когда меня приняли за какую-то там меркантильную особу.
Эти подколы ему не особо заходили, он так и говорил, а после чего снова извинялся за свое прошлое поведение.
(из воспоминаний)
— Интересно, ты бы также общался со мной, не будь я дочерью Смирнова?
— Даша… ты опять?
Что-то в этой истории меня, видимо, задело, хоть я и уверяла себя в обратном.
И еще этот его повышенный интерес к моей персоне…
Нашел себе ровню, наконец?
Не начала ли я и сама думать, как они?
Хотя, что я имею ввиду, говоря «они»?
Влад не был избалованным папенькиным сыночком. Жил отдельно, сам себе зарабатывал на жизнь, да к тому же, насколько я поняла, еще со школы.
Противоречия меня одолевали. Но в этом была вся я.
Может, у меня биополярка, вдобавок к инвалидности?
— Смотри, как я могу, — перевела я тему, помчавшись на огромной скорости, на своей новой махине, которая была оснащена скоростными режимами.
— Даша! Не гони так! — где-то позади меня слышался крик брюнетика.
Я так устала от этих больничных стен, что потихоньку начала сходить с ума.
И сейчас мне тоже захотелось немного сумасбродства, активных движений, острых ощущений, драйва.
Да, все что угодно, чтобы почувствовать себя живой!
Я начала крутиться вокруг своей оси.
Вот встану на ноги, обязательно начну бегать.
А еще запишусь на танцы! На нескольких направлений сразу: от бальных до хип-хопа.
Мечтала я, продолжая кружиться в импровизированном танце.
В какой-то момент моя коляска резко затормозила и начала заваливаться назад.
Я не успела испугаться, как уже лежала на земле в объятиях Влада, который успел вовремя выдернуть меня из тачки, которая кубарем покатилась по лестнице вниз.
Офигеть!
Взглянув на этот «обрыв», сердце жутко разволновалось.
— Тихо-тихо, девочка моя, все позади, — успокаивал меня Влад, прижимая к себе и укачивая, как маленького ребенка.
Наши сердца забились в унисон в бешенном ритме.
Тяжело дыша, мы оба так и остались сидеть на земле.
Я все сильнее прижималась к нему.
Это меня успокаивало.
А в голове эхом звучали слова
«девочка моя».
— Так и запишем, хорошая была коляска, — тихо произнесла я, лежа у Влада на груди, после чего мы оба взорвались от смеха.
— Я, если честно, испугался… — добавил брюнетик, когда мы начали собираться, чтобы подняться с горизонтального положения.
Влад поднял коляску, которая, между прочим, осталась целой и невредимой после своего триумфального падения и мы уже без дальнейших экстремальных выпадов, продолжили нашу запланированную прогулку по двору.
День подошел к своему концу.
Наконец освободившись от всех больничных процедур, мы улеглись смотреть фильм.
Влад уезжал на несколько дней по работе, оповестив меня о том, что именно по этой причине не сможет составить мне компанию в ближайшие дни.
Выглядел он, если честно сильно истощенным, уставшим. Какие-то проблемы были на таможне с товаром, которые трепали ему нервы. Собственно он как раз и улетал, чтобы все уладить.
— Так, они вообще умудрились мой товар в Германию отправить, представляешь!? — делился он вскользь рабочими моментами.
А чай, кстати, был у него отменный. Он тут весь медицинский персонал на него подсадил и тем самым, а может и не только поэтому, конечно же, расположил к себе всех сотрудников данного учреждения.
Наверно, поэтому уже чувствовал себя тут как дома.
— Ты можешь лечь рядом со мной, на кровать. На диване, наверно, не особо удобно, — предложила я без всяких стеснений Владу.
— А не тесновато будет? — обратился он ко мне, не отрываясь от экрана телевизора, пока пультом, настраивал нужный нам фильм.
Но тут же, не ломаясь особо и не затевая ненужный разговор, прилег возле меня, тесно прижавшись.
От этого контакта дыхание перехватывало. Мурашки бегали по всей коре головного мозга, а еще я чувствовала тянущую боль внизу живота.
Ух, вынести бы все эти сладостные терзания.
Я не смела поворачивать голову в его сторону. Кажется, даже дышать старалась тихо и медленно, чтобы не выдавать себя и не привлекать к себе лишнего внимания. В общем, делала все, чтобы всем своим видом показать, что я полностью погружена в просмотр кинофильма, а не занята мыслями о нем.
Где-то в середине картине, рядом со мной послышался храп.
Я повернула голову и обнаружила, что Влад, откинувшись назад и приоткрыв рот, спал.
Видимо, фильм был очень интересный…
Вот тебе и «мой любимый режиссер».
Ухмыльнулась я про себя, а потом, воспользовавшись таким щепетильным моментом, стала внаглую его рассматривать.
Мне захотелось коснуться его кожи, да и вообще пройтись по каждому миллиметру его лица, чтобы оставить о нем воспоминания на своих кончиках пальцев.
Как-то поэтично вышло…
Пока я предавалась своим сладостных и одновременно извращенным мыслям, Влад неожиданно открыл глаза.
— Привет! — улыбнулся он сквозь сон.
— Ты уснул, а фильм уже почти закончился… Тебе, наверно, домой пора… Ну, в смысле, у тебя же завтра ранний рейс, — голос слегка дрожал, выдавая мое волнение.
Меня будто поймали с поличным на месте преступления.
От понимания этого, щеки загорелись жарким пламенем.
А еще от того, что так нежно он на меня смотрел, не отрываясь и вроде как приходя в себя после дрема.
Он потянулся пальцами к моему лицу и стал вырисовывать
