не видела никакого смысла. А так у меня осталась пара обширных гематом, которые на данный момент почти исчезли. Не знаю, в каком состоянии пулевое ранение, ведь с тех пор, как Дьюк перебинтовал руку, я ни разу не снимала повязку.
На то, чтобы выбраться с территории города, ушла большая часть ночи. И это с учетом того, что приходилось очень часто останавливаться, чтобы дети могли передохнуть. И пусть среди них нет совсем уж малышей, это не отменяет того обстоятельства, что юные участники нашей группы устают чаще и быстрее других. Помимо меня, Джо, Джареда, Дьюка, Жана и Гейла, с нами идут девять детей от семи до пятнадцати, шестеро мужчин и четыре женщины. Не знаю, сколько всего людей было в подчинении Купера, но тех, кто остался в живых, невероятно мало. Из женщин, с которыми мы с Джо делили спальню, выжила только одна. Что случилось с остальными, страшно представить. Их лица постоянно мелькают перед мысленным взором. Чаще остальных я вижу Молли. Друзьями нас назвать трудно, но мне жаль девушку. С ее уходом исчезла какая-то часть того, что связывало меня с прошлым. Ведь из тех, кого я знала после наступления конца света, не осталось практически никого. Мысли о Мэйсоне, Томасе, Брендане и Скотте постоянно возвращаются ко мне, и я не знаю, как избавиться от них.
Практически весь следующий день, что мы так же проводим в пути, я думаю о них, о папе и… о Картере. На душе невероятно больно оттого, что все исчезло. Никто не в силах изменить произошедшее. Мертвых не вернуть, как и того, что было между мной и Картером. Мне лишь остается с болью осознавать, что я больше никогда не увижу его. Алвин наверняка уже добрался или в скором времени окажется в Эскамбии, где расскажет, что убил меня. И теперь, когда Картер будет думать, что меня больше нет, ему незачем будет пускаться по моему следу.
С одной стороны, это хорошо. Нас с Джо больше никто не ищет, и нам остается только разобраться с теми врагами, что ждут впереди, не опасаясь внезапного удара в спину. А с другой… где-то в глубине души я надеялась, что увижу его еще хотя бы раз. Скорее всего это стало бы последним, что я увидела бы в своей жизни, но я не могла заставить глупое влюбленное сердце отказаться от желания хотя бы раз забиться чаще от близости Картера. А теперь я уверена, что нам больше не суждено встретиться, и от этого не перестаю испытывать внутри отвратительную боль, от которой нет никакого спасения.
К вечеру, когда большая часть группы совершенно выбивается из сил, Джаред сворачивает с основной дороги, хотя ее трудно так назвать, ведь там практически не осталось и намека на то, что она когда-то существовала. Мы уходим в сторону бывшего машиностроительного завода, где, по словам Купера, можно будет переждать ночь, прежде чем утром отправиться в дальнейший путь. На вопрос Джо о том, безопасно ли там, Джаред дает весьма неопределенный ответ. На это место его навел Джексон, но это случилось еще до того, как взрыв от светового столба разнес все на своем пути. И нет ничего удивительного в том, что от завода тоже практически ничего не осталось. Нам приходится побродить еще пару часов, прежде чем удается найти спуск в подвальные помещения, вход в которые оказывается наполовину засыпан кирпичными обломками. На то, чтобы разобрать завал, уходит еще около часа, поэтому в укрытие попадаем после наступления темноты. Оставив несколько передних помещений позади, продвигаемся вглубь подвала. Джаред выбирает большое помещение складского назначения, после чего он и еще несколько мужчин проверяют целостность стен, отсутствие какой-либо опасности и запирают дверь изнутри. Люди с облегчением разбредаются по складу и устраиваются на ночлег. Отхожу к ближайшей от двери стене и сажусь, устало откинувшись на нее. Вытягиваю гудящие ноги, после чего снимаю броню, чтобы проверить состояние синяков, которые уже почти не болят. Быстро оглядываюсь, чтобы убедиться, что никто на меня не смотрит. Женщины кое-как размещают детей на ночлег, мужчины устанавливают в центре стол, а на нем мощный фонарик, что светит в противоположную от меня сторону. Замечаю Джо, она помогает Дьюку распределить оставшиеся припасы. Джаред наблюдает за всем этим и о чем-то разговаривает с Гейлом и Жаном.
С облегчением выдыхаю и отвожу от всех внимание, направляя его на себя. Задираю футболку и осматриваю живот. Синяк стал зелено-желтого оттенка и уменьшился почти в два раза с тех пор, как я смотрела на него в последний раз. Со вздохом тянусь к рюкзаку, чтобы достать лечебную синюю жидкость и, наконец, избавиться от всех неприятных ощущений в уставшем теле.
– Помочь? – внезапно раздается рядом со мной, и я вскидываю голову, поспешно поправляя футболку.
Смотрю на стоящего в двух шагах от меня Джареда, он внимательно вглядывается в мои глаза.
– Я в порядке, – отвечаю негромко, удивляясь тому, как изможденно звучит мой голос. – Уже почти не болит.
Откручиваю крышку и делаю небольшой глоток противной теплой жидкости. Такими темпами я скоро сопьюсь. Ставлю бутылку рядом и вновь смотрю на так и стоящего на том же месте Джареда.
– В чем дело? – спрашиваю с подозрением.
Он качает головой, садится справа от меня и, следуя моему примеру, откидывается на стену. Смотрю на его профиль и с удивлением отмечаю, что, наверное, впервые за все время нашего знакомства я вижу Джареда уставшим. Пару минут сидим молча, потом он передает мне еду, которую мы поглощаем так же без разговоров, наблюдая за остальными. Меня начинает клонить в сон, но Джаред решает поговорить.
– Тот человек, который стрелял в тебя… его дочь ты убила?
Вздыхаю, вспоминая лицо Алвина в тот момент, когда он заметил меня и не раздумывая спустил курок больше одного раза. Но наше совместное прошлое не настолько богато на события, за которые Алвин мог бы настолько меня ненавидеть. А сразу следом перед мысленным взором возникает лицо Кеннета в тот момент, когда он выстрелил в лицо моему отцу и когда появился в гараже во время нашего с Джо побега. Этот человек готов на все, лишь бы было так, как он скажет. Не знаю, что он пообещал Алвину, но я уверена, тот пришел по приказу старшего Стренджа. Картер не стал бы посылать за мной этого слизняка, это не в его правилах. Картер пришел бы сам. И я удивлена, почему он этого не сделал. Кеннет запретил? Не знаю.
– Нет, –
