всё равно рад, — ответил я, — что у тебя в душе не хватило ненависти, чтобы убить младенца. И знаешь, — проговорил я. — В своё время я прошёл такой же тест.
— В смысле? — спросила она, поднимая на меня покрасневшие глаза. — Тебя тоже заставили убивать ребёнка?
— Считай, что да, — ответил я. — Я видел рождённого демонёнка возле умирающей матери, и у меня был выбор: либо добить их, либо оставить в живых.
— И что ты сделал? — поинтересовалась Радмила.
— Они сейчас служат у меня, — ответил я. — Конечно, оставил в живых. Я же воин. А солдат ребёнка не обидит. Так и ты: ты тоже солдат, поэтому у тебя рука на ребёнка не поднялась.
Радмила, кажется, даже не знала, что и сказать. Я видел, что ей очень трудно совладать с собой. Она поднялась и сказала:
— Мне нужно подумать и всё переосмыслить.
— Подумай, — ответил я, — но только имей в виду: если у тебя язык случайно развяжется на разные ненужные темы, то по-хорошему гораздо проще будет зачистить память, чтобы ты не разболтала. Это в том случае, если ты не захочешь к нам присоединиться.
— Ты мне что, угрожаешь? — спросила Радмила.
— Нет, — ответил я. — Ты сама пришла ко мне просить защиты, а сейчас, когда я говорю тебе держать язык за зубами, либо в противном случае за последуют санкции, ты начинаешь обвинять меня в угрозах. Определись уже, а, Радмила. То есть пока, на данный момент ты здесь гость. Если начнёшь вести себя по-другому, разговор будет совсем иной. Если ты надеешься, что, как менталист, ты покинешь территорию и скроешься, то нет. Спешу тебя огорчить. За тобой теперь будет организован присмотр, скажем так.
— Откуда ты знаешь? — спросила Радмила. — Как ты догадался, что я менталист?
— Ну, ты думаешь, как я догадался, куда стоит бежать? Обнаружила ты себя. И не только ты.
С тем я её и оставил сидеть на лавке. Пусть посидит, подумает. Я же, ушёл от Радмилы в полной уверенности, что за ней присмотрят, чтобы она не натворила дел. Об этом я передал информацию Тагаю и попросил немного понаблюдать за девушкой.
— А что в целом отслеживать? — поинтересовался тот.
— Прямо сейчас у неё истерика, как у обычной девушки, — ответил я. — Проследи, чтобы не сбежала и на третий этаж резиденции не поднималась.
— А что вообще произошло? — спросил Тагай.
— Если в общих чертах, — проговорил я, — один из демонов, которого я укоротил на голову, спасая Росси, принимал личину её отца, а потом собирался превратить её в инкубатор для демонов.
Тагай даже присвистнул.
— Однако даже было из-за чего голову потерять.
— Ну, а ты как думаешь, — сказал я, — если бы тебе что-нибудь подобное предложили, и в красках расписали ещё?
— Ну да, — согласился со мной друг. — Дело было бы дрянь.
— А ты как думаешь, почему её так перекорёжило?
— Ладно, — ответил тот. — Присмотрю. Так и быть.
— Можешь Мирославу взять. Вместе с ней присмотришь.
— С ней не могу, — ответила Тагай. — Она пошла разговаривать с Костей. Говорит, их сейчас лучше не дёргать.
— И то хорошо, — ответил я.
— А ты, — сказал мне друг, — лучше сейчас вернись к матери.
— А в чём дело? — поинтересовался я.
— Да от неё такая волна тревоги идёт! Она едва ли панику сдерживает. Вернись к ней, что-то не так.
Я ускорился и поспешил обратно в резиденцию. Там поднялся на третий этаж и понял, что здесь многое изменилось с момента моего ухода. Всё было закрыто на все замки.
— Мам! — позвал я. — Мам, что происходит?
Мать отозвалась из кабинета:
— Витя, это ты? — спросила она.
— Да-да, я. Почему ты так закрылась? Что происходит?
— А ты сам как думаешь? — ответила на это мать.
— Открой дверь, пожалуйста, — попросил я. Она меня впустила.
На её руках я увидел этого демонического ребёнка. Теперь у меня была возможность его рассмотреть. На самом деле он был довольно милый: с небольшими красивыми рожками. При этом я заметил, что мать всё время оглядывается во все стороны, как будто постоянно всего опасается.
— Ты чего такая перепуганная? — спросил я.
— А разве нет причин? — мать посмотрела на меня, подняв брови. — У меня на руках — демон. Ни одна нянька, мамка или гвардейцы не должны это видеть. Как мы его будем вообще на трон сажать, если он будет в демоническом виде? Убьют его, а потом и нас заодно, как пособников и предателей! Конечно, я закрылась, чтобы никто ничего не видел.
— А почему до этого он был в человеческом виде? — спросил я.
— Судя по всему, когда его капище выбрало проводником, он стал человеком, — ответила мать. — И рядом с капищем он приобретает более человеческую природу, а так видимо нестабилен. И чем дальше от капища, тем меньше стабильности в его состоянии, и тем чаще его перекидывает туда-сюда.
— Дело, конечно, дрянь, — согласился я. — Но на самом деле не всё так плачевно, как тебе кажется.
— В смысле? — не поняла мать.
— Ну, есть у меня один амулет, — сказал я, — который скроет его природу, и будет он выглядеть как обычный ребёнок. Скажем, что это какой-нибудь подарок от императрицы был в честь дня рождения сына. Чтобы был защитный амулет, так сказать, от злых сил.
— Откуда у тебя такие вещи? — поинтересовалась мать.
— Лучше не спрашивай. Уж ты-то должна знать, откуда, с учётом всех моих связей. Это и не странно. Поэтому сейчас сидите здесь, не дергайтесь, а я принесу амулет.
Я подошёл к двери, а мать меня окликнула:
— Витя!
— Да? — оглянулся я. — Что такое?
— Спасибо тебе огромное, — она попыталась улыбнуться.
— Не за что, — ответил я. — Ты мне только одно скажи: почему ты вдруг решила принять сторону императрицы?
— Ну, сначала я это сделала чисто с женской точки зрения, — ответила мать. — Но императрица эту клятву подкрепила ещё одной информацией. Говорит, что где-то в архивах лежат исследования на
